Пирс Энтони - С мечом кровавым

Мима начал подталкивать сознание спящего в этом направлении, и сновидение вернулось. Оно было похоже на первоначальное. Раздался зов, и в стене появилась дверь. Он начал спускаться по зловещему проходу, — и правая рука превратилась в обугленный обрубок, вернулась страшная боль. Он подошел к ужасной книге «Успех», — незнакомое слово было понятно даже неграмотному, — от которой полыхало пламенем. Правая рука была бесполезна; пришлось пользоваться левой, чтобы открыть переплет, и когда он сделал это, огонь превратил ее в головешку. Но на листе были слова, уже другие, и жар их знаков, проникнув в голову через глаза, запечатлелся в глубине черепа. Теперь он обладал нейтрализатором.

Он снова попятился и вышел, во второй раз руки выздоровели, и он проснулся с огненными знаками в трепещущем мозгу. Все, что требовалось сделать, — это повторить обе формулы тем, кто мог их понять и применить. Вот тогда придет успех.

Мима знал, что этот человек так и поступил. Теперь у изобретателя была отличная жизнь, именно такая, какую он столь страстно желал. Однако, получив то, к чему стремился, он не испытывал удовлетворения. Никому, кто не был причастен к секретному проекту, он не мог поведать о своей значительности, поскольку это превратило бы его в мишень для вражеских агентов. Поэтому приходилось прикидываться простым крестьянином, добившимся достатка. Этого было явно мало. Изобретатель жаждал известности. Мечтал, чтобы красивые женщины теряли голову от его личных достоинств и обаяния. Чтобы первые люди государства советовались с ним, принимали всерьез и отдавали должное его знаниям.

Мима отлично понимал суть проблемы. Крестьянина грыз червь тщеславия. Он желал славы, хотел быть знаменитым, не мог удовлетвориться малым. Его уже не устраивало то, что он имел, ему было нужно больше чем успех.

Возможно, догадка Мимы заставила спящего войти в новую фазу. Образовался сон внутри сна.

— Я не стал бы этого делать, — проговорил во сне Мима.

Но изобретатель отмахнулся от этих слов. Червь амбициозности оказался слишком силен; яд проник чересчур глубоко. Бороться было невозможно.

Мима вышел из спящего. Со стороны он наблюдал, как у мужчины стали подергиваться ноги, словно он куда-то шел, как двигались руки, будто открывали дверь. Еще несколько шагов — и обе руки согнулись, как парализованные, превратившись в бесполезные когти.

Изобретатель затих, и Мима понял почему; тот пытался придумать, как открыть волшебный том «Успеха», если вместо рук — никчемные головешки. Одна нога вздрогнула: он открывал книгу пальцем ноги.

Мима решил не смотреть, чем все кончится. Ему и так было ясно: каждая дополнительная порция информации будет стоить этому человеку какой-либо части тела. Когда он лишится обеих ног, ему придется открывать переплет зубами, и голова обратится в пепел. Что и станет для него концом; тело будет выглядеть по-прежнему, но мозг умрет.

Мима подозвал Верре, вскочил в седло и вернулся на поле боя. Там ждал Хронос.

— Мне казалось, ты собирался доставить эшелон зерна, — пропел Мима с некоторым вызовом.

— Я так и сделал — на прошлой неделе, — ответил Хронос.

— Так ведь прошло всего несколько часов!

— Ты забываешь о моей природе.

Теперь Мима вспомнил, что Хронос был воплощением Времени. Хронос мог шагнуть в прошлую неделю и снова вернуться в настоящее.

— Ну и где же тогда продовольствие?

— Я сделал все, что мог, но обнаружил, что мне противостоит более могущественная сила.

— Что за сила? — встревоженно спросил Мима.

— Людская коррупция.

И Хронос объяснил.

Он отыскал место, где застрял груз, и, проведя краткие переговоры, сделал так, что состав с зерном возобновил движение к месту назначения. Однако уже на следующей станции его задержали чиновники, намеревавшиеся взять совершенно чудовищную пошлину за груз. Данный состав доставлял продуктовую помощь и не подлежал налогообложению, но они прикинулись, будто не понимают этого, и конфисковали часть груза. То же самое происходило и дальше, на каждой станции, пока состав не опустел — еще до того как прибыл на место. Коррумпированные чиновники разворовали все продовольствие. Против этого Хронос был бессилен; он мог распоряжаться Временем, но тут проблема заключалась не во Времени. А в человеческой жадности. Жадность победила Время. Это зерно сейчас продавалось на черном рынке, и оно никогда не попадет к голодающим людям, для которых было предназначено.

— А как же правительство? — возмутился Мима. — Оно должно охранять состав, а не грабить его!

— Когда транспорт следует в район страны, где вспыхнуло антиправительственное восстание? — поинтересовался Хронос.

Разумеется, скрытая причина была именно в этом. Правительство не станет кормить мятежную провинцию, поскольку это может усилить позиции бунтовщиков. Поэтому оно поощряет лихоимство, в то же время торжественно заявляя о своей невиновности.

Мима сжал кулаки:

— Для войны есть оправдание! Чтобы уничтожать вот такие правительства!

— Возможно, — согласился Хронос. — Этот довод ты мне уже приводил и раньше.

— Разве? — озадаченно спросил Мима.

Хронос улыбнулся:

— В будущем, по твоей системе. — Он нахмурился. — Мне очень жаль, что я не сумел выполнить своей части договоренности. Поэтому если ты…

— Нет, ты честно старался, — пропел Мима. Он все больше узнавал об ограниченных возможностях инкарнаций при вмешательстве в человеческие дела. Смертные зачастую бывают такими непробиваемо придурковатыми и неисправимо близорукими! Действительно ли они заслуживают того, чтобы им помогали? — Я обнаружил источник изобретения технологии для манипулирования Временем… или его частью. У некоего человека было несколько видений или снов, открывших ему соответствующие формулы. Если его аккуратно ликвидировать до того, как он сам себя уничтожит, то никаких открытий не будет.

— Он не ученый? — с удивлением спросил Хронос.

— Нет. Ему снится какая-то особая комнатка, где лежит огненная книга под названием «Успех», сжигающая его, когда он черпает из нее сведения.

Хронос помрачнел:

— Все это во сне? Что-то знакомое.

— Правда? Откуда?

Хронос покачал головой:

— Я… полагаю, что мне не следует обременять тебя своими догадками, поскольку они основаны на воспоминаниях из твоего будущего. Скажу лишь, что все это не вселяет в меня оптимизма.

Мима пожал плечами. Его и раньше приводили в замешательство случайные откровения Хроноса о будущем; наверно, действительно лучше оставить эту тему.

Но что ему делать со сражением, которое так и осталось «замороженным»? Он рассматривал эту картину и кусал губу.

— Не беспокойся, — сказал Хронос. — Когда я уничтожу изобретение, ничего этого не произойдет. Можешь распорядиться исходом боя по собственному усмотрению.