Макс Фрай - Вавилонский голландец

– Что вы, – Джошуа улыбался от уха до уха, – мы здесь и не к такому привыкли. Бывает, что и вообще без сумок… Как долго планируете побыть с нами? Это чистая формальность, просто хотелось бы знать хотя бы приблизительно…

– А где корабль остановится в следующий раз?

– На Ки-Весте, дня через четыре. Опять ненадолго. А потом уже – острова, – Джошуа мечтательно улыбался, совсем как мальчишка.

– Ну что ж, тогда пока до Ки-Веста. Это ничего?

– Да хоть на пару часов! – Джошуа был сама деликатность. – У вас остались нерешенные вопросы на берегу? Машина?

– Да, машина. Я оставил ее на стоянке на пристани.

– Не волнуйтесь, давайте ключи, мы позаботимся о ней. Луис! – Джошуа отдал ключи подбежавшему юноше, почти мальчику. – Отгони машину сеньора на нашу парковку. И торопись, мы скоро отходим.

– Единственное, что вы должны иметь в виду: машина будет ждать вас в Портленде. У нас нет службы для того, чтобы перегнать ее в другой город.

Меньше всего Александра сейчас заботила машина. «Долечу из Ки-Веста в Портленд, заберу», – думал он.

– Вот это ключ от вашей каюты. Она на палубе библиотекарей. Куда бы вас определить на работу? – Джошуа задумался. – А, вот что! К нам вчера поступила новенькая, Анна. Тоже знает несколько языков, тоже из научных. У нее прорва работы: видите ли, даже на островах люди теперь любят следить за прогрессом, так что мы завели научно-популярный отдел. Анна там сейчас разбирается. Может, пойдете к ней в помощники пока? А то работы много…

Александр кивнул. Ему казалось, что у него сейчас сердце выскочит из груди. Все разворачивалось так стремительно. И так же стремительно покрывалась забвением вся его недавняя жизнь.

– Анна сейчас наверняка в хранилище. Вы сначала каюту посмотрите или?..

– Или, – Александр улыбался, глядя на Джошуа. – Пойду в хранилище.

Джошуа кивнул его словам, как само собой разумеющимся. Показал, как пройти: налево по коридору, потом вниз по лестнице.

Корабль обнял Александра с наивной радостью друга детства. Корабельные запахи палубной краски, машинного масла, морской воды пьянили, кружили голову. Здесь все было так просто… и так правильно. Даже усталость после четырехчасовой гонки по хайвеям сейчас была сладка, как бывает, когда наконец-то доберешься домой.

Александр остановился у распахнутой двери в хранилище. К корабельным запахам добавился острый, будоражащий запах книг. Анна стояла на стремянке и тянулась еще выше, пытаясь поставить на полку какой-то объемистый том. Александру показалось, что он не видел ее сто лет. Что его глаза соскучились по ней, вот такой – высокой, тонкой, тянущейся еще выше. В дурацком джинсовом комбинезоне, с небрежно заколотыми на затылке рыжими волосами.

Пока она не замечала его присутствия, он торопился вдоволь наглядеться. Наконец том был водворен на место, она спустилась со стремянки и оглянулась. Солнечный луч, протиснувшийся в иллюминатор, осветил ее лицо, она отмахнулась от него – отстань. Она была слишком занята, смотрела на Александра.

В ее взгляде не было удивления, только радость. Так бывает, когда мы читаем мрачную книгу, а она неожиданно заканчивается чем-то добрым.

– Ты послушал песню? – Анна, как всегда, считала, что собеседник должен с легкостью следить за ее мыслями.

– Да, я послушал песню, – на этот раз Александру не пришлось разгадывать, о чем же она говорит. – Я послушал песню… правда, когда уже сам сюда ехал. И вот теперь у тебя есть новый помощник!

Он не решался сказать ей, что пока собирается ехать только до Ки-Веста.

– Ты уже был в своей каюте? – Анна взглянула на номер на ключе. – О! Мы совсем рядом. Давай я тебя туда провожу, а потом пойдем на ланч. У нас много работы после ланча.

И она устремилась в глубь коридора.

– Когда мы отходим?

– Мы уже отошли. Слышишь? Работают двигатели, и пол слегка вибрирует. Я уже научилась понимать! – она взглянула на него с гордостью умненькой девочки. – Ты к нам надолго?

– Пока до Ки-Веста, – Александр не мог соврать.

– До Ки-Веста так до Ки-Веста, – Анна кивнула легко. Если она и была разочарована, то никак этого не обнаружила. – Надо успеть разобрать кучу новых поступлений.

Он шел за ней по темному коридору где-то в брюхе огромного корабля. Он еще пытался убедить себя, что сойдет в Ки-Весте, но в глубине души уже не верил в это. Он смотрел на узкий силуэт Анны, скользящий на пару шагов впереди, прислушивался к урчанию корабельных машин и осторожно привыкал к новому чувству: вернулся домой.

На парусном корабле обязательно бывает вымпел.

На маленьких яхтах это колдунчики, маленькие ленты, привязанные к снастям. На большом парусном корабле вымпел поднимается на мачте, как настоящий флаг. Назначение вымпела техническое: он делает ветер видимым. Обычно это длинная полоса легкой ткани, шириной от полуметра до метра, длиной метров этак двенадцать.

Мы с Сандрой терпеть его не можем.

Проблема с вымпелом состоит в том, что он очень легко запутывается. Стоит только привестись, и дурацкая эта лента вплетается своими двумя зубцами в ванты, или наматывается на штаг, или обвивается вокруг мачты мертвым узлом. И эта проблема – моя и Сандрина. Моя потому, что обычно на брам-стеньгу поднимается мой матрос Мартин, молчаливый и немного скованный на палубе и удивительно подвижный и пластичный наверху. А Сандра славится своим умением быстро шить на машинке, так что подрубать, надставлять и перешивать эту нашу головную боль приходится ей.

У вымпела отвратительный характер. Он очень любит запутаться в какой-нибудь неподходящий момент. Не то чтобы мы не умели следить за ветром по другим признакам, но, знаете ли, раздражает, когда мы, такие все из себя красивые, как символ мечты и надежды, идем по длинной и красивой шхере куда-нибудь в Ставерн, мимо какого-нибудь Лангезунда, на фоне рубленых норвежских скал, всеми своими выветренными лицами глядящих на нас сверху, а вымпел треплется на фок-мачте неопрятной буквой «Р» и портит весь наш прекрасный вид.

Вымпел у нас голубой, с белой книжкой у шкаторины. Он чем-то напоминает флаг компании «МАЕРСК», только гораздо длиннее и раздвоен на конце. Наверное, проблема именно в этой раздвоенности, но капитан утверждает, что так надо. Да и на «Шарлотте-Анне», помнится, вымпел был раздвоенным, но все-таки покороче, к тому же на шхуне гораздо реже возникают ситуации, в которых он может запутаться.

Капитан Дарем абсолютно уверен, что с точки зрения стиля вымпел необходим. Вот это-то и есть самое неприятное.

В Атлантике мы почему-то вдруг попали в полосу штиля. Честно говоря, мы даже обрадовались. В последнее время мы так часто сражались с идиотским вымпелом, что обрадовались моторам, как передышке. Два дня мы мирно трюхали по зеркальной воде, но вечером третьего дня капитан поднялся на палубу с мрачным выражением лица, и по зеркалу океана пошла рябь.