Пирс Энтони - Серебро змея

— Я… потерял это, а ты это… использовал?

— Я видел, как один из этих троих последних солдат, с кем вы сражались, отсек ваш пояс своим мечом. Ваша лошадь после этого рванула вперед, а потом ворота упали и появились лопоухие. Я поднял это оружие для вас, потому что я знал, что оно вам понадобится. И оно было у меня в руках, но вы тогда застыли на месте, поэтому я попытался воспользоваться им самостоятельно — а сейчас, когда с вами все в порядке, я принес его вам. Я не знаю, что я сделал с его помощью, но, как мне кажется, эта штука каким-то образом сработала. Это вы герой, а не я; вы знаете, как им пользоваться. Я…

Келвин взял оружие из руки крупного, рослого человека. Ему необходимо было что-то сказать, и он постарался сказать именно то, что было нужно.

— Это ты герой. Ты, а не я. Спасибо тебе за то, что ты меня спас и возвратил оружие, которое мне надлежало беречь, не жалея собственной жизни.

— Это ты герой, — повторил Келвин мысленно. — Ты тот, кто в другом мире был человеком, который безрассудно разрушал и причинял вред. Только это все равно был не ты, а другой человек, который во всем, кроме своего характера был похож на тебя. Что же это за вселенная, в которой двое людей, которые так сильно похожи друг на друга, могут так сильно повлиять на мою жизнь совершенно противоположным образом!

— Капитан, — продолжал тот человек, — война не кончена до тех пор, пока они не спустят флаг во дворце.

— Я знаю это.

После минутного замешательства битва продолжалась. Насколько мог видеть Келвин, теперь уже никто не был заморожен на месте, ни роялисты, ни борцы за Освобождение. Смертные Борцы за Свободу теперь сражались с лопоухими лицом к лицу.

И ход битвы поворачивался в их пользу, как и тогда, прямо перед появлением лопоухих. Теперь, оглянувшись вокруг, он мог увидеть больше солдат в зеленом на конях, чем роялистов в красных мундирах.

Битва была еще не закончена. Война не закончится, пока не будет спущен флаг. Но спустится ли он? Келвин пока не знал этого.

* * *

Занаан посмотрела на своего отца, закрывающего руками глаза. Она прислушалась, как жалобно вскрикивает ее муж. Затем, приняв задумчивую и величественную осанку, подобающую королеве, она поднялась на ноги, вытерла лицо, привела в порядок платье, подобрала с пола кольцо с ключами и продолжила свой путь по направлению к темнице.

Джон и Кайан стояли около решетки, пока она спускалась во мрак их темницы. Оба они исхудали значительно сильнее, чем раньше, измотанные днями и ночами своего тяжелого заключения. Под глазами у них виднелись темные полумесяцы, напоминающие о лишениях побольше обычной бессонницы.

Соседняя с ними камера была пуста. После того как Смит, наконец, умер, разбив себе голову о стену со всей силой сумасшедшего, в темнице наступила мрачная и угрюмая тишина. Бротмар поворчал по поводу того, что ему приходится выносить труп наружу; в старые времена он бы так и оставил его там разлагаться. Но король помнил о том, что пленники, подвергающиеся воздействию дурного воздуха, иногда умирают. Рауфорт хотел, чтобы пленники были живы и помогли бы ему. Как хорошо она это знала!

Это напомнило ей о том, что сказал король: о том, что Джон смотрел на нее, как на женщину, напоминающую ему его любовницу, а Кайан, как на женщину, похожую на его мать. В том мире, откуда они пришли…

Она отбросила прочь эти мысли. Конечно она вела себя не так уж плохо в этом мире! И впредь будет поступать так же. Она делает именно то, что нужно.

Еще она подумала о том, сделал ли ее отец что-нибудь, чтобы обезвредить короля. Она никогда не видела, чтобы он делал до этого дня что-нибудь по-настоящему магическое, только небольшие фокусы для представлений.

Молодой человек посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, судорожно сглотнул и сказал:

— Вы так похожи на…

— Тссс, потише, — оборвала она его, странным образом чувствуя себя польщенной. Ее муж старался использовать ее для того, чтобы подчинить себе этих людей; это было бы не такое уже неприятное задание, если бы оно не было так отвратительно в чисто моральном смысле.

Занаан вставила большой ключ в замок и повернула его, зная что они наблюдают за ней.

— Ваши мучения закончились и вы почти победили. Борцы за Свободу находятся у ворот дворца и сражаются за нашу страну. Твой брат, Келвин, находится в самом центре… — это герой, о котором будут слагать легенды. Скоро, очень скоро, все завершится.

— Слава Богам! — сказал Джон Найт, и сын повторил это вслед за ним.

* * *

Глядя на оружие Мувара в своей руке, Келвин увидел, что указатель на рукоятке был передвинут. Может быть это случилось, когда оно упало, подумал он. Могла ли другая настройка оружия объяснить тот факт, что лопоухие не были сейчас жертвами своих собственных змеиных взглядов? Он хотел бы увидеть их замороженными, застывшими и превращенными в неподвижные статуи, такими же, каким был и змей в долине. Если он передвинет движок на его прежнее место, может ли это произойти?

Попробовать стоило. Он передвинул движок, услышал щелчок и поднял оружие, как раз когда к ним в ярости самоубийства подскакал другой лопоухий. Он нажал спусковой крючок, недоумевая, не лучше бы ему было вместо этого воспользоваться мечом.

Яркий свет ослепил его. Раздалось громкое «БУМ», которое продолжало отдаваться эхом, все время повторяясь. Затем наступила тишина.

Лошадь и лопоухий были остановлены, они замерли, словно под действием гипнотизирующего взгляда. Смертные и их кони не подверглись действию оружия; битва продолжалась, только лопоухие уже не участвовали в ней. Но долго ли она еще будет продолжаться?

И в это самое мгновение раздался крик. Он увидел, как крупный человек показывает ему что-то. Серебряный с золотом флаг медленно спускался вниз по флагштоку на крыше дворца. Это означало, что король капитулирует — наконец, полностью и безоговорочно.

Когда он смотрел в направлении дворца, то увидел, что за воротами его поджидают двое мужчин и женщина.

— Отец! Кайан! — закричал он. — Мы выиграли! Мы выиграли! Мы снова можем вернуться домой к тем, кто любит нас. Домой, домой, наконец домой!

Но Кайан, хотя и освобожденный из темницы, выглядел так, как будто он балансировал на краю пропасти. Его лицо и так сильно бледное после заточения, казалось теперь еще бледнее. Когда он заговорил, из его горла вырвался грубый хрип, лишенный радости, которая должна была в нем быть.

— Домой. Это очень хорошо. Это и вправду чудесно, — сказал он безо всякого энтузиазма.

— Ну что ж, кузина, все закончилось, — сказал Херциг. — Хорошие смертные победили.

— Да, и победили хорошо, — согласилась Герта. — Как и запланировано, хотя оружие Мувара кое-что нам стоило.