Дэвид Геммел - Вечный ястреб

Касваллон повел Паллидов на луг, где Леофас наблюдал за постройкой домов.

— Рад видеть его живым, — сказал Маггриг. — Из Фарленов он самый лучший.

Старый воин с усмешкой пожал ему руку.

— Что, собака, добрался-таки сюда?

— Ты думал, меня кучка низинников остановит?

— Ну что ты. Я думал, ты их погонишь прочь, а Фарленам и делать ничего не придется.

— Было такое искушение, — подтвердил Маггриг.

Касваллон оставил их и нашел Гаэлена, который болтал с Дивой на берегу речки. Извинившись за то, что помешал им, отец увел сына в лес.

— Хочу тебя кое о чем попросить, но дело это опасное.

— Говори, я слушаю.

— Не спеши соглашаться. Я хочу, чтобы ты собрал в Хестене всех уцелевших воинов и привел их в долину Акста три недели спустя.

— Почему в Аксту?

— Именно там мы дадим бой аэнирам.

— Но это открытая местность.

— Ничего, положись на меня. В Хестене, по моим прикидкам, скрывается не меньше тысячи человек. Я разослал гонцов в Дунильд, Лоду и прочие кланы, но не уверен, что они придут нам на помощь. Между тем люди нам нужны позарез, и твоя задача — найти их.

— Сделаю все от меня зависящее.

— Знаю, что сделаешь.

— Почему ты выбрал меня?

— Потому что ты у нас пришлый. Фарлен тебя принял, но Хестены знают, что ты не совсем Фарлен, и скорее пойдут за тобой, чем за кем-то другим.

— Даже если я приведу тебе эту тысячу, аэниров все равно будет впятеро больше. И на открытой земле…

— Я тоже отправлюсь в дорогу. Если посчастливится, у нас будет новый союзник.

— Куда это ты собрался?

— За Врата, просить помощи у королевы.

Гаэлен вздрогнул.

— У дочери той женщины, что спасла нас от зверя?

— Нет. У нее самой.

— Она умерла.

— Вот мы сидим с тобой здесь, а ведь в это время никто из нас еще не родился. Наш первый крик раздастся десять тысячелетий спустя. Разве так уж странно, что я хочу найти умершую королеву?

— Но зачем ей нам помогать?

— Не знаю. Мне остается лишь молиться, чтобы она пришла и чтобы ее войско было достаточно велико.

— А если она не захочет?

— Тогда нам в долине Акста придется несладко.

— Можем ли мы победить?

— Талиесен говорит, что едва ли.

— А что скажешь ты?

— Скажу, что у Талиесена слишком светлые виды на будущее.

Гаэлен вернулся к ручью и рассказал Диве о поручении, которое ему дал Касваллон.

— Это опасно. Будь осторожен, — сказала она.

— Я был бы во много раз осторожней, если б знал, что ты меня ждешь. — Девушка отвела глаза, но он настойчиво взял ее за руку. — Я так давно и так сильно тебя люблю.

Она мягко высвободила руку.

— Я тоже люблю тебя, Гаэлен, — и не только за то, что ты спас мне жизнь. Но я не могу дать слово ни тебе, ни другому фарленскому воину. Я знаю, ты думаешь, что я глупая, потому что верю в пророчество, но Талиесен подтвердил, что это моя судьба.

Гаэлен ушел, не сказав больше ни слова. Дива сидела на берегу, опустив руку в воду, и думала, что нехорошо отказываться от любви из-за какого-то неясного предсказания. За то время, что они убегали от аэниров, ее чувство к Гаэлену стало намного сильнее. Давно, еще до нашествия, она поговорила о своих сомнениях с братом. Агвейн не смеялся над ней, но был до ужаса рассудителен.

«А что, если отец твоих королевских детей так никогда и не придет? Или, хуже того, придет, но тебя не захочет? Так и просидишь всю жизнь в девках?»

«Ну нет, не такая я дурочка. Подожду еще год, а потом выберу либо Лейна, либо Гаэлена».

