Константин Бояндин - Двести веков сомнений

Те же, кто решат повернуться и уйти, могут попасть в паутину переходов, лестниц и туннелей — в наказание за попытку нарушить немногие неписаные законы тёмного мира. Что именно ждёт таких, не знает никто. В Венллене эльхарт принадлежит Кеввенмеру, некогда местному богу-покровителю, а ныне — одному из многочисленных обликов Солнечного Воина. Чей крупнейший храм находится именно в Венллене. Не думаю, чтобы старина Кеввенмер был в большой претензии, ведь эльхарт принадлежит ему безраздельно. Любит, говорят, припугнуть отступников привидениями и сырыми мрачными подземельями.

…И я решился. В конце концов, клин клином. У меня возникло дикое желание либо напиться (ни разу не реализованное: тем, чем там угощают, не напьёшься до одури), либо что-нибудь сломать. Спеть что-нибудь неприличное. Хитёр Д., ничего не скажешь. Сунув карточку в карман, я отправился ко входу в нужное мне место. Первый раз я долго его искал: Д. не утруждал себя объяснениями, а посему — ищи, пока не отыщешь. Как оказалось, лучшим решением было ходить по ночному городу, не намереваясь никуда прийти. Спустя каких-то полчаса ноги вынесли меня в неприметный переулок, в котором была незапертая дверь — старая, деревянная, полусгнившая. Хорошая аллегория.

Попытался бы я так пошататься по родному Веннелеру…

У входа вас встречала неизменно улыбающаяся представительница прекрасного пола (возможно, женщин встречают иначе) и забирала карточку. Разовый пропуск. Такой должен стоить бешеных денег — если судить по тому, что ожидало впереди.

Эффект был очень странным. После одного посещения эльхарта мир становился куда более удобоваримым как минимум на неделю, а то и на две. Что-то, конечно, там изымали, но последствия были неизменно приятными. И слушать, как Пройн с сальными глазками, рассказывает об очередных своих победах на любовном фронте, было уже не тоскливо, а смешно. Как ребёнок с гордостью рассказывает о вылепленной из глины фигурке, страшно гордый собой и уверенный — никто не вылепит лучше!

…Меня встретили так же радушно, как и всегда. Но карточку забирать не стали. Наоборот, посмотрели с немалым уважением, и стали относиться с ещё большим вниманием — если о большем внимании можно говорить. Надо будет узнать у Д., почём подобная карточка. Хотя нет, вначале надо разбогатеть — вдруг потребует расплатиться в уплату за любопытство.

Как следует разбогатеть.

Венллен, Веантаи 29, 435 Д., после полудня

— Пришла, — произнёс Д. неожиданно и поднялся из-за стола. — Идём.

Клеммен вздрогнул, очнувшись от раздумий. Кто пришёл? Ни в одну из дверей никто не проходил. Но тут же вспомнил, как Д. испарился этой ночью (ох и длинная выдалась ночь…) и не стал удивляться.

За второй дверью находился длинный коридор — идти по нему было несколько странно: человека словно отсекало от всего окружающего мира. Здесь было абсолютно тихо, прохладно и спокойно. Неестественно спокойно. Но Д. невозмутимо шествовал впереди, и Клеммен, который и сам был здесь не в первый раз, не очень-то удивлялся. Хотя привыкнуть к подобному очень трудно.

Когда за их спинами закрылась следующая дверь, юноша увидел то самое высокое начальство, и непроизвольно отступил на шаг. Зрелище было и редким, и непривычным.

И сразу же вспомнились события годичной давности.

Все в детстве слышали сказки про всяких чудовищ.

Я не исключение. И про драконов мне рассказывали, естественно, и про страшных подземных ящеров, пожирающих похищенных у людей младенцев. Про птиц-невидимок, стерегущих несметные сокровища в восточных дебрях. Про ольтов тоже рассказывали. Правда, ничего лестного в этих рассказах не было. Так-то я и начал сомневаться: насколько мудры подобные сказки?

Точнее говоря, сомневаться я начал где-то год назад, когда впервые увидел штаб той организации, в которой, возможно, буду состоять. Потому что разом увидел всех тех чудовищ, о которых так много слышал.

Честно говоря, самообладания мне не хватило. Хорошо хоть, просто замер и глаза вытаращил. А они все сидят, смотрят на меня некоторое время… и продолжают свою беседу как ни в чём не бывало.

Начальница у Д. рептилия. По словам Д., только в течение последних тридцати лет, когда Наблюдатели разделились на несколько отдельных организаций (каждая со своим руководством, но с совместным координационным органом). Так вот, только с этого момента в высшие эшелоны всего этого стали попадать и люди. Странно это… Значит, вопросами безопасности у нас на Ралионе отродясь занимались нелюди? Вначале я не поверил. Но никто не предлагал мне иных истин. И уж тем более не собирался ни в чём убеждать.

— Ясно, — произнесла она (никак не поймёшь, он это или она — даром что практически без одежды). — Ну что же, посмотрим, — а сама в глаза мне смотрит. Страшный взгляд, надо признаться. Словно фермер на корову на ярмарке — покупать или нет? Неприятно мне стало от этого взгляда. По-моему, я такого не заслужил. Однако и здесь меня ждало разочарование. Д. и всем остальным на мои переживания было наплевать. Пока его начальница (её имя мне никто говорить не торопился — всё, что я знал, так это то, что оно, кажется, начинается на «К») оценивала меня, все остальные о чём-то беседовали. Изо всех сил я пытался не глазеть по сторонам. Ох и странная компания! Нет, дорогие мои, что-то очень неправильное в мире творится. Либо все эти нелюди не такие уж кровожадные, либо Д. им продался. Чему верить? Чувствую, дышать трудно — так разволновался, а тем временем ощущаю, как взгляд К. по мне путешествует. По всем местам…

— Всё понятно, — произнесла она, наконец. — Благодарю вас, — это она мне.

Как я оказался на улице, уже не помню. Д., по своей привычке, не появлялся несколько недель. А появившись, продолжил наши с ним занятия — словно ничего особенного не случилось.

Вот так и отучаешься удивляться. И непонятно, хорошо это или плохо.

— Ясно, — произнесла К. В точности таким же тоном, что и год назад.

Правда, на этот раз в комнате — затянутой полумраком, с тремя медленно тлеющими ароматическими палочками и шестью горящими свечами — их было трое. Рептилия стояла шагах в десяти, чуть наклонив голову, молча смотрела на юношу. Чтобы отвлечься от завораживающего взгляда золотисто-зелёных глаз, тот принялся считать количество предметов её одежды. Получилось двадцать восемь. Как интересно! Кроме обруча на голове и тяжёлого медальона, все прочие кольца, браслеты и остальное менее всего казались чем-то единым, логически связанным. Наоборот, в том способе, в котором они располагались на её теле (в том числе на широкой портупее), глаз не мог уловить ничего соразмерного.

На первый взгляд.

Спустя некоторое время Клеммену стало казаться, что он замечает некий порядок. Символы, изображённые на украшениях, становились смутно понятными, но тут рептилия пошевелилась и юноша вздрогнул.