Максим Волосатый - Маги Клевера

Гром. Раскаты грома прозвучали как артиллерийская канонада. А молнии где? А молний не было. И грома не было. Это открылись три портала, один за другим.

Дико орущий вихрь, сверкающий всеми красками начищенного железа, поглотил оставшихся аталь в одно мгновение. Только что они вертелись в своем танце, отбиваясь от муравьев, – и нет их. Вольды, казалось, и не заметили их танца. И только тогда Семен отпустил намертво зажатые линии, прощаясь с муравьями.

– Живой? – Струи дождя сложились в зверский оскал охотящегося тигра. Муритай поднял голову и заорал во всю глотку. – Живой! Теренс, живой, успели!

– Не на… – Семен не успел договорить, пышущая счастьем толпа налетела и сжала его как в тисках.

– Вы что, Мастер…

– Живой, живой, успели…

– Никогда больше…

– …вы их здорово…

– От-пус-тить!

Тиски разжались, Семен чуть не упал от неожиданности.

– Хреново выглядите, товарищ полковник, – вот кого Семен никак не ждал, так это Васю.

– А ты что здесь делаешь? – пытаясь отдышаться, выдавил Точилинов. – Что, всех уже победили, что ли?

– Так точно, – бодро доложился Тетраков. – Никто помощи не просит, все говорят, что уже заканчивают. Вон Клаус идет, он всё расскажет.

– Гарро, Мастер, – ван Брюккен очень правдоподобно изобразил приветствие вольдов. – Очень ты вовремя этих остановил. Пройди они немного, и Васю бы порвали. В километре отсюда он дрался. Там бойня получилась. Им на помощь пришли еще три пятерки, Теренсу пришлось сначала к ним идти. Ух, как он на них обиделся, что не может сразу к тебе рвануть. Поэтому тебе и пришлось столько держаться. Извини.

Вокруг раздались понимающие возгласы, место боя заполнили вылетевшие из портала маги и вольды.

– Что происходит в?.. – объяснять было тяжело, и Семен просто повертел пальцем в воздухе.

Ван Брюккен понял.

– Всё заканчивается. Вася правду сказал. Мы продержались. Мы выжили, Семен! – неожиданно почти прокричал он.

Семен Точилинов, Мастер Ацекато, поднял голову, рассматривая падающие на него струи дождя. Наверху тучи редели. Зеленоватое солнце Пестика прорывалось сквозь темную завесу, показывая вечереющее небо. Дождь кончался, день кончался, его бой закончился. Семен достал сигарету. Она тут же размокла. Несколько секунд посмотрев на неё, Точилинов разжал пальцы:

– Пошли? – Он обернулся и посмотрел на Муритая: – Я знаю, что это свинство, но, если я больше не нужен, забери меня домой, а?

Зеленоватый закат заливал вечерним светом всю террасу. Точилинов лично попросил пристроить ее. Нравилось ему сидеть на третьем этаже и смотреть на Такатак. В баронствах мудрствовать не принято, поэтому практически все столицы носили название баронств. Такатак не был исключением. Широко раскинувшийся город утопал в зелени. Деревья, деревья, деревья… Крыши домов, проглядывающие через густые кроны. Умиротворение тихого вечера.

– Хочешь сплетню? – прищурился Сибейра, всматривающийся в вечернюю тишь. – Вася влюбился.

– Да? И что? Кто избранница? – лениво поинтересовался развалившийся в легком кресле Точилинов.

Собственно, это Сибейра затащил его на террасу. Семен собирался заскочить в штаб-квартиру только на одну секунду, завтра предстоял очередной выход, и он хотел отоспаться. Но испанец, завидев редкого в последнее время гостя, вцепился в него как клещ:

– О, это отдельная история, – признанный ловелас-контрабандист Братства расплылся в улыбке. – Пару месяцев назад я имел неосторожность познакомить его с гла-Тапандом. Тебе что-нибудь говорит это имя?

– Не-а, – помотал головой Семен, доставая из сумки, которую он носил вместо портфеля, трубку и табак. Процесс набивания и раскуривания трубки в такие вечера превращался в священнодействие. Под него как раз подходил неспешный легкий разговор, начатый доном Антонио.

– Ты больше его знаешь как Бездонную Бочку.

– А-а, – протянул Точилинов, – Бочка. Конечно, знаю. А у него что, и дети есть? Я всегда думал, что зеркальная болезнь родилась значительно раньше него.

– Есть, конечно. Ты что, он же глемм. У них с этим строго, не забалуешь. Мужик без детей не может считаться мужиком. Его и уважать никто не будет. Три дочери и два сына. А Бочкой его прозвали вовсе не за пузо, а за состояние кошелька. Это, знаешь ли, внушает уважение.

Сибейра, благодаря тесным связям с контрабандистами, практически полностью состоящими из глеммов, изучил мир Серого Лепестка досконально. На его слово можно было положиться.

– Сильно, – Семен пыхнул трубкой. Трубку он курил редко, под настроение. Сейчас был именно тот случай. В тихом вечере кольца ароматного дыма неспешно улетали вдаль, подчеркивая неподвижность окружающего мира. – Вот уж никогда бы не подумал, что Вася прельстится деньгами. Да еще и глеммовскими.

– Да бог с тобой, – Сибейра откупорил бутылку вина, достал бокал: – Будешь?

Точилинов помотал головой. Пить не хотелось совершенно. Хотелось отключить голову и помедитировать, сливаясь с подкрадывающимися сумерками. Муритай как-то пытался научить его входить в боевой транс, но это не то. Испанец наполнил бокал, посмотрел сквозь него на заходящее солнце и повернулся к Точилинову:

– Васе деньги как не были нужны, так и не будут. Он вообще как птичка Божия живет. Художник боя. Я поначалу тоже подшучивал, а потом понял: у него и правда любовь.

Последнюю фразу Антонио произнес несколько удивленно. Ну еще бы, сам Сибейра и не думал останавливаться на кокой-то конкретной кандидатуре в спутницы жизни. Количество его женщин всех мастей и рас уже давным-давно вошло в присказки магов. И потихоньку входило в фольклор вольдов.

– И что тебе сказал Бочка? – со смешком поинтересовался Точилинов.

– Очень правильный вопрос, – Сибейра пригубил вино. – Он пообещал никогда в жизни больше мне ничего не таскать. И другим запретить.

– Что он сказал Васе, я даже и не спрашиваю.

– Правильно делаешь. Разговор был без свидетелей, но Васю, я так понимаю, спасло только то, что он был гостем. Сам знаешь, в доме у глеммов даже магия иногда не спасает.

– И чего? – Семену стало интересно.

– Что характерно, Ситала, это средняя дочь Бочки, папе весь мозг уже вынула на тему: «Папа, хочу Васю». Взаимное чувство оказалось. Хотя парочка получается гротескная. Я их видел. Она Васе реально в солнечное сплетение дышит, когда рядом стоят.

– Ну-ну, – потянулся в кресле Точилинов. – Совет им да любовь. Будем надеяться, что у Бочки голову всё же не снесет окончательно.

– Трудно сказать, – пожал плечами испанец, – всё же дочка. Хотя у Бочки голову редко сносит. Я не видел, во всяком случае. А потом, если у них и правда любовь, то чего уж тут сделаешь? Это подарить счастье – никак, а вот забрать – запросто.