Джон Грант - Альбион

Она пошла в сторону собравшейся толпы — в его сторону. Ощущение того, что её разум каким-то образом вошёл в него, стало ещё сильнее, как если бы она говорила с ним, приближаясь. Он знал, что Рин, стоявшая рядом, начинает обычную вербовочную речь, но не слышал ни одного слова из тех, которые она говорила. Его внимание полностью поглотила фигурка приближающейся женщины.

Она не выделялась особенной красотой, более того, её можно было считать даже серой и непривлекательной. Её фигура не отличалась упругостью Рин или пышностью Синед или Ланьор. В обычных условиях он даже не заметил бы её в толпе крестьян, но сейчас она, казалось, заполнила собой всё его поле зрения. Она шла, почти не касаясь земли, и приближение её было бесшумным.

«Остановись!» — сказал он себе, заставляя голову повернуться в другом направлении. «Остановись?» — казалось, в его голове звучал совершенно посторонний голос, холодный, как остуженное молоко.

Глаза повернулись обратно к женщине.

Её обыкновенное лицо, и — да, чёрт возьми — оно было действительно некрасивым, как ему и показалось на первый взгляд. Но глаза смеялись над ним.

«Я некрасива, но не настолько, — говорил чужой голос в его мозгу. — Ты можешь поставить всё с ног на голову, и тогда я стану просто красавицей».

Рин окончила свою речь и выжидающе посмотрела на него. Он не знал, что сказать.

Прошло несколько неловких минут.

— Я пришёл, чтобы вести вас, — наконец выдавил он надломленным голосом.

На крестьян это не произвело впечатления.

— Мы пойдём за тобой, — сказала женщина.

Эти три слова полностью изменили настроение толпы. Лайан и Рин были тут же окружены волонтёрами, руки которых пытались прикоснуться к их кожаным доспехам, а рты произносили какие-то слова, тонувшие в общем гвалте.

Лайан не слышал ничего. Он видел лишь сухощавую женщину, стоявшую неподалёку, отгородившись от всего. И слышал лишь её смех, звенящий внутри него.

«Какой же ты смешной, маленький солдатик!»

Заметив, что улыбается, он привёл своё лицо в порядок.

— Я Тот Кто Ведёт! — закричал он небесам, подняв кверху зажатые кулаки и освобождаясь из-под её власти.

— Тот Кто Ведёт! — эхом ответили крестьяне.

Стоя со скрещёнными ногами, улыбаясь ему в лицо и излучая свою холодную сущность, женщина, казалось, говорила: «Всё в порядке, Тот Кто Ведёт… пока…»

* * *

Встречу со своим недавно назначенным Маршалом Деспот назначил в бане. Надар не знал, куда ему деваться. Его никогда не смущала нагота, но в жирном теле Деспота было что-то активно отталкивающее. Причём вид этот ухудшали две полуголые придворные дамы, мывшие его. Надар благодарил Солнце, что комната была наполнена паром, который хоть отчасти скрывал эту мерзкую картину.

«Необходимо изрядно потрудиться, чтобы нарастить весь этот жир, чёрт возьми, — согласился с ним внутренний голос. — Ему, пожалуй, приходится использовать зеркало, чтобы проверить, на месте ли его член… хотя он, наверное, использует одну из этих чёртовых женщин, чтобы она сделала это за него».

— Мы послали войска на северо-запад Альбиона в поисках повстанцев, — говорил Деспот своим странным пищащим голосом. — Они не вернулись.

— Когда они должны были вернуться, сэр?

Надар принял почтительную позу.

— Девять периодов бодрствования назад.

— Может, они нашли и перебили повстанцев, а теперь празднуют победу где-нибудь по дороге в Гиорран?

Надар произнёс эти слова только ради того, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Думаю, нет.

Деспот приподнялся из ванной, чтобы одна из женщин натёрла его волосатую, бледную, как у мертвеца, грудь.

— Я думаю, — продолжал он, глядя в её голубые глаза, но обращаясь явно к Надару, — они объединились с бунтовщиками-крестьянами.

— Вы считаете это возможным, сэр?

— Об этом сказали мне маги.

Надар, не удержавшись, рассмеялся.

— Смех? — спросил Деспот с явным интересом. — От адъютанта Маршала?

— От Маршала, — неосторожно поправил Надар.

— Нет, — сказал Деспот. — Я имею в виду именно то, что сказал, Надар: от адъютанта Маршала. Клут заменит тебя, по крайней мере, на время. Думаю, он способный офицер, как ты считаешь?

— Несомненно, сэр.

— Вместо этого я мог бы просто казнить тебя. Ты это предпочитаешь?

Надар шаркнул ногами. Это был глупый вопрос, но не ответить на него — означало подписать себе смертный приговор.

— Нет, сэр, — сказал он, надеясь, что глупая усмешка больше не ускользнёт из-под его контроля.

— Тогда слушай. Пока Клут будет заниматься организацией наших войск, я хочу, чтобы ты, как его адъютант, взял часть солдат — тысячу или две, всё равно сколько, и отправился на поиски этих предателей. Возьми провизии для своих людей столько, сколько тебе понадобится, но смотри, найди их всех до одного. Я хочу, чтобы всё было улажено как можно быстрее.

Надар испугался. Его разжалование больше напоминало повышение: ни одному Маршалу за всю историю не давалось таких полномочий.

— Да, сэр, — важно проговорил он. — Сожалею, сэр, что не смог вскрыть корней этого предательства гораздо раньше.

Надару было тяжело сосредоточиться. Женщины мыли Деспоту половые органы, и его член показался над мыльной поверхностью воды. Деспот ничего не замечал.

— Я пойду исполнять ваш приказ незамедлительно, cэр, — сказал Надар, низко кланяясь и пятясь к выходу.

— Хорошо, — ответил пищащий голос Деспота.

«Лайан говорит, что наша армия достигла своего максимального размера. Нам необходимо держаться близко друг к другу даже во время периодов сна, хотя это порой и неудобно. Те воины, которые отходят далеко, просто забывают обо всём и теряются. Некоторые уже ушли, и больше их никто не видел. Мне жаль их. Я, например, больше не смогла бы жить в Альбионе так, как раньше — в мире, где всё постоянно изменяется и где я могу запомнить только то, как работать на полях, справлять свои надобности и отдаваться какой-нибудь эллонской свинье».

* * *

Сайор остановилась, пытаясь успокоить своё воображение. Задумавшись, взяла губами кончик пера, которым писала, а затем окунула противоположный конец в маленькую чернильницу. Вскоре после того, как она попала в армию Лайана, они захватили эллонский патруль и среди множества вещей, назначения которых они не могли понять, обнаружили несколько листков пергамента и несколько пузырьков очень жидких чернил. Она была одной из первых, кто догадался, для чего служат эти вещи, и поэтому с одобрения Того Кто Ведёт она получила их в своё распоряжение. Она объяснила, что записывать историю их компании было жизненно необходимо; если их ожидает неудача, как предсказала певица Элисс, эти записи смогут помочь тем, кто пойдёт вслед за ними. Хоть она понимала, что всё это — слишком далёкая перспектива.