Тэд Уильямс - Скала прощания

— Оставить вас где-то среди этих островов? Какая ерунда! — Аспитис наклонился, устремив на нее карие глаза. Мириамель поняла, как опасна его улыбка, но она испугала ее меньше, чем следовало, это она знала точно. — Вы проведете с нами время до конца путешествия, а потом мы сможем высадить вас снова в Наббане, куда вы стремились попасть. На это уйдет не более двух недель. Мы с вами будем хорошо обращаться — как с вами, так и с вашим спутником. — Он одарил Кадраха быстрой улыбкой, но тот, казалось, не разделял его хорошего настроения. — Мне кажется, на борту найдется для вас подходящая одежда, леди. Думаю, она лучше оттенит вашу красоту, нежели ваш… дорожный наряд.

— Превосходно! — воскликнула Мириамель и тут же вспомнила свой новый образ. — Если одобрит брат Кадрах, конечно.

— У вас на борту женская одежда? — спросил Кадрах, удивленно подняв бровь.

— Моя сестра оставила ее, — с небрежной улыбкой произнес Аспитис.

— Ваша сестра, — пробормотал монах. — Да. Ну что ж, я должен это обдумать.

Мириамель собралась было прикрикнуть на монаха, но вовремя опомнилась: ее нынешнее положение не позволяло ей ничего подобного. Она старалась выглядеть послушной, но в душе кляла его. Почему это ей нельзя для разнообразия покрасоваться в женском платье?

Граф принялся оживленно рассказывать о роскошном поместье, принадлежащем его семье (кстати, по иронии судьбы, Мириамель бывала там ребенком, но сейчас уже почти ничего не помнила), когда раздался стук в дверь. Один из пажей Аспитиса пошел отворить.

— Мне нужно поговорить с хозяином корабля, — раздался запыхавшийся голос.

— Входи, входи, — сказал Аспитис. — Вы все, конечно, встречались: Ган Итаи, ведь это ты обнаружила леди Марию и ее опекуна.

— Совершенно верно, граф Аспитис, — кивнула ниски. Ее черные глаза блеснули в свете лампы.

— Если у тебя ко мне дело, будь добра, приди чуть попозже, — сказал Аспитис стражнице ночного моря, — мы тогда и поговорим.

— Нет, нет, прошу вас, граф Аспитис. — Мириамель встала. — Вы были очень любезны, но мы не смеем вас более задерживать. Пойдем, брат Кадрах.

— Задерживать меня? — Аспитис приложил руку к груди. — Неужели я смею жаловаться на то, что был задержан такой приятной компанией? Леди Мария, не может быть, чтобы вы считали меня таким чурбаном! — Он поклонился и взял ее руку, задержав ее довольно долго у своих губ. — Я надеюсь, вы не считаете, что я слишком много позволяю себе. — Он щелкнул пальцами, подзывая пажа. — Юный Турес проводит вас к вашим койкам. Я выдворил капитана из его каюты. Вы будете спать там.

— О, но мы не можем занимать капитанскую…

— Он был недопустимо груб с вами и не оказал вам подобающей чести, леди Мария. Он должен радоваться, что я его не повесил, но я всегда готов простить. Он простолюдин и не привык к женскому обществу на борту. Но все равно ему не повредит провести несколько ночей в кубрике вместе с остальным экипажем. — Он провел рукой по своим вьющимся волосам. — Ну же, Турес, проводи их.

Он снова поклонился Мириамели, затем многозначительно улыбнулся Кадраху. На этот раз Кадрах улыбнулся в ответ, но его улыбка была больше похожа на оскал. Юный паж, осторожно неся перед собой фонарь, повел своих подопечных к двери.

Аспитис молча постоял в задумчивости, затем потянулся за кувшином с вином, налил еще бокал и осушил его одним глотком. Наконец он заговорил:

— Итак, Ган Итаи, твой приход сюда необычен, но еще более необычно то, что покинула нос корабля среди ночи. Неужели воды настолько спокойны, что твоя песнь не нужна?

Ниски медленно качнула головой.

— Нет, хозяин корабля, воды крайне неспокойны, но в данный момент все безопасно, поэтому я решилась прийти и сказать о своей тревоге.

— Ты встревожена? Из-за этой девушки? Не может быть, чтобы ниски были полны тех же предрассудков, что и матросы?

— Нет, мы не похожи на моряков. — Она натянула капюшон так, что из-под него были видны только ее глаза. — Ни девушка, ни монах, даже если они не те, за кого себя выдают, меня совершенно не тревожат. С севера надвигается страшная буря.

Аспитис взглянул на Ган Итаи.

— И ты оставила свой пост, чтобы сообщить мне об этом? — спросил он язвительно. — Мне это было известно еще до того, как мы подняли паруса. Капитан заверил, что мы будем далеко от опасных вод, прежде чем нас настигнет шторм.

— Возможно это и так, но огромные косяки килп направляются сюда с севера, предвещая сильную бурю. Песня их исполнена ярости и холода, граф Аспитис; у меня впечатление, что они прибыли из самой черной воды, из самых глубоких траншей. Я таких еще никогда не слышала.

Аспитис уставился на нее на какой-то миг, причем казалось, что он как-то не в себе — видимо, начало сказываться действие вина.

— «Облако Эдны» выполняет много важных заданий герцога Бенигариса, — сказал он. — Ты должна делать ту работу, ради которой ты на борту. — Он склонил голову на ладони. — Я устал, Ган Итаи. Иди на свое место. Я хочу спать.

Ниски взглянула на него с непередаваемой грустью, затем изящно поклонилась и попятилась к двери, которая захлопнулась за ней с легким стуком. Граф Аспитис положил голову на вытянутые руки, свет лампы падал на его прекрасные золотые волосы.

— Приятно снова побывать в обществе аристократа, — сказала Мириамель. — Они, конечно, интересуются только самими собой, но все-таки умеют оказать женщине уважение.

Кадрах фыркнул со своей подстилки на полу.

— Мне странно слышать, что вы нашли какие-то достоинства в этом кучерявом хлыще, принцесса.

— Тише! — прошипела Мириамель. — Не говори так громко, идиот! И не называй меня так: помни, что я леди Мария.

Монах снова недовольно буркнул.

— Знатная дама, за которой гонятся огненные танцоры, — ничего себе историйка!

— Но ведь сработало!

— Да, а теперь мы вынуждены проводить время в обществе графа Аспитиса, который будет задавать вопрос за вопросом. Если бы вы назвались дочерью портного, которая спасает свою девичью честь, или что-то в этом роде, граф оставил бы нас в покое и высадил бы в ближайшем порту, где они запасаются водой и провизией.

— И заставил бы нас работать, как батраков, если бы просто не выбросил в море. Мне, например, надоел этот маскарад. Мало того, что я была все это время послушником, так теперь я еще и портновская дочь — нет уж, увольте!

Не видя Кадраха в темноте, Мириамель по голосу догадалась, что он трясет головой, не соглашаясь с ней.

— Нет, нет и нет! Неужели вы ничего не понимаете, госпожа! Мы же выбираем роли не для того, чтобы забавляться детской игрой, — мы боремся за жизнь. Диниван, человек, который привез нас сюда, убит. Вы это понимаете? Ваш отец и ваш дядя находятся в состоянии войны. Война охватывает все кругом. Ликтора убили, а он был главным священнослужителем в Светлом Арде. Они ни перед чем не остановятся. Это не игра!