Дженнифер Роберсон - Золотой ключ. Том 1

— Да я не о том. Просто слишком темно, ты меня не разглядишь.

— Потом, потом. — Он лишь на миг покосился на нее. — Сейчас мне нужны тени.

Игнаддио восторженно захлопал в ладоши, Сарио посмотрел на него с любопытством.

— Одобряешь?

— Эйха, да! — Мальчишеское лицо раскраснелось от радости и смущения. — Говорят, тени тебе удаются как никому. У меня они тоже отлично получаются.

— Так-таки и отлично?

— Сарио! — Сааведра метнула в него сердитый взгляд. Этого он не ожидал.

«Ах, вот как? Еще один беспокойный мальчишка? Теперь она его опекает?»

Он был раздосадован, но ничем этого не выдал.

— Эйха, Ведра, все мы считаем себя гениальными, но на поверку чаще всего оказываемся вполне обыкновенными.

— С чего ты взял, что он обыкновенный? — вскинулась она. — Ты не видел ни одной его работы.

— А почему я должен смотреть его работы? — Приятно было видеть, как она краснеет. — Я не муалим.

— Но ты можешь стать муалимом! — вступил в разговор мальчик. — И.., и для меня была бы огромная честь…

— Ну, еще бы, — перебил Сарио. И прочитал на лице Сааведры откровенную угрозу: “Ну погоди, ты мне за это заплатишь!"

— Но я не муалим, а Верховный иллюстратор, а в таких делах Верховные иллюстраторы ничего не…

— Он знает! — рявкнула Сааведра. — Он знает, что ты — Верховный иллюстратор. Думаешь, иначе захотел бы учиться у тебя? “Как ужасно это прозвучало! Резкий тон ей совсем не идет”. Он испытующе смотрел на нее. Пожалуй, это забавно — ей необходимо кого-нибудь опекать, не его, так другого… Этого мальчишку, которому не хочется быть обыкновенным. Сарио еще не определил, какие чувства вызвало у него это открытие.

— Я могу кое-чему научить, но не сейчас. — Сарио вновь посмотрел на мальчика, в глаза, полные надежды и волнения. — Игнаддио… Надди?

Мальчик кивнул — уменьшительное имя его вполне устраивало.

— Я согласен стать твоим муалимом, но сначала ты должен взять у других наставников все что можно. Прежде чем нарушать каноны, необходимо их изучить.

— Будто сам их когда-нибудь изучал, — пустила шпильку Сааведра.

"Кажется, мне неприятно, что она меня бросает ради другого”. Сарио неторопливо выбрал уголек, взвесил на ладони, покрутил в пальцах, удовлетворенно кивнул.

— Надди, сейчас тебе лучше уйти. Ты, наверное, уроки прогуливаешь?

— Не-а. — Мальчик победно улыбнулся. — Это и есть мой первый урок. И я не буду путаться под ногами, честное слово.

— Разве ты любишь работать, когда стоят над душой? Улыбка сгинула.

— Нет.

— Надди, всему свое время. Сегодня будет только набросок. Вот начну писать, тогда и отвечу на все твои вопросы. Игнаддио перевел взгляд с Сарио на Сааведру.

— Просто вы хотите спокойно поругаться, вот и гоните меня. Чтобы не расхохотаться, Сааведра прикусила губу, а Сарио стиснул зубы и нахмурился.

— Ты прав, — коротко сказал он.

Игнаддио опешил — он не ожидал такой прямоты. Часто моргая, он повернулся и вышел со слезами на глазах. Сарио с улыбкой взглянул на Сааведру.

— Видала? Даже этот мальчишка понял, что ты вредина и злюка.

— При нем я не бываю ни врединой, ни злюкой. Разве лишь когда речь заходит о тебе…

— И часто это бывает?

— Чаще, чем хотелось бы. — Она убрала с лица непокорный локон. — Почему ты с ним так суров? Надди очень старается, хочет стать таким, как ты.

— Хочет стать мной. — Сарио вновь ухмыльнулся. — Должность Верховного иллюстратора уже не сказка. Сегодня любой мальчишка грезит о моей должности.

— Ну, и что тут плохого?

— Конечно, это вполне естественно, дети есть дети. Но они переоценивают свои способности. Отставка не входит в мои планы.

— Когда-нибудь войдет. — Она небрежно махнула рукой. — Через десять лет или пятнадцать… Начнут распухать суставы, пальцы потеряют гибкость…

— Думаешь, потеряют?

— Если только ты не раздобыл надежное лекарство от костной лихорадки. — Она ухмыльнулась. — Раздобыл? Он тоже ухмыльнулся.

— Эйха, нет.

Она не сводила глаз с его лица.

— Странно. Ты вполне отдаешь себе отчет, что лет через двадцать обязательно потеряешь должность, которую получил с таким трудом. И при этом выглядишь совершенно спокойным.

— Ведра, двадцать лет — немалый срок.

— Кто бы говорил! Помнится, тебя всегда возмущало, что иллюстраторы к сорока годам превращаются в развалины, а к пятидесяти — в покойников.

— Мне и сейчас это не по вкусу, — согласился Сарио, — однако я могу наслаждаться всеми выгодами моего положения. — Он приблизился к ней. — Давай мы об этом побеседуем, пока ты будешь стоять.., вот здесь, граццо.

Сааведра не пошевелилась.

— И все-таки зря ты так грубо вел себя с Надди.

— Не грубее, чем муалимы — со мной. Ведра, ругаться можно и стоя.

— И теперь ты решил на нем отыграться, да? Поиздеваться, как над тобой издевались?

— Вполне возможно, издевательство — всего лишь педагогический прием. Я только ненасытнее становился…

— И злее.

— Наверное, и это необходимо хорошему ученику. — Он выжидающе посмотрел на нее, но она так и не встала. Наконец он не вытерпел. — Так мы сегодня начнем или нет?

— С наброском ты и без меня справишься, — сердито сказала она. — При таком фоне я не нужна, и…

— Не пойдет, — запротестовал он. — Я не хочу ничего упустить. Ты будешь передо мной от начала и до конца.

— Зачем?

Он устало вздохнул.

— Может, мне спросить, зачем тебе нужно, чтобы Алехандро всегда был перед тобой, когда ты его пишешь?

Она стиснула зубы. На щеках выступили пунцовые пятна.

Сарио широко улыбнулся.

— Граццо. Надеюсь, теперь ты будешь позировать?

— Кажется, ты собирался ругаться? — Кажется, мы оба собирались.

— Эйха, нет. Это был пустяк. Перестрелка. — Она говорила тише; по-видимому, уход мальчика и привычная пикировка с Сарио немного успокоили ее. — Игнаддио нужен хороший учитель. Он хочет стать хорошим мастером, только и всего.

— Ты уверена?

— У него есть способности.

— Ведра, на свете много способных детей.

— Но хорошими мастерами становятся немногие, — возразила она. — Ты тоже был одним из многих.

— Но никто из них не поднялся на мою высоту.

— Никто? — Она выразительно вскинула брови. — Я поднялась, Сарио. Правда, сейчас я немного ниже, потому что сижу. Но это поправимо.

Она дождалась ухмылки — той самой, на которую его провоцировала.

— Ты тоже была способной.

— Всего-то навсего? — Она прижала руку к сердцу и язвительно сказала:

— Раньше я считала, мне еще многому надо учиться. Но раз ты говоришь, что я была способной…

— Могу предположить, что и осталась. Но ты не позволишь мне выяснить, велики ли твои способности, стоит ли тебя учить… Есть ли у тебя Дар. Хоть я и так знаю, что есть. Ты боишься.