Василий Доконт - Зимняя охота короля

Король подошёл к Шильде:

— Извините меня за бестактность, но скажите мне, не было ли вам нанесено ещё какого-либо оскорбления, кроме побоев? — тихо, так что не слышал даже стоящий рядом Астар, спросил он. — Если да, кивните только головой, и я усеку этих сволочей на необходимую часть. Вы поняли, что я имею в виду?

Шильда задумалась, сообразила:

— Нет, сир. Они не осмелились, — с трудом произнесла она разбитыми губами. — Я бы ещё кого-нибудь убила…

— Да, они того заслуживают. Но смерть иногда слишком лёгкое наказание. Шильда, вы поняли, почему я не освободил вас сразу? Не вставайте, отвечайте сидя.

— Поняла, сир. Вы хотели, чтобы до всех дошло, что именно они натворили одним своим молчанием, — всё так же трудно ответила она. — Спасибо за вмешательство, сир…

— Пустое, девочка, из вас выйдет славный командир. Астар, Скиронару нужна нормальная власть… Я виноват, что не принял вовремя необходимых мер. Надеюсь, вам есть на кого переложить заботы о снабжении армии, так как с этой минуты вы — вице-король Скиронара…

Василий с удовольствием устроился в прежних своих комнатах — словно домой вернулся. Не было у него в Соргоне более родного и обжитого места, чем этот, принадлежавший лично ему, уголок королевского дворца Скиронара.

Огорчало, правда, отсутствие надёжных друзей, Бальсара и Эрина, но и те лица, что окружали сейчас короля, не были ему враждебны. В кабинете с королём сидели Готам, Астар и Геймар. Ожидали появления ещё двоих вызванных Василием людей. Пока же слушали беззлобные нотации Седобородого, посвящённые событиям и в офицерской школе, и в королевстве вообще.

— Я не понимаю вас, господа! Не понимаю, как можно было не сообщить мне о неприятностях Шильды! Вы не доверяете своему королю? Разве я дал вам повод сомневаться в моём уважении к вам или к вашему мнению? Почему надо было ждать, пока интриган Крейн, затеет эту идиотскую игру со мной, и тем самым спасёт девочку от гибели? Её же могли казнить в любой момент! И только вмешательство Крейна удержало этих скотов от расправы. Что за дурные привилегии начальнику школы? Кто и когда дал ему право самолично решать судьбу курсантов? Кем бы ни было даровано это право, хоть самим Разящим, я отменяю его. Никто не будет, без суда и следствия, наказывать провинившихся таким жестоким образом. Только в боевой обстановке я разрешаю командиру выносить единолично смертные приговоры за трусость и предательство. Во всех иных случаях будьте добры затевать суд. Пусть трибунал решает дела с военными, определяет наказания и степень вины… Почему вы не написали мне, Готам?

— Виноват, сир. Дело казалось совершенно ясным, и я не предполагал… Крейн сказал, что уладит, что он знает, как… Виноват, сир, что тут ещё скажешь…

— А вы, Астар? Ваша племянница в опасности, а вы — молчите, ни слова королю… В чём причина, Астар?

— Начальник школы был в своём праве, и ничего нельзя было сделать без применения силы. А Крейн пообещал, что справится, если ему не мешать… Как старший в доме Крейнов, он имел возможность воздействовать на своего родича…

— Начальник школы — родственник Крейна!?

— Дальний, сир…

— Так я, возможно, слишком мягко обошёлся с бароном! Если они — родичи, то вполне могли действовать совместно.

— Крейн был обманут, сир. Обманут, как и все мы. Я готов любой клятвой поклясться, что барон не знал правды, — Готам даже вскочил в волнении. — Я не люблю хитрого лиса, но уверен, что на такую подлость он не способен. Крейн — человек чести, если можно это понятие применить к интригану. Он не стал бы пачкаться в подобной грязи…

— Что ж, тем лучше. Как думаете, Астар, может и Баронский Совет распустить, как неэффективный в военных условиях? Всё меньше палок будут втыкать вам в колёса.

— Пусть заседают, пусть совещаются — реальной власти у них и так нет. Но в Совете они все будут на виду, не то, что по поместьям сидючи. Для дела я буду выдёргивать толковых, к министерствам прикреплять. Если Вы не против, сир.

— Я не против: делайте, как считаете нужным.

Видя короля таким раздобревшим, Геймар решил рискнуть:

— Сир, не поспешили ли Вы с назначением вице-короля?

— Поспешил!? Скорее, отстал на месяц. Попробуй, теперь, исправь упущенное.

— Я говорю не об этом, сир. Вице-король, безусловно, нужен. Но кандидатура…

— У вас была другая, советник? Кто же? Барон Брашер не может — он держит хафеларскую границу, и вполне там на месте. Барон Готам тоже при деле, и заменить мне его некем: военные министры, знаете ли, под ногами не валяются. Крейна я отстранил — не его же назначать. Уж не вы ли сами, барон? Но вас я не рассматривал даже на самый безнадёжный случай, — Василий явно насмехался над Геймаром. — Если бы вы были способны влиять на жизнь королевства, такого бардака не случилось бы.

— Кто мог знать, что на Шильду нападут, и она убьёт, защищаясь?

— А Шильда здесь при чём? Я предпочёл удалить Крейна от Двора за интриги, чем отдавать под суд за полный развал в министерствах. Тогда бы он не отделался ссылкой. Нельзя же до такой степени пускать государство на самотёк… А вы не вмешивались. Ждали, когда Крейн споткнётся, чтобы его заменить? А что же — дело? Или вы способны приносить пользу, только будучи главным? Это самообман, советник. Вы получили бы в итоге то же, что и Крейн. Страной нельзя управлять через день, и по одной только прихоти. Право быть главным надо заработать, а вы работать не хотите.

— Это я не хочу!? Сир!!!

— Не надо, барон. Вы — советник короля. Это не значит, что вы должны узнать любыми путями, чего именно хочет король, и затем посоветовать ему — сделать так, как он хочет. Чтобы советовать королю, вы должны знать о деле, по которому советуете, не меньше короля… А то и — больше. Как же иначе советовать?

— Но Вы, сир…

— Хотите сказать, что наше положение сходно? Вовсе нет. Я, как вам известно, не советник короля. А потому не даю советов. Я приказываю, барон… Но приказываю не от фонаря, не с бухты-барахты, не по капризу своей левой ноги… Я приказываю делать только то, что сделать необходимо, без чего победа не состоится либо будет оплачена слишком дорогой ценой, — Василий встал и заходил по кабинету. — Не думайте, что всё так просто: я сказал, и побежали исполнять. Нет, барон. От людей нельзя требовать невозможного — они не подчинятся. Невозможное совершают добровольно, по зову души, по зову сердца… И только тогда, когда нет выбора…

— Выбор есть всегда, сир. Илорин, например, мог отступить…

— Нет, барон, не мог. Есть такие понятия, как долг и честь. И они сильно ограничивают выбор у того человека, который следует им в своей жизни. Не мог Илорин отступить, запустив Безликого в Раттанар. Он должен был сделать всё, что было в его силах, чтобы не пустить, или хотя бы ослабить врага. И выиграть для нас время… Вот так и совершается невозможное. Не каждый способен на это, но мы учимся, мы развиваем умение исполнять свой долг, как и умение не совершать бесчестных поступков. Илорин был готов пожертвовать собой ради долга, и каждый его солдат, видя эту готовность командира, последовал его примеру. Долг и честь, барон! Долг и честь! Поэтому, стремясь к власти над людьми, нужно чётко себе представлять, как далеко вы сами способны зайти. Вы понимаете меня, Геймар?