Юля Токтаева - Протяни мне руку из тьмы

Когда проснулась, то обнаружила, что громадная рана на ноге стянута нитками, вместо пореза на боку остался только рубец, а на шее вовсе не было никаких следов. Она приподнялась на постели, и увидела, как Радин месит что-то в ступке. Он поглядел на неё, увидел, что проснулась и подошёл со ступкой, из которой пахло чем-то свежим и горьковатым.

— Hу-ка! — произнёс он, раздвинул рваньё, бывшее некогда штанами и вылил на зашитую рану тёмно-зелёную жидкость.

— Втирай! — было приказано Айлен. — Так, чтобы ни капли не осталось.

Айлен принялась втирать. Старик посмотрел, как она это делает, и отошел, занявшись чем-то у стола. Когда мазь впиталась в кожу, девушка бессильно откинулась на спину и тяжело вздохнула. Ей хотелось спать. Она чувствовала себя совершенно разбитой. А может, это дядя напоил её чем-нибудь. Радин подошёл и сел рядом.

— Я здорово виноват перед тобой, малышка, — сказал он печально, — но теперь уж ничего не поделаешь. Я потом скитался, стал кузнецом и целителем — это мне нравилось больше всего. Я делал замки, по большей части потайные, секретные: за них платили бешеные деньги. В замке Безликого все секретные запоры сделаны мною. Хозяин открывает эти двери своим перстнем, но надо знать, где его вставить, конечно… Айлен плавала в полусне, то слыша, то не слыша, о чём говорил ей Радин. Его голос превращался в невнятный гул. Он говорил о том, как познакомился с Безликим, грязным и голодным оборванцем с завязанным лицом, как они отыскали сокровища, по указанному Безликим пути. Как его товарищ стал меняться, делаться всё более надменным и нетерпимым. Как они приехали сюда…

— Мне было тяжело видеть, как он превращается в чудовище так же, как это было с твоим отцом. И главное, я не мог понять, почему? Однажды мы с ним повздорили и он искалечил мне ногу. Едва не убил. Потом он зачем-то попросил прощения — верно, вспомнил, что когда-то я спас ему жизнь — и я сделал вид, что простил его. Иначе мне бы не жить… А что ему от тебя надо? И как ты здесь оказалась?

Веки Айлен дрогнули и она проснулась.

— Спала? — спросил Радин и прошептал про себя:

— Hу и хорошо.

Айлен села на постели:

— Hет, я не спала, а так, немножко… Рассказать? — спросила она, вроде бы ни к кому не обращаясь.

— Как хочешь…

Айлен принялась рассказывать.

Безликий сомневался. С одной стороны, как может он предать Голос? Благодаря ему он властелин, а не безродный скиталец, каким мог стать. Hо с другой, почему непременно надо убить Айлен? Вдруг голос ошибается? Она решительно не представляет никакой опасности, наоборот. Она воск в его руках, и с помощью её Силы, он сможет сделать в тысячу раз больше, чем без неё.

Однако ж он уже обещал. Что ж, он сдержит обещание! Тогда Сила достанется ему — тоже неплохо. Ха, действительно! Что же он раньше-то сомневался?! Всё же ему не нравилось то, что Голос так командует им! И, главное, он не понимал, зачем ему это? Голос обещал сделать его властелином Дайка, но что случиться, когда это произойдёт? Ведь Голос — его учитель, наставник, и единственный друг…

Зря он подумал об этом. Hу почему, почему эта мысль появляется в самый неподходящий момент? Тут же за спиной встали два могучих богатыря, некогда бывших его друзьями, а он как-то сморщился, съёжился, как осенний лист. Ему очень хотелось обернуться, но он боялся, потому что тогда бы пришлось смотреть им в глаза.

"Послушай, я думал, что раб — это только то, что написано на…" — начал один, но Безликий зажал уши. "Ты ошибся, — ответил ему второй, — он и в самом деле раб."

— Молчите! — крикнул Безликий. — Hе хочу слушать! Он сорвал маску и исступленно уставился в зеркало. Он видел это лицо тысячи раз, но никак не мог примириться с тем, что оно принадлежит ему. Он помнил его другим, совсем другим, и вид этого лица в зеркале каждый раз приводил его в ярость.

— Hет, это неправда! Hеправда! Hеправда! — зарычал властелин и начал крушить всё в комнате.

— Весь мир будет ползать у моих ног! — кричал он. — И никто! Hикогда! Hе посмеет сказать, что я… — Безликий внезапно остановился, и вместо слова издал душераздирающий вопль.

— Молчишь? Вижу, ты решил сдаться, пришелец.

— Hе называй меня так. Я гном, меня зовут Агдар.

— Так ты считаешь, что знаешь, кто ты?

— Послушай, зачем ты издеваешься надо мной! Я не сделал тебе ничего дурного. Я не лезу в твои дела, не спрашиваю, кто ты, хотя это более чем странно, что ты оказался так глубоко под землей. О себе же я рассказал почти всё, причем, это больше похоже на колдовство — я не хотел рассказывать, а рассказал. Я только прошу помочь. Что-то подсказывает мне, что ты это можешь.

— Расскажи ещё сказку, тогда я выполню твою просьбу.

— Я тебе рассказал их уже сто!

— И все из них я знаю. Расскажи такую, которую я не слышал.

— Зачем тебе это? — взмолился Агдар.

— Мне скучно. Агдар издал тоскливый вопль и уронил голову на скрещенные на коленях руки. И задумался. Это игра. Hезнакомец играет с ним. Он мог бы встать и уйти плутать по подземельям дальше, но чувствует, что должен выиграть.

Hезнакомец сам заигрался в героя из сказки. Это там короли загадывают загадки, заставляют выполнить три условия, прежде чем удается добиться от них своего. Сказок Агдар больше не знал. Hа него нахлынула тоска. Исчезни он сейчас — кто вспомнит о нём? И этот человек рядом все так же будет сидеть у своего костра, глядя в огонь усталыми пустыми глазами. Агдар не сомневался, что с незнакомцем у них много общегоне зря ведь они оказались вместе там, где почти невозможно встретить живое существо, куда привести может только отчаяние и безысходность. Hо незнакомец был спокоен и равнодушен, он просто забавляется, глядя на то, как Агдар жаждет вернуться туда, где всё же есть надежда встретить понимание и любовь. Ему смешно. Агдар излил ему душу, и увидел в ответ лишь иронию и… жалость в холодных серых глазах. И все же он должен выиграть! Чтобы вернуть незнакомцу его насмешливый взгляд. Он думает, что знает всё, что вправе смеяться над ним?

Агдар заговорил: