Вера Камша - Несравненное право

То, что он завидовал многим, Роман понял давно, но до истории с Лужей это его лишь смешило. Он считал Примеро забавным, но не злобным и даже полезным. Теперь же Роман твердо знал, что маг его ненавидит. За все. За то, что, будучи эльфом, Рамиэрль Звездный Дым при рождении получил все дары, присущие его народу, — бессмертие, красоту, способность к высшей магии. За то, что он родился в семье принца. За то, что был волен приходить в Убежище и покидать его. Наконец, за то, что именно он, Рамиэрль, отыскал талисман Проклятого. Теперь эта ненависть рвалась наружу.

…В тот вечер они устроились на ночлег. Осторожность требовала, чтобы они передвигались быстро, но скрытно, поэтому магия для облегчения тягот пути по общему уговору не применялась. Кто знает, как стерегут Последние горы, а обнаружить следы волшбы мог бы самый простенький Кристалл Поиска в руках глупейшего из синяков. [38] Синяк — простонародное название рассматривающего дела о недозволенном колдовстве следователя тайной канцелярии Арции. Название, видимо, пошло от лиловых мантий, в которых ходят служащие канцелярии (другое название — фискалы), возглавляемой лично канцлером. Формально синяки при принятии решений советовались с Церковью, на деле же выполняли только указания вышестоящих. Любопытно, что на территории святого города Кантиски деятельность канцелярии находилась под запретом Архипастыря. Конечно, не похоже, чтобы те забрели так далеко на восток, но рисковать не стоило.

Роман как раз обтирал верного Топаза, когда его окрикнул Кэрль. Эльф искренне любил целителя за добрый нрав и невозмутимость и удивился, что бородатая, добродушная физиономия кажется столь озабоченной.

— В чем дело, дан? — сочувственно осведомился Роман, любовно ероша черную блестящую гриву своего коня. Кэрль молча подал ему руку. Удивленный таким поведением, Роман честно ее пожал и с удивлением обнаружил у себя на ладони некий предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся кристаллом кастеора. [39] Кастеор — минерал, используемый для изготовления Кристалла Поиска, магического инструмента, применяемого для того, чтобы узнать, не творится ли рядом запрещенная волшба. Кристаллами Поиска снабжались синяки достаточно высокого ранга. Недостатками К.П. являлось то, что они не чувствовали заклинания, произносимые в непосредственной близости от держащего их. Эльф оторопело уставился на пульсирующий лиловый огонек, бешено трепыхавшийся в сером кристалле. Так вот оно что! Запретная волшба, причем неимоверно сильная и совсем рядом.

— Примеро? — задавая вопрос, Роман уже знал ответ.

— Безусловно. Он знает подноготную каждого из нас. Укрыть волшбу от своих было довольно просто, но того, что у меня окажется такая вот игрушка для начинающих, он не предусмотрел. Это его вечная беда. Он никогда не мог предусмотреть все, потому-то в свое время мы и вынуждены были бежать… Ну, да сейчас не об этом. Я наблюдаю за ним второй день. Он чего-то или кого-то ждет. И мне это совсем не нравится.

— Мне тоже, — согласился Роман. — Это предательство?

— Похоже на то, — кивнул головой Кэрль, — так что лучше бы тебе, дружок, немедленно убраться куда подальше.

Роман оторопело уставился на целителя.

— Куда я пойду и зачем?!

— Мне этого знать не стоит. Думаю, туда и затем, куда ты и шел. В конце концов, Эрасти звал тебя, а не целый выводок волшебников, из которых половина метят в боги. Примеро ошибается, когда думает, что знает о нас все. Мы с Тургом не так просты, как кажемся, нам есть чем удивить и его, и тех приятелей, которых он себе нашел. Но это наше дело. Дело Преступивших. А твое дело не здесь и не с нами.

Одной из особенностей Романа было принимать решения немедленно. Он не просто поверил Кэрлю, но всем своим существом понял, что маг прав, зима надвигалась, и нужно было успеть перейти горы до большого снега.

— Вижу, ты согласен, — пробасил Кэрль. — Твои лошадки при тебе. Седлай и вперед. Я не желаю знать, куда ты двинешь, но сделаю так, что до утра о твоем уходе никто не прознает. А может, если все будет так, как надо, и до вечера.

Роман молча взнуздал возмущенно фыркнувшую Перлу. Эльфийская кобылица не то чтоб устала, но настроилась на приятную ночь в обществе Топаза и все еще вкусной травы горного луга. Однако чувство долго возобладало, и Перла покорно позволила навьючить на себя сумки.

— Может быть, уйдем втроем? — вопрос был изначально риторическим, но не задать его бард [40] Барды в Благодатных землях имели очень большое влияние. Очевидно, это шло от старых языческих верований, когда барды были странствующими жрецами-волшебниками. В XXIII веке барды-либры могли исполнять обязанности священника, судьи и заступника. Они обладали правом Открытого Входа и могли оспорить решение любого суда. Впрочем, последнее право использовалось редко. не мог.

— Нет, — спокойно ответил Кэрль. — За Примеро нужен присмотр. А ты, если я хоть что-то понимаю, скоро нагонишь Уанна, и вы вдвоем сделаете то, что мы не сделали бы вдесятером. А если не сделаете вы, этого никто не сделает.

Рамиэрль больше не спорил. Спустя несколько мгновений Топаз легким галопом несся к золотым осенним лиственницам, оседлавшим пологий склон ближайшей горы.

Прошло десять дней. Либр не знал, что сталось с теми, кого он оставил, хотя на второй день бегства и уловил всплеск магической энергии в той стороне, откуда приехал. В одном Роман был уверен — его следы, физические и астральные, были запутаны так добротно, что обнаружить беглеца можно было лишь по воле случая. Все это было бы просто великолепно, знай он, где Уанн и что ему, Рамиэрлю, сейчас делать.

Я вторую ору сидела на покрытой бархатистой вишневой тканью оттоманке в бывшей спальне Тины и держала за руку Клэра, как мне и было велено. Эльфы приходили и уходили, на нас они смотрели с сочувствием и какой-то опаской. Клэр пребывал в полной прострации — заклятие Астена, видимо, мог снять только сам Астен. Или же родичи художника и Тины полагали, что чем дольше Клэр пробудет в сумеречном состоянии, тем лучше.

Последнюю Незабудку унесли закутанные в желтое [41] В Арции и Таяне цвет траура — темно-зеленый и серый для простолюдинов, бордовый — для дворянства. Цвет траура Волингов — лиловый, у маринеров — белый, у эльфов траурная одежда желтого цвета — цвета увядающих листьев. женщины ее семьи. Я не представляла, как эльфы обряжают своих мертвецов, но отчего-то мне казалось, что их обычаи не так уж сильно отличаются от наших. Скорбь есть скорбь, и смерть есть смерть, перед ними все равны. Астен куда-то исчез, и я не знала, что делать дальше. Очень хотелось пить… Даже не пить, а выпить вина или чего-то в этом роде, но хозяева ко мне не подходили, позвать же кого-то я не решалась и точно так же не решалась оставить Клэра, хотя рука моя затекла, а в голове шумело.