Макс Фрай - Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К

– Schicksalkreuzung, шик-зал-крой-цунг, – повторяю старательно. – Это можно перевести как «перекресток судеб». Или «судьбокресток». Таинственная область бытия, где жизнь может пересечься не с чужими судьбами, а с собственными, но несбывшимися или недосбывшимися – не знаю, как сказать. Этот термин изобрел некий немецкий писатель по фамилии Штраух. Я его не читал, его и на русский-то не перевели пока, но мне рассказывали… И еще. Та самая Ада, за которую я тебя поначалу принял, говорила, что у всякого человека несколько жизней. Одна сбывшаяся, остальные – несбывшиеся, про запас. Чтобы было, дескать, о чем выть зимними ночами… Но тут она как раз маху дала: насколько я заметил, зимними ночами никто особо не воет, все больше пищу переваривают у телека. Молча.

– Заметил он, видите ли! – внезапно возмущается Маша. – Пищу переваривают, нехорошие люди, выть не желают, понимаешь… Не перегибай палку.

– Ладно, – соглашаюсь. – Был дурак, исправлюсь. Перегнул – значит, в следующий раз недогну, не сердись. Ты мне лучше про сон расскажи еще. Как там все было?

– Там все было очень странно, – вздыхает. Трет ладошкой лоб, словно бы надеясь, что массаж оживит умственную деятельность. – Я словно бы присутствовала во всех этих своих жизнях, но лишь отчасти, как наблюдатель. Это были странные жизни: в нескольких я была убийцей – это я-то, для которой комара прихлопнуть – подвиг! – и еще кем-то я была… да, и почему-то я умела превращаться в птицу. Правда, не всегда. В некоторых случаях я только помнила, что когда-то раньше могла стать птицей, а теперь – нет, не получается… Бред, да? И самое главное. Везде рано или поздно объявлялся ты, и это было очень здорово, но почему-то быстро заканчивалось. А мне казалось, что все правильно, так и надо, иначе быть не может, потому что человек по природе своей – одинокое существо, а мы с тобой вроде как нарушаем это общее правило… Но и тоскливо мне становилось, это правда. А с другой стороны, я знала, что мы еще не раз встретимся, потому что, кроме этой судьбы, есть еще и другие, и можно менять их, как платья. Вернее, как белье: слишком уж плотно прилегают они к телу, принимают его очертания и впитывают запахи… Я чушь мету, да? Но другими словами не получается. Вот что значит – заснуть в постели маньяка! Я должна была предвидеть, чем это закончится.

– Это закончится тем, что я поведу тебя завтракать, – решительно заключил я. – И знаешь что? Все, что ты рассказала, меня и радует, и пугает безмерно. Сон твоего разума породил теплую компанию чудовищ, которые вполне могут меня сожрать. Они пришли издалека, они давно охотятся за мной, они разгневаны и требуют жертв. Они здорово проголодались, эти чудовища. Мы с тобой, впрочем, тоже. Поэтому я просто поведу тебя завтракать. И мы пока не будем больше говорить о твоих снах, ладно? А то я свихнусь.

От удара его посоха дрожит весь мир.

– Верю, – соглашается Маша. – У тебя совершенно сумасшедшие глаза. Слушай, неужели ты считаешь, будто все, что мне приснилось, это… больше чем просто сон?

– Боюсь, что так.

«Боюсь» – еще слабо сказано. Я пока держу себя в руках, но, честно говоря, мне совсем хреново. Этот странный дядька в поезде грозился, что чудеса, дескать, могут внезапно закончиться, и тогда мне придется за ними побегать. Ага! Какое там «побегать»… И ведь, казалось бы, отыскал человек наилучшее лекарство от метафизической неразберихи: влюбился по уши, с первого взгляда, как герой бесхитростной молодежной мелодрамы, в тот же миг заполучил вожделенную персону в постель, мне бы сейчас вообще ни о чем, кроме собственных гениталий, вспоминать не положено – теоретически. У нормальных людей, насколько мне известно, именно так и происходит. Но у меня все через задницу. Теперь вот и Машенька, зайчик мой солнечный, едва глаза продрав, вываливает на меня пугающую мутную тину своих сновидений – и ведь ни отмахнуться, ни пропустить мимо ушей, ни успокоить ее ласково-равнодушной банальностью: «Чего только не снится людям» – не могу. Куда там! Врать я, конечно же, умею, но не здесь и не сейчас.

– Но это же… Если бы… О, было бы прекрасно! – восклицает Маша. – И не смотри на меня так, я не привидение. Ладно, ладно, я больше не буду говорить на эту тему. Правда не буду! Только задам тебе еще один вопрос. Всего один, хорошо? У меня есть возможность определить, чушь мне снилась или не чушь, и я должна это сделать немедленно, чтобы знать, как теперь быть: махнуть на все рукой или призадуматься. Но без твоей помощи ничего не получится. Ты мне поможешь?

Кажется, я уже знаю, что сейчас будет, и от этого знания дрожит и пузырится воздух, но я стискиваю волю в кулак, так что из нее брызжет сок, застегиваю душу на все пуговицы и молча киваю.

– Эта женщина, с которой ты меня перепутал, Ада… Ты вчера рассказал мне не всю правду, да?

– А что, – спрашиваю, едва разомкнув одеревеневшие губы, – она тебе тоже снилась?

– Сначала скажи: вы действительно познакомились на улице или дело было иначе? Ты помешал ей совершить убийство? Но она почему-то не рассердилась, да?

– Она слишком удивилась, чтобы сердиться, – отвечаю. – Тебя это шокирует, да? Что я перепутал тебя с убийцей? Я так и думал. Поэтому, собственно, и…

– Меня, – очень тихо и твердо говорит Маша, – шокирует совсем другое: эту подробность я тоже узнала во сне. В том эпизоде, где эта твоя загадочная Ада была просто одной из моих жизней. И я до сих пор помню, почему и зачем она убивала людей, хотя смириться с тем, что это теперь мои воспоминания, мне пока непросто. Вот так-то… Это кто из нас еще маньяк?

– Оба хороши, – резюмирую. Вернее, резюмирует мой автопилот, сам я уже давно тих и нем, ибо оглушен и зачарован грохотом мира, в очередной раз обрушивающегося мне на голову.

– Все, Макс, больше ни слова не скажу, на тебя смотреть страшно, – виновато шепчет она. – Не нужно умирать, ладно? Я только-только в тебя зачем-то влюбилась – и что, прикажешь сразу в Аид за тобой топать? Как верная индийская жена? Не-е-етушки, обойдешься. Ничего не выйдет: я не жена, не верная и даже не индийская. Лучше и правда веди меня завтракать. Полчаса уже грозишься.

– Что-что? – переспрашиваю изумленно.

В ее монологе прозвучало одно очень интересное сообщение. Настолько интересное, что я предпочел не выпендриваться, быстренько прийти в себя и укорениться разумом в текущей реальности, раз уж она столь прекрасна и удивительна.

Вот. Наконец-то. Молодец. Всегда бы так.

– Повтори, что ты сказала, – прошу. – Только не про индийскую жену и не про Аид, а вот как раз перед Аидом…

– Не выдрючивайся, – сурово говорит Маша. – Все ты прекрасно слышал. Да, я, наверное, немножечко в тебя влюбилась. Самую капельку. Ну и что теперь?