Виктория Абзалова - Давай согреем звезду

Зато он сомневался, что это спокойно примет Диант: разговор дался тяжело им обоим.

Король навестил его сразу же, как ему сообщили, что принц проснулся. В спешно подготовленных для него покоях, — соседних с его собственными, — мальчик, как и ожидалось, был один, и Ансгар счел отсутствие удалившегося в неизвестном направлении наглого черного мага, добрым знаком. Он не мог не ценить, что чародей весь день развлекал Дианта, а потом едва ли не полночи провел у его постели, но по-прежнему ни на грош не доверял темному. Его вмешательство и пугающе мгновенно приобретенное на Дианта огромное влияние — были чересчур подозрительны и по определению не могли обернуться ничем хорошим, не говоря уж о нежелании делить с кем бы то ни было чудом возвращенного сына. Двенадцать лет было положено на то, что бы принц не оказался вовлеченным в противостояние цветов, а теперь, судя по пикировкам Эрнста, Лизеллы и Дамира, тот уже оказался в самом его эпицентре.

Иногда бывает достаточно одного не сказанного вовремя слова. Простой обыденной фразы, которую привычно бросаешь между делом, или наоборот, забываешь о ней, подразумевая, что все и без нее ясно. Одно слово — произнесенное либо нет — иногда может стать между людьми крепче, чем любые стены, уязвить вернее любого оскорбления и ранить надежнее самой острой стали.

Иногда одно только слово, озвученное либо сохраненное молчанием, но от этого не менее значимое, — может спасти. А может убить, как опасное снадобье, рассчитанное небрежным лекарем и данное больному в неверной пропорции в неурочное время.

При его появлении, мальчик, с интересом осматривающий предоставленные ему комнаты, так и застыл с надкусанной вафлей руке, забыв что он собирался делать. Побледневший Диант молча, с испуганным ожиданием, смотрел на отца, и даже знакомая статуэтка дракона, которую тот принес, не смогла рассеять возникшее напряжение. Король не глядя отставил ее на ближайшую полку.

Ансгару потребовалось перевести дыхание, словно после пропущенного удара в грудь крепкой дубинкой: в какой момент он превратился для сына — из отца в безжалостного тюремщика? А ведь было время, когда мальчик буквально летел навстречу, не отходил ни на шаг, ловил каждый знак и не мог спрятать слез при его отъездах… Оказывается, все бы отдал, что бы еще раз пережить нечто подобное!

Что бы сын хотя бы перестал смотреть на него как на живое воплощение своего самого жуткого кошмара!

«Хотя бы скажите, что вы его любите…»

— Диант…

Мальчик вздрогнул, услышав свое имя, и король не окончил фразы, осознав, что сейчас она будет воспринята как издевка. Запредельная по циничности.

Вместо безнадежно опоздавших признаний Ансгар попросил принца сесть и долго повествовал о противостоянии черных и белых магов, в которые неизбежно оказывался вовлеченным весь мир, о войнах, которые повторялись с завидной регулярностью из века в век так что даже летоисчисление стало отсчитываться от них, делясь на Агоны. Диант слушал его не перебивая, не отрывая серьезных блестящих глаз. Из речи отца он уяснил к которой из сторон он относится, понял, что именно этим и объясняется его пребывание в Шпассенринке, но волновало его совершенно другое.

— Значит, я не смогу уйти? — задал принц единственный существовавший для него вопрос.

Ансгар не сразу нашел, что ответить.

— Дамир сказал… Лорд Дамир, — торопливо поправился мальчик, заметив промелькнувшую на лице отца тень и истолковав, что ее вызвало очередное нарушение этикета с его стороны, — обещал, что если я захочу, мы уедем!

— Ты этого так хочешь? Ты ведь сам хотел жить во дворце. Тебя больше не будут ни в чем ограничивать. Мы могли бы лучше друг друга узнать. Возможно, тебе понравится здесь, у тебя появятся друзья… — король тщетно пытался придумать какой-нибудь весомый аргумент, который мог бы ослабить решимость сына.

— У меня уже есть друзья, — непримиримо сообщил Диант, — я не хочу расставаться с ними! Если я не могу быть принцем, тогда почему вы не хотите отпустить меня с Дамиром, что бы я стал магом?

Он решительно отказывался вникать в приводимые ему доводы, всякие споры о магии ему были безразличны, он просто хотел быть вместе с людьми, которые его поддерживали, с которыми было хорошо и уютно. Спокойно.

— Госпожа Лизелла живет в Винтре, — наконец заметил Ансгар, — и насколько я знаю, переезжать не собирается. А лорд Дамир мне ничего не говорил, перед тем как ушел…

Вполне невинная фраза не несла в себе никакой задней мысли, но Диант понял ее по-своему и на последних словах, в его глазах появилось нечто затравленное. Недавнее воодушевление резко сменилось непониманием, растерянностью, паникой. Как же так… Он же обещал!!

— Он уже уехал? Один… — голос угас, а вместе с ним и глаза принца, — Он обещал… Почему…

Раздался негромкий хруст.

— Почему?! — очередной удар обрушился внезапно и подло.

Диант никак не мог понять, почему Дамир, с которым они вчера строили грандиозные планы, его бросил.

— Это вы! Это вы подстроили!! — он снова начал задыхаться.

Ансгар смотрел на лужицу, расползающуюся под треснувшей чашкой. Кажется, сына он все-таки потерял и потерял окончательно!

Дамир прыжками взлетел по лестнице, еще от входа ощутив, что с мальчиком опять стряслось что-то неладное, проклиная себя за то, что разнежился с Лизеллой и оставил парнишку без присмотра надолго. Промчавшись по коридорам, он ворвался в комнату, где почувствовал принца, разметав заступившую ему путь королевскую охрану щелчком пальцев: самые умные из них помчались за Эрнстом. И сразу же понял, что Ансгар так и не смог объяснить сыну главное.

— Ди, а я думал, что ты уже готов, — удивился резко затормозивший Дамир с деланной веселостью, и только потом поприветствовал короля, незаметно переведя дыхание.

Диант бросился к нему, свернув по дороге стул.

— Вы не уехали!!

К этому времени на столе не осталось целой посуды, и даже зеркало на стене пошло мелкими трещинами.

— С чего бы? — вопрос был адресован более Ансгару, нежели мальчику, — Я задержался у Лиз. Разве отец не сказал тебе, что мы с ней будем тебя учить?

— Не успел, — подтвердил король в ответ на подозрительный взгляд сына, и знаком распорядился всем набежавшим убраться.

— Извините, что помешал вам, Ваше Величество.

Внутренне Дамир кипел: хорош папочка — стоит на пару минут с сыном оставить, как у того нервный припадок начинается! Неужели он не понимает, что если не перестанет снисходить до ребенка, упрекая за то, что он такой, а не иной, то не только доведет его окончательно, но и сам же щедро посеет будущие конфликты, которых так опасается Совет. Диант еще не отошел от сплошной череды давивших на него невзгод, достаточно парочки встрясок и он опять окажется на грани сумасшествия, а если рассудком и выдержит, то озлобится… Получается, помимо всего — придется его еще и с королем мирить! Сделав над собой титаническое усилие, Дамиру все же удалось изобразить полное единодушие с Его Величеством.