Дмитрий Емец - Стеклянный страж

Мефодия и Дафну дама оглядела быстро и цепко, за секунду впитав их целиком от волос и до кончиков ботинок. «Фейс-контроль!» – подумал Меф.

– Добрый день, молодые люди! Вы к Петрусику? – спросила она.

– К кому? – перепросил растерявшийся Меф.

– Ну, к Петюнчику! – уточнила дама.

Даф вежливым толчком указательного пальца под челюсть закрыла распахнувшийся рот Мефа. Буслаев постепенно состыковал, что «Чемодан», «Петруччо», «Петрусик» и «Петюнчик» – одна и та же многогранная личность.

– А, ну да! Мы к Петечке! – подтвердил он.

Дама великодушно кивнула.

– Петрусик у себя в комнатке! – сказала она. – Стучите к нему дольше! Он почему-то стал запираться! Закроется и сидит! Я считаю: это подростковый психоз. Мальчик не должен все время прятаться от мамочки, которая желает ему только добра! Тут налицо комплексное нарушение психики! Социальная неконтактность! Спорьте со мной, если я не права! Спорьте же!

– Да-да, – сказал Меф, пытаясь просочиться мимо мамы Чимоданова в глубь квартиры. Это была грубая тактическая ошибка. Нельзя проходить мимо человека, который продолжает с тобой разговаривать.

– Минуточку, молодой человек! Куда это вы устремились? А ну-ка закатайте рукава! – приказала дама.

– Зачем? – изумился Меф.

– Закатайте рукава! И вы, девушка, тоже! – твердо повторила мадам Чимоданова.

Мефодий и Дафна послушно закатали рукава. Дама долго разглядывала их вены, то снимая, то надевая очки.

– Теперь зрачки! – сказала она, легким толчком в грудь поочередно подвигая их к лампе.

К зрачкам Дафны у нее претензий не оказалось. У Дафны всегда были глаза отличницы. А вот Меф показался ей подозрительным.

– У тебя странные зрачки! – сказала она Мефу. – Они не реагируют на свет! И взгляд глуповатый! Объяснения?

Объяснений у Мефа не оказалось. Он только замычал.

– У него всегда такой! Он спортсмен! – вступилась за него Дафна.

– Поймите меня правильно, молодые люди! К вам лично у меня претензий нет! Выглядите вы вполне цивильно! Но в наше время опасно доверять кому-либо! У вас паспорта с собой? Я хочу снять ксерокс! Одна страница с пропиской, другая с фотографией! Остальные страницы меня не интересуют! – принялась распоряжаться дама.

Меф издал горлом звук, который Дафна потом назвала «подземным взрывом в пустыне Гоби».

– Зачем паспорта-то? – спросил он.

– Затем! У меня есть папка в картотеке. Называется: «друзья Петюнчика». Там полная информация о каждом – городские телефоны, мобильные, фотографии, паспортные данные. Пусть лучше меня не любят, зато я буду спокойна. Когда-нибудь, став родителями, вы меня поймете… Спорьте со мной, если я не права! – потребовала дама.

Дафна сказала, что понимает ее уже и сейчас. Без споров. Но вот паспорта у нее нет.

– У меня тоже нет! – соврал Меф, прикинув, что не будут же его обыскивать.

Решительная мама на минуту задумалась, оглядываясь то на входную дверь, то на комнату Петруччо. «Прогонит!» – подумала Даф, готовясь тянуться за флейтой. Но флейта не понадобилась.

– Ну ничего! В следующий раз! Сегодня достаточно будет номеров ваших сотовых и краткого представления: кто вы, откуда и зачем! – с сожалением сказала дама и отодвинулась, пропуская их.

– Вы все еще председатель гражданской комиссии российского филиала международного общества по обсуждению правильности установки запрещающих знаков в центре Москвы? – не удержавшись, спросила Даф.

Память у нее была цепкая, как капкан. Особенно на ненужные детали. А вот нужные детали из капкана все равно выскальзывали.

– Ты знаешь? – удивилась дама. – Нет! Я с ними рассорилась. Они там все соглашенцы! Все, поголовно!

– Да-да! – поспешно кивнул Меф и снова допустил ошибку, потому что мать Чимоданова ему, разумеется, не поверила.

– Врешь! И ты тоже типичный соглашенец! Подчеркиваю! И не говори все время «да!». Ненавижу! Со мной можно спорить и дискутировать. Ты согласен, что со мной можно спорить и дискутировать?

– Да-да! – сказал Меф, внезапно понимая, откуда взялось чимодановское «подчеркиваю».

– Ну вот опять «да-да»! Вечное «да»! Соглашенцы, тьфу! – презрительно сказала мама Чимоданова и, безнадежно махнув рукой, ушла на кухню. На ее могучей груди продолжала взбрехивать собачка. Ей не нравился Депресняк, хотя он и сидел у Дафны в рюкзаке.

– Бедный Чимоданов! – вздохнула Дафна. – Теперь ты понимаешь, почему он так похож на противотанкового ежика!

– Потому что по дому ездят танки, – хмыкнул Меф.

Барабанить пришлось долго. В комнате грохотала музыка. Ничего не было слышно. Лишь после минуты стука колонки наконец приглушили и кто-то затопал открывать.

Комнатка мальчика Петрусика Чимоданова была похожа на берлогу. Причем не обычного медведя, а переболевшего тяжелой формой бешенства. На стенах висели жуткие плакаты. С потолка на цепи свисал мужской манекен, в груди у которого торчал финский нож.

Единственное уютное, с точки зрения Дафны, место было около дивана. Там, на маленьком журнальном столике, лежало десятка два-три пластилиновых фигурок, вылепленных с большим искусством. В одной из фигурок Дафна узнала Улиту, в другой – Мефа, в третьей – себя. Были тут и незнакомые люди, которых Чимоданов видел на улице и которые чем-то его поразили.

Сам хозяин комнаты топтался у дверей. Он был в короткой жилетке, сшитой из кусков кожи собственными руками, в руках же держал боевой топор. Заметив, куда смотрит Дафна, Петруччо накинул на фигурки плед.

– А не зарулить бы вам в Пномпень! – хмуро просопел он.

– Куда-куда? – озадачился Меф.

– Столица Камбоджи! Ку-ку!

– Это вместо «здрасьте»? – уточнила Даф.

– Это вместо «брысь отсюда!», – расшифровал Чимоданов.

Правда, вскоре он смягчился и пообещал Мефу, что будет с ним тренироваться. Только спросил, зачем это ему надо, и, узнав, утешил его словами:

– Ты че, наивный? Арей тебя все равно прикончит!

– Спасибо!

– За что спасибо-то? Ну пожалуйста! – отозвался Петруччо, демонстрируя, что знает целых два слова вежливости.

– Как вообще жизнь? – спросил Меф, без приглашения шлепаясь на диван.

Тотчас ему пришлось вскочить, так как оказалось, что под одеялом, на которое он сел, валяется доска.

– Мишень для метания топора, – пояснил Чимоданов.

Оглянувшись на истыканную дверь, Меф подумал, что мишеней было две. Или, может, Чимоданов не всегда попадал.

– Ты что, дома тренируешься?

– А где? Когда на улицу выходишь покидать – люди странновато себя ведут. «Алло, милиция! Если вам интересно: тут взъерошенный мужик куда-то идет с топором! В жилетке и рожа перекошенная!»

– Их можно понять, – примирительно сказала Даф.

Услышав такой отзыв, Чимоданов обиделся смертельно, но кратковременно.