Джон Грант - Альбион

Она пожалела, что не может читать эллонские письмена.

«Я хочу остановить смерть. Я хочу уничтожить Эллонию, по крайней мере, истощить её силы. Я хочу видеть Альбион таким, где каждый сможет наслаждаться любовью, подобной нашей с Лайаном.

Сегодня мы побывали в нескольких деревнях. Туда заходили только Лайан, Рин и я, только трое. Там мы объясняли, что численность нашей армии уже достигла своего предела. В одной из деревень был старый шаман, покрытый кровью и испражнениями животных, который громко ругал нас на виду У всей деревни. Лайан почти тотчас определил, что он имеет способности, подобные его собственным, и попытался уговорить его создать такую же армию или, по крайней мере, присоединиться к нашей. Этот дурак просто плюнул на землю и пробормотал что-то себе под нос — видимо, какое-то грозное заклинание. Мне показалось, что ему нравится держать под контролем свою деревню, и он не кочет делить власть с кем-либо другим. Может, я сужу о нём неправильно, но мне показалось, что всё именно так. С ним была лишь молодая девушка и совсем юный мальчик. Они были очень дружелюбны, но солдатами назвать их было никак нельзя. Надеюсь, смерть их будет не очень болезненной».

Сайор сонно поглядела вокруг, вспоминая, не случилось ли за этот период бодрствования что-нибудь ещё, достойное записи на листок пергамента, и заметила движение в траве в нескольких сотнях метров от себя. По-видимому, к ней приближалось какое-то крупное животное, скорее всего, корова, отбившаяся от стада. «Многие коровы, — подумала она, — соображают лучше, чем их пастухи». Правда, там могло оказаться более опасное животное. Решив, что написала достаточно, она отложила пергамент и, дуя на него время от времени, закрыла свою драгоценную бутылочку чернил. Перо она выбросила, и оно, вращаясь, упало с холма в густую траву. На следующий период бодрствования она сделает новое перо.

Одёргивая шерстяную юбку, она встала и взяла пергамент в одну руку, а чернила в другую.

Волнение в траве приближалось к ней, но она уже не обращала на него внимания и, напевая несложный мотив, поднялась на холм, чтобы вернуться к армии и своему любовнику.

* * *

Надар заметил дым крестьянских костров за несколько километров, и на его бледном лице появилась улыбка: «Они у нас в руках».

Вся беда крестьян заключалась в том, что они были неимоверно глупы. Его отряд мог бы прочёсывать северо-западную часть Альбиона вечно и никогда бы не обнаружил повстанцев, если бы эти идиоты не жгли костры, разведение которых было строжайше запрещено в его отряде. Вместо этого они посылали сигнал всей округе, указывая своё точное местонахождение.

Неожиданно пришло сомнение: может, там так много крестьян, что они не боятся быть обнаруженными эллонами? Он знал, что их там, по крайней мере, тысяча: несколько эллонов, избежавших массовых убийств, рассказывали о несметных легионах хорошо вооружённых воинов, поэтому Надар, разделив их свидетельства на десять, заключил, что это больше, чем банда мародёров, но, тем не менее, значительно меньше, чем его собственные силы.

— Гарайн! — закричал он. — Иди-ка сюда!

Командир, которому он больше всех доверял, был щуплый на вид мужчина, обладавший неожиданной для его тела силой. Натянув поводья, он приостановил своего коня возле Надара.

— Сэр?

— Посмотри. Вон там.

Глаза Гарайна обратились в направлении указательного пальца Надара, глаза его расширились, и на лице заиграла такая же улыбка, как незадолго до этого на лице его начальника.

— Они у нас в руках, сэр, — сказал он.

— Похоже, так… — Надар почесал подбородок, ощущая колкие волосы недавно отпущенной бороды.

— Похоже, сэр?

Надар посмотрел на его жёлтые зубы и блестящие глаза.

— Именно похоже, друг мой. Что-то слишком много там костров. Несколько сотен крестьян или даже тысяча окажут не больше сопротивления, чем стая воробьёв, но там их может оказаться несколько тысяч, а я не собираюсь без нужды расходовать своих людей.

Гарайн смутился. Высшие чины эллонской армии обычно не заботились о таких пустяках. Может, это повелось потому, что раньше они с лёгкостью подавляли мелкие мятежи? Он поглубже нахлобучил шлем на свои сальные чёрные волосы. В то же время армия в последнее время понесла довольно ощутимые потери: слишком много патрулей не вернулось из рядовых походов по деревням.

— Кроме того, — сказал Надар, больше размышляя вслух, чем обращаясь к своему подчинённому, — это могут быть вовсе не лагерные костры.

Офицер тупо уставился на него.

— Они могут сжигать пустые деревни, — объяснил Надар. — Уничтожать урожай и скот, чтобы ничего не осталось для наших конвоев.

Гарайн кивнул, делая вид, что понимает, о чём идёт речь.

— Но мы нигде не видели ничего подобного, — возразил он.

— Так-то оно так…

Надар всё ещё задумчиво чесал подбородок. Гарайн решил помолчать.

— Нам необходимо послать разведчиков, — неожиданно произнёс Надар. — Я не буду атаковать, пока точно не узнаю, кого я атакую. Выбери двух лучших из своих людей и пошли их вперёд. Скажи им, чтобы они обо всём доложили тебе… нет, лучше прямо мне. Я хочу знать, что происходит за теми холмами. Поставь несколько часовых на случай, если крестьяне двинутся в нашу сторону, а остальным солдатам скажи, что они могут отдохнуть немного. Я, пожалуй, тоже отдохну.

Гарайн развернул коня и принялся выкрикивать приказы.

Надар снял свой шлем, бросил его на землю, а затем устало слез с коня, сказав ему несколько успокаивающих слов и похлопав по мускулистой шее. Ему в голову пришла мысль, что разведчики могут быть пойманы, но он тут же о отбросил её: крестьяне были слишком глупы, чтобы обнаружить шпионов в своих рядах.

Он устал, как собака, — он не чувствовал себя таким усталым никогда прежде, ему страшно хотелось спать. Пройдёт некоторое время, возможно, период бодрствования, пока разведчики пересекут равнину, соберут информацию и придут обратно. У Надара будет время выспаться и подготовиться к нападению, которое, вероятно, состоится послезавтра.

Если оно вообще состоится. Когда он говорил Гарайну о том, что крестьяне, возможно, жгут деревни, он не считал это серьёзным предположением, но чем больше думал, тем вероятнее оно казалось. Он ощутил, что устал даже больше, чем думал раньше, и его разум невротично цеплялся за менее вероятное, отбрасывая очевидное. Он часто видел огни костров в лагерях эллонских войск и легко мог отличить их от горящей деревни. За теми холмами стояла армия. Скоро он поведёт своих солдат, чтобы уничтожить её…

Скоро…

Скоро…

Даже Ветер говорил… Пожалуй, момент триумфа можно отложить…

Скоро…

Глаза закрылись, и открыть их было уже невозможно.