Кэтрин Куртц - Год короля Йавана

— Я лучше умру, — еле слышно прошептал Фаэлан.

— Что вы сказали, отче?

— Я сказал, что лучше умру, чем туда вернусь, — повторил Фаэлан, рывком вскинув голову и перепуганными глазами уставившись на Полина. — Больше никогда, никогда… Я скорее…

— Я вас не спрашивал, чего хотите вы, — холодным тоном отрезал Полин. — Я вам приказал…

— Вы никому не будете приказывать в моем доме милорд, — заявил Джаван, решив, что слышал достаточно. — Отец Фаэлан ясно дал понять, что не желает возвращаться в Arx Fidei , стало быть, эта тема закрыта.

— Если он не вернется, то поставит себя вне ордена, — заявил Полин. — Кроме того, столь открытое неповиновение священника по отношению к кому-то из старших ведет к немедленному запрещению служения. Если же он не подчинится, то последует отлучение от церкви. Оно того стоит, отче? — вопросил он, нависнув над дрожащим Фаэланом, который рухнул на колени, закрывая лицо руками. — Неужели ваша преданность королю, который сам отрекся от своих святых обетов и желает увлечь вас на свои пагубные пути, возьмет верх над преданностью ордену, которому вы по собственной воле вверили заботу о своей бессмертной душе?

— Довольно, — и Джаван вскочил, чтобы встать между Полином и дрожащим Фаэланом, вскинув руку, дабы не позволить Альберту вмешаться. — Теперь совершенно очевидно, что вы спорите не с Фаэланом. На самом деле, ваша главная цель — это я. Однако поверьте, что отец Фаэлан не имел ни малейшего отношения к моему решению покинуть ваш орден. Он был и остается хорошим священником, и это вы довели его до такого состояния. Весьма неохотно он сознался мне, как с ним обошлись, прежде чем отпустить сюда, в столицу, и я потрясен, что вы пожелали пожертвовать невинным человеком лишь ради того, чтобы добраться до меня.

Выпрямившись во весь рост, Полин сверху вниз уставился на Джавана. Альберт незаметно подступил ближе, рукой придерживая меч — тогда как Карлан с Робером уже тоже готовы были взяться за оружие — и наконец верховный настоятель Custodes глубоко вздохнул.

— Теперь я вижу, что ситуация еще более серьезна, чем мне представлялось, — заявил он спокойным тоном. — Похоже, гниль таится в самых корнях…

Пренебрежительным взглядом он смерил Фаэлана, скорчившегося у его ног.

— Я даю вам последний шанс спасти свою бессмертную душу, отче, — заявил он. — Подчинитесь моей власти, ибо именно таковы были ваши святые обеты при вступлении в Ordo Custodum Fidei . Немедленно отправляйтесь сейчас со мной, и затем брат Альберт отвезет вас в Arx Fidei для духовных наставлений. С этого момента, поскольку я весьма тревожусь за состояние вашего духа, я освобождаю вас от обязанностей священника, покуда мы не решим, что вы достойны возобновить их исполнение.

Фаэлан дернулся, словно его ударили, но не поднял головы.

— Если же вы отвергнете этот щедрый дар, — продолжил Полин, и сделал намеренно пугающую паузу. — То я немедленно приму меры по отлучению вас от церкви. — Он обернулся к Джавану. — Если же вопреки моей воле отец Фаэлан попытается хоть в малейшей мере исполнять обязанности священника при дворе, то я буду просить архиепископа подвергнуть интердикту и вас, вместе со всеми придворными. Он сделает это, и вся ответственность падет на вас, как на человека, лично ответственного за все прегрешения Фаэлана.

— Я лично обращусь к архиепископу, верховный настоятель, — невозмутимо отозвался Джаван. — Никакого интердикта не будет.

— Ни один из священников Custodes не согласится придти к вам, покуда вы не примиритесь с орденом, — предупредил его Полин.

— Есть и другие священники, и другие ордена, — парировал Джаван. — Думаю, я пока поищу себе исповедника среди них.

— Можете искать, но не отыщете.

— Посмотрим, — возразил Джаван, хотя и в душе отнюдь не чувствовал особой уверенности. — А сейчас я беру отца Фаэлана под свое личное покровительство. Он не нарушил никаких светских законов, а если вы считаете, что он нарушил законы Церкви, то я требую, чтобы вы представили доказательства его вины. Лично я не усматриваю в его действиях никакого преступления, кроме отказа возвращаться в то место, где ему без всякой вины причинили сильную боль. И в этом он совершенно прав, так поступил бы любой честный человек.

— Не вам об этом судить, — заложив руки за спину, Полин уставился на Фаэлана. — Так знайте же, отче, что собственным упрямством вы навлекли на себя такую судьбу. После захода солнца вы будете отлучены от церкви. Но уже сейчас вы непоправимо отдалились от Господа и его верных служителей. Когда вы наконец придете в себя и покаетесь в ваших заблуждениях, матерь Церковь с радостью примет вас в свое лоно, однако до тех пор вы ввергли себя в пучину тьмы. Напомню также, что если вам доведется умереть, не примирившись с Церковью, душа ваша будет проклята на веки веков. — Он коротко кивнул Джавану. — До свидания, сир.

И с этими словами, развернувшись на каблуках, он вышел из зала. Альберт последовал за ним. У Робера был такой вид, словно он готов с оружием в руках напасть на них обоих, и Карлан смотрел мрачнее некуда, однако Джавана сейчас беспокоил только Фаэлан.

— Простите меня, отче, — прошептал он, опускаясь на колени рядом с дрожащим священником и обнимая его за плечи. — Не тревожьтесь, я сумею вас защитить. Не нужно мне было просить придти вас сюда, я должен был понимать, что Полин найдет способ уничтожить вас, даже не обнажив оружия.

Он был потрясен, заметив, что Фаэлан беззвучно рыдает, глотая слезы, но при этих словах тот испуганно помотал головой.

— Вы ни в чем не виноваты, сир, — выдавил он наконец. — Это я недостоин быть служителем Божьим. Я должен был придержать язык, когда увиделся с вами в первый раз, и просто служить вам по мере своих возможностей. Я должен был нести свою ношу молча. И все же…

— Что? — прошептал Джаван.

Жалобно всхлипнув, Фаэлан чуть приподнял голову, хотя по-прежнему не смел взглянуть Джавану в глаза.

— И все же я был счастлив служить мессу для вас, сир. В аббатстве, когда мы впервые встретились, я относился вам точно так же, как и к остальным братьям, но став вашим наставником, я полюбил вас за живость ума и добрый нрав. У меня никогда не было лучшего ученика…

Эти слова ошеломили Джавана. Он сморгнул непрошеные слезы.

— Мне следовало довольствоваться этим… Теперь я понимаю, — задыхаясь, промолвил Фаэлан. — Должно быть, и впрямь, гордыня заставила меня ответить согласием, когда вы стали королем и послали за мной. Я должен был понимать, когда они допрашивали меня первый раз… Но я подвел вас. Как ваш исповедник я должен был помогать вам по мере своих сил. А вместо того стал причиной вашего раздора с орденом, к которому принадлежу душой и сердцем, и то, что они повернулись против вас и требуют того же самого от меня… — Он потряс головой. — Не знаю, смогу ли я это выдержать, сир. Утратить сан священника, быть отлученным от церкви, потерять право на святое причастие…