Кэтрин Куртц - Наследие Дерини

— Что стряслось? — послышался голос Джорема.

Вырванный из размышлений, Кверон обернулся рывком и уставился на высокие бронзовые двери, которые Джорем как раз закрывал за собой. В свете единственной свечи, горевшей посреди стола, Джорем напоминал призрака. Судя по всему, ментальный зов пробудил его ото сна, и он успел лишь накинуть плащ поверх белоснежной ночной рубахи. Ноги его были босы, серебристые волосы взъерошены, а под глазами залегли темные круги.

— Ты быстро добрался, — заметил Кверон.

— Ты же сказал, это срочно.

Кверон кивнул.

— Димитрий мертв. Альберт тоже. У Полина выжжен разум. А Миклос в самом конце вошел в контакт. Скорее всего, именно благодаря этому Димитрий и смог совершить самоубийство.

— А король в безопасности?

— Да, по крайней мере, на тот момент, когда наша связь прервалась. Димитрий сделал все возможное, чтобы его защитить.

— Лучше тебе передать мне всю картину целиком, — заметил Джорем и подтянул тяжелый стул поближе к Кверону. Не дожидаясь приглашения, Целитель коснулся руки Джорема, закрыл глаза и вошел в контакт, с легкостью, выдававшей большой опыт. Необходимая информация была передана в считанные секунды, мощным уверенным потоком ментальных картин и впечатлений. Кверон наконец разорвал связь, и Джорем со вздохом откинулся на спинку стула.

— Никогда не думал, что произнесу нечто подобное, и все же мне почти жаль Полина, — заметил он.

Кверон уставился на хрустальный шар.

— Да, не самая приятная смерть, — согласился он.

— По-видимому, именно это меня больше всего и тревожит, — возразил Джорем. — Ведь он, на самом деле, еще не мертв.

— Ты думаешь? — переспросил Кверон. — Когда разум выжжен дотла, как у Полина, то что остается от человека? Тело, конечно, может еще просуществовать какое-то время. Но душа?..

— Так ты приравниваешь душу к сознанию? — с полуулыбкой полюбопытствовал Джорем.

Кверон пожал плечами и улыбнулся в ответ.

— Над этим вопросом я долго размышлял… но так и не смог найти ответа. — Он вздохнул. — Непонятно, что заставило Димитрия так поступить?

— Ты имеешь в виду — напасть на Полина? Ведь тот был в списке намеченных жертв, точно так же, как и Альберт.

— Да, но зачем, сжигать его разум? Он мог бы остановить ему сердце. Это был не очень тонкий ход. Он не мог не понимать, что после этого вызовет к себе еще большую ненависть.

Джорем поднял брови.

— Полагаю, он об этом даже не задумывался. Когда под действием мераши сила начала уходить от него, он постарался нанести самый мощный удар, на какой только был способен.

— Но тогда зачем ограничиваться одним лишь Полином? Почему не зацепить и Рана с Манфредом, почему не уничтожить всех, кто был в комнате?

— Ты забыл о короле, — возразил Джорем. — Ему было запрещено причинять боль Райсу-Майклу и Катану. Ну, а другая причина, вероятно, в том, что он не был уверен, достанет ли ему силы нанести столь сокрушительный удар. Гораздо лучше убить одного человека, но наверняка, чем попытаться убить нескольких и не преуспеть.

— Вероятно ты прав. — Кверон потер усталые глаза. — Ладно, теперь я свяжусь с Анселем и расскажу ему все новости… Или хочешь сделать это сам?

— Я этим займусь, — отозвался Джорем. — Тебе сегодня и без того пришлось нелегко. Пришли мне на смену Рикарта, а затем отправляйся спать.

Даже спустя час королю так и не дали позволения удалиться к себе. Едва лишь труп Димитрия унесли прочь, как все те, кто присутствовал при пытках, переместились в покои аббата, чтобы там, по его требованию, объяснить наконец, что происходит. По счастью, после всех пережитых испытаний о Райсе-Майкле как будто позабыли, и теперь никто не вспоминал, если что-то в его ответах поначалу и казалось им странным. Так что ни у кого даже не возникло подозрений, не был ли король каким-то образом замешан в эту историю. Более всего сановников потрясло то, как Дерини обошелся с Полином.

— Никогда не слышал, чтобы человек так кричал, — пробормотал потрясенный Стеванус, когда они собрались за столом у аббата, и служка принялся разливать вино.

Манфред содрогнулся и вновь сжал в кулаке распятие.

— Впечатление было такое, словно демоны рвут его душу на части, — прошептал он. — Да поможет ему Господь.

При этих словах присутствующие тут же поспешили перекреститься, и кто-то велел принести еще огня. Прислуга поспешила поставить на стол свечи, а на стене закрепили еще несколько факелов. И лишь тогда Ран счел возможным направить разговор в более практическое русло.

— Полагаю, мы вполне можем заключить, что этот Димитрий с самого начала работал на Миклоса, — промолвил он, после того как без лишних эмоций описал аббату, что произошло с Полином. — Понятия не имею, почему Полину вздумалось нанять этого Дерини. Лично мне всегда было не по себе рядом с кем-то из их отродья. Даже когда мы их держали в повиновении с помощью заложников. А уж в данном случае я с самого начала был полон подозрений. Впрочем, мне обо всем доложили уже как о свершившемся факте, так что было слишком поздно протестовать. Вы, Custodes , полагали, что этот Димитрий вполне надежен и уже привыкли полагаться на него.

— Отец Полин нас уверял… — начал было Лиор.

— Да, знаю. И Альберт его поддерживал. — Ран вздохнул и потер лицо руками. Затем оперся локтями о стол. — Ладно. Не будем сейчас обсуждать, что мог Димитрий натворить в прошлом, — произнес он. — Подумаем лучше о том, что он сделал за последнее время, и как это может на нас повлиять. Если не брать в расчет то, что он мог исподволь влиять на всех тех, с кем имел дело за эти годы, разумно предположить, что, помимо этого, он регулярно докладывал Миклосу обо всем, что происходило в Гвиннеде. И, наверняка, делал это с помощью магии. Это означает, что Миклос слово в слово узнал, о чем говорили при дворе после прибытия его герольда и задолго до того, как посланец к нему вернулся.

Галлард де Бреффни, презрительно поморщившись, отодвинул свой кубок.

— Обычные соглядатаи сделали бы то же самое. И почти столь же быстро, если бы посылали донесения с голубиной почтой. В любом случае, какие преимущества это дает Миклосу? Он и без того знает, что мы уже в пути.

— Возможно и так. Но остается вопрос, какие новые указания получил из Торента Димитрий, после того как доложил, что видел и слышал?

— Начать устранение ключевых фигур в обороне Гвиннеда. Насколько я понимаю, вы теперь убеждены, что смерть Удаута была вызвана отнюдь не несчастным случаем?

— Да, но с какой стати Миклосу Торентскому желать гибели Удаута, — удивился Стеванус. — Ведь тот отнюдь не был блестящим военачальником, и его утрата никоим образом нам не повредила. Более того, он и не собирался отправляться в поход вместе с нами.