«Уверен, они будут рады это услышать».

«Не будь таким злым».

«Кто из нас злой, Дива? Может, они еще и не станут тебя дожидаться. Девушек в клане много».

«Значит, выйду за кого-то другого».

«Я надеюсь, что твоя мечта сбудется, но боюсь, что этого не случится. Ты печалишь меня, Дива, — я так хотел бы видеть тебя счастливой».

«Год — не такое уж долгое время». Так говорила она до нашествия — теперь ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Отец погиб, клан в бегах, будущее покрыто мраком.

Для похода на юг Гаэлен выбрал шестерых человек — Агвейна, Леннокса, Лейна, Гвалчмая, Оника, Ридана. Оник был спокойный, но всегда готовый улыбнуться молодой горец, на десять лет старше Гаэлена. Он превосходно бился на посохах и на ножах. Черные волосы он стриг коротко, по моде нижних кланов, на лбу носил кожаный обруч с лунным камнем. Ридан, его единоутробный брат, был плотнее и ниже ростом. Говорил он мало, но во время отступления показал себя хорошим бойцом. Гаэлен взял обоих за хорошее знание Хестена — их мать была родом оттуда.

Семеро воинов ушли с острова Валлон до рассвета. Каждый имел при себе немного провизии, лук, короткий меч, нож. Один из друидов провел их по невидимому мосту — бечевку убрали, чтобы обмануть аэниров.

Гаэлен испытывал смешанные чувства. Ответственность тяжким бременем лежала на нем. Он любил Касваллона и бесконечно ему доверял, но биться с аэнирами на пологих склонах Аксты? За последние два года Гаэлен не раз беседовал с Оракулом о разных сражениях и знал, как важен правильный выбор поля. Маленькое войско не должно встречать более крупную и хорошо вооруженную армию прямо в лоб. Врага сначала изматывают, отбивают у него обозы, подрывают боевой дух. Войну такого рода Оракул сравнивал с изнуряющей тело болезнью.

Агвейну подобные мысли не докучали. Путешествие в Хестен позволяло ему хоть немного умерить горе от потери отца и сделать что-то для клана.

Через Атту — лес, усеянный разлагающимися трупами аэниров, они прошли осторожно, зная, что враг где-то близко. Успокоились лишь наверху, в густых лесах — для горца такие как родной дом.

Вечером Леннокс отыскал в сосновом бору место для лагеря. Впадину окаймляли валуны и густой кустарник, рядом бежал ручей. Гален развел костерок, незаметный сверху. Леннокс, вечно голодный, еще засветло слопал свой трехдневный запас и теперь мрачно, к общему веселью, смотрел, как едят другие.

За последний год он стал еще больше, нарастил мускулы на руках, начал носить бородку. В своем кафтане из козьей шкуры он смахивал на добродушного медведя.

— Нет, чтобы поделиться с товарищем, — бурчал Леннокс.

— Вон там на кусте полно ягод, — отвечал ему Гвалчмай. — Наверняка вкусные, ты попробуй. Ты не находишь, Агвейн, что мед в этом году как-то гуще? Лепешки с ним чудо как хороши.

— Вот-вот. Объеденье просто.

— Свиньи вы, — заявил Леннокс и ушел собирать ягоды.

В лесу было тихо, лунный свет пятнами лежал на траве. Он набрал с куста целую горсть, но ягоды только усилили голод и в животе заурчало. В этот миг справа от него послышался шорох. Леннокс присел, растопырив руки. В кустах мелькнуло что-то белое, и кто-то маленький поспешно убрал свою ногу.

Леннокс поел еще ягод и пошел в ту сторону, как ни в чем не бывало. Проходя мимо, он нагнулся и вытащил из кустов ребенка. Девочка с перекошенным от ужаса личиком не издала ни звука. Леннокс взял ее на руки, стал шептать ласковые слова. Она вцепилась в его кафтан так, что побелели костяшки.