Дэн Абнетт - Инквизитор Эйзенхорн

— А потом? — спросил Эмос.

— Потом?

— Вторая миссия…

Я окинул коллег взглядом:

— Всем нам известно, насколько серьёзная ситуация сложилась на Кадии. Но я кое в чём поклялся Гидеону. Мне надо выяснить, что стоит за случившимся на Трациане. Я должен узнать, кто это сделал, выследить его и покарать.

Знаете, даже забавно размышлять о том, как все сложилось в итоге.

Было уже поздно. Мы уселись за великолепный ужин, приготовленный Джарат. Нейл рассказывал Эмосу и Медее чрезмерно пошлые анекдоты, а я объяснял Биквин суть перестановок в рядах Дамочек и задачи предстоящих миссий.

Кажется, она пришла в возбуждение. Так же, как и я, она слишком долго держалась в стороне.

На террасе появился Киршер.

— Сэр, к вам гость.

— В такое время? И кто же это?

— Говорит, что его зовут Иншабель, сэр. Дознаватель Натан Иншабель.

Он дожидался меня в библиотеке.

— Дознаватель. Надеюсь, вам предложили прохладительные напитки?

— Не стоит беспокоиться, сэр.

— Что ж… Так чем я обязан вашему визиту?

Иншабель, которому было не более двадцати пяти, откинул со лба прядь густых светлых волос и в отчаянии поднял на меня глаза.

— Я… остался без наставника. Ведь Робан погиб…

— Да дарует ему покой Бог-Император. Мы будем помнить его.

— Сэр, вы когда-нибудь думали, что произойдёт, если вы умрёте?

Его слова сбили меня с толку. Честно говоря, я никогда об этом не задумывался.

— Нет, Иншабель.

— Это ужасно, сэр. Как старший помощник Робана, я обязан расплатиться с его прислугой, привести в порядок его имущество и документы. Я должен сделать большую уборку, систематизировать архив Робана.

— В чем я уверен, дознаватель, так это в том, что вы справитесь с этой задачей.

Он вяло улыбнулся:

— Спасибо, сэр. Я… хотел просить вас взять меня к себе. Я очень хочу стать инквизитором. Мой наставник мёртв, и я знаю, что ваш… ваш дознаватель…

— Это так. Однако я сам решаю, кого брать в свой штат. Я…

— Инквизитор Эйзенхорн, я пришёл сюда не только для того, чтобы умолять вас приять на службу студента. Как я уже говорил, на меня легла обязанность закрыть поместье Робана. Это подразумевает регистрацию и подтверждение патологоанатомического свидетельства о его смерти. Инквизитор Робан был убит погрузочным сервитором, управляемым преступником-псайкером.

— И что с того?

— Чтобы до конца оформить бумаги, я должен включить в отчёт и уведомление о смерти Эзархаддона.

— Стандартная процедура, — кивнул я.

— Это уведомление оказалось очень кратким. Труп Эзархаддона обгорел от икр до головы и практически неопознаваем. Как и в случаях самовозгорания людей, после воздействия лазерного оружия не остаётся практически ничего, кроме плоти и костей лодыжек. Только останки.

— И?

— На его лодыжках не было клейма Маллеуса.

— То есть как?..

— Я не знаю, кого инквизитор Лико сжёг на лужайке возле дома Ланж, но это был не еретик Эзархаддон.

Одна из завшивленных голов вышибалы-бицефала, охранявшего грязные двери бара для твистов, [8] Twist (англ.) — искривлённый, искажённый. одарила нас пренебрежительным взглядом. В это время вторая затянулась обскурой из трубки и остекленело уставилась куда-то вдаль.

— Здесь нечего делать таким, как вы. Уходите. Крупные вязкие капли падали на наши головы. От дождя не спасал даже прогнивший тент. У меня не было желания долго стоять на улице. Кивнув, я взглянул на своего компаньона. Тот откинул капюшон и продемонстрировал вышибале множество деформированных, мигающих глаз, пятнавших его щеку и шею. Я распахнул свой дождевик и показал узел чахлых щупалец, торчавших из дополнительного рукава под моей правой подмышкой.

Вышибала поднялся со стула и вяло покачал одной головой. Он был плечистым, широкогрудым и высоким, словно огрин, его грязную кожу сплошь покрывали татуировки.

— Кхм… — бормотал он, обходя вокруг и оценивая нас. — Ну, раз так. Вы не пахли как твисты. Ладно…

Мы спустились по тёмной лестнице в ночной клуб. Помещение было затянуто дымом обскуры. Стены содрогались от незабываемо резкой, неблагозвучной музыки, называемой «пунд». Красный свет делал заведение похожим на адское болото, словно сошедшее с чёртовых картин безумного гения Омарметтии.

Здесь общались, пили, играли и танцевали уроды, калеки, полукровки и выродки. На сцене вертелась обнажённая большегрудая, безглазая девушка. На том месте, где у нормального человека должен располагаться пупок, у стриптизерши ухмылялся широкий рот.

Мы подошли к грязной деревянной стойке, освещённой чередой ярких белых ламп. Бармен оказался обрюзгшей тварью с налитыми кровью глазами и чёрным змеиным языком, метавшимся во влажном разрезе губ между гнилых зубов.

— Эй, твист. Чего будешь?

— Пару тех, — сказал я, указывая на стаканы с прозрачной зерновой выпивкой, которые проносила мимо официантка. Девушка была бы красива, если бы не жёлтые иглы, покрывающие её кожу.

Твисты. Все мы здесь были твистами. «Мутант» — грязное слово, если ты сам мутант. Они общаются друг с другом на самом свободном и самом порочном сленге Империума и носят своё прозвище как знак доблести. Подобная заносчивость свойственна всем люмпенам. Лишённые псионических способностей называют себя «затупленными». Высокие, стройные люди, обитающие в условиях низкой гравитации на Сильване, зовут себя «палками». Прозвище перестаёт быть оскорбительным, если вы сами им себя наделяете.

Трудовое законодательство Иичана разрешает твистам работать в качестве наёмных чернорабочих на фермо-фабриках и заводах по дистилляции при условии, что они соблюдают местные правила и не высовываются из выделенных им трущоб, скрытых в глубинах грязной окраины главного улья Иичана.

Бармен поставил на стойку два тяжёлых стакана и небрежно наполнил их до краёв зерновой выпивкой.

Я бросил ему несколько монет и потянулся за своей порцией. На меня косо посмотрели налитые кровью глаза.

— Это ещё что? Монеты эм-перцев? Да ты че, твист, не знаешь, что нам запрещено их принимать?

Я посмотрел вдоль стойки. Остальные клиенты расплачивались купонами с заводскими печатями или самородками обычного железа. Теперь все они хмуро уставились на нас. Типичная ошибка, и притом в самом начале дела.

Мой спутник подался вперёд и отхлебнул из стакана:

— Неужто ты станешь наезжать на двух измученных жаждой твистов, которым просто свезло ухватить немного чёрным налом?

Бармен сгрёб монеты и улыбнулся, дёрнув чёрным языком:

— Без проблем, твисты. Вы их срубили, я возьму. Я просто базарю о том, что не стоит ими сверкать.