Михаил Кликин - Страж могил

Три рослые фигуры шагнули через порог.

Он уже было двинулся к ним, но застыл, разом поняв, что это не его дети, что дверь не заперта, а на дворе уже вечер, и добрых гостей ждать не приходится.

Угли в очаге подернулись пеплом.

Три черные фигуры, встав у двери, озирались.

От них веяло холодом.

Они были одинаково одеты, они синхронно двигались, и у них были похожие голоса – тихие, невнятные, пугающие.

– Мы хотим есть, – сказали они нестройным хором, и у Окена мурашки побежали по спине.

– Ну вот, – пробормотала Нелти, подсаживая кошку на плечо, – я же говорила, что все будет, как раньше…

Клиентов прибавилось, но Окен не был рад этому обстоятельству. Он догадывался, что это за троица, хотя и не знал наверняка.

– У меня почти ничего нет, – сказал он, разводя руками, и думая лишь о том, как бы сейчас отсюда сбежать. – Я никого не ждал, извините меня… – Он слегка заикался.

Три темных гостя глянули на него. Глаза у них были тусклые, словно коркой льда покрытые.

– Принеси то, что имеется, – невозможно было понять, кто именно из троицы это произнес.

– Хорошо, – попятился Окен.

– И не выходи на улицу. Кое-кто там тоже хочет есть. И очень сильно…

Гости рассмеялись – будто зашипели.

Двигались они бесшумно и стремительно, словно летучие мыши. Не спросив разрешения у хозяина, они подвинули стол к очагу, сели возле самого огня, протянули к нему ноги, прищурились, глядя на мерцающие угли.

– Подкинь дров. У тебя холодно…

Нелти приподнялась:

– Пожалуй, мне пора идти.

– Никто не уйдет отсюда, – зло прошелестели три голоса. – Сиди на месте.

– Но я должна… – Нелти выбралась из-за стола.

Один из новоприбывших гостей вскочил, в один миг очутился возле собирательницы, ударил ее кулаком в живот:

– Сиди!

Нелти задохнулась, осела, скорчилась. Усь, соскочив на пол с плеча хозяйки, вздыбила загривок, выгнула спину, завыла утробно. Человек глянул на кошку, окрикнул Окена:

– Хозяин!

– Да? – Трактирщик собирался скрыться на кухне, и был не рад, что его остановили.

– Приготовь нам это животное.

– Как? – растерялся Окен.

– Как угодно. Зажарь или свари. И подай на стол.

– Но…

– Выполняй! Если сам не хочешь стать едой!

– Но как же… Я не могу… Это не моя кошка…

Нелти наконец-то сумела сделать вдох. Гул в ушах унялся, и она услышала:

– Прикончи эту шипящую тварь, трактирщик. Мы хотим свежего мяса.

Нелти схватилась за ножку стола, поднялась, распрямилась, дернула поводок. Усь вспрыгнула на ногу, взлетела на плечо, замерла у виска хозяйки, продолжая завывать.

Она была большой кошкой. У нее были острые когти и отменная реакция. В любой миг она могла броситься на врага, не считаясь ни с его размерами, ни с его силой, располосовать ему лицо, выдрать глаза…

Некромант, оскалившись, отступил на пару шагов.

Трактирщик Окен встал на его место.

– Что мне делать, собирательница? – прошептал он.

– Отойди, – сказала Нелти.

– Забери у нее тварь! – уже три злобных голоса приказывали трактирщику. – Размозжи башку о стол! Сдери шкуру! – Три черные фигуры стояли за его спиной, вперившись ледяными глазами в незрячие глаза Нелти – она чувствовала колючий холод их взглядов.

– Отойдите! – отчаянно выкрикнула собирательница, понимая, что оказалась в ловушке.

Некроманты забавлялись.

Они выбрали жертву, и теперь даже Усь не сумеет помочь.

Нелти выпустила тонкий поводок.

– Беги, Усь…

Кошка не собиралась отступать.

А черные фигуры все угрожали:

– Не тяни время, трактирщик, если хочешь жить. Убей кошку, и мы не убьем тебя. А иначе мы вышвырнем тебя на улицу. К тем, кто жаждет горячей крови. К тем, кто никогда не насыщается…

– Отдай мне кошку, собирательница! – не выдержал Окен. – Ты же видишь, кто они такие!

– Я не вижу, – холодно сказала Нелти. – Но я чувствую. Они – мразь. И не моя кошка им нужна, а твое предательство.

– Собирательница? – Некроманты переглянулись. – Собирательница душ? – Они ухмыльнулись. – И сколько их в тебе сейчас? Не пора ли выпустить их на свободу? Эй, трактирщик, убей кошку, а потом разделайся с ее хозяйкой…

Окен закрыл глаза, опустил руки.

– Ты не слышишь нас, трактирщик? – Черные голоса требовали от него невозможного.

– Я не могу… – прошептал Окен. – Я не могу убивать…

– Значит, ты недостаточно сильно хочешь жить…

Кошка завыла еще яростней, услышав то, что не могли услышать люди.

Шорох. Шарканье.

Шаги…

Чьи-то ноги ступили на крыльцо. Тихо, осторожно приоткрылась уличная дверь. Скрипнули половицы.

Нелти повернула голову, не сомневаясь, что это мертвяки вошли в придорожную харчевню.

Вонючий сквозняк ворвался в помещение.

Трактирщик Окен обмер, не решаясь открыть глаза. Он боялся увидеть уродливые рыла мертвяков. Боялся узнать кого-то.

Детей…

Черная кособокая фигура ввалилась в комнату.

Некроманты повернулись лицом ко входу…

Вот уже несколько дней подряд Огерт мечтал о горячей пище.

Сидя в седле и не имея возможности чем-то заняться, он представлял всевозможные яства: тушеную баранину с луковой подливкой, фаршированную запеченную утку, свинину, жареную на вертеле. В своих мечтаниях он пировал, объедаясь мясом и рыбой, закусывая овощами и фруктами, запивая вином.

Но в действительности приходилось довольствоваться подсохшим сыром и подмокшими сухарями.

Впрочем, и эти припасы подходили к концу. А пополнить их пока не представлялось возможным. Все селения, через которые проходил Огерт, казались безлюдными. Придорожные харчевни и постоялые дворы были заперты. Он стучался в двери, барабанил в закрытые ворота, колотил в ставни – даже если кто-то и отзывался, то лишь для того, чтобы погнать его прочь.

Люди были напуганы.

И чем ближе к Кладбищу продвигался Огерт, тем сильней был их страх.

Конечно же, Огерт понимал, с чем это связано. Несколько раз он видел издалека бредущие отряды вооруженных мертвяков. Дважды он встречал в пути некромантов и разговаривал с ними, выдавая себя за такого же, как они.

Со всего мира шли к Кладбищу команды мертвецов.

Собиралась, росла армия некромантов…

На пятый день пути, когда уже близилась ночь, Огерт вышел к очередному придорожному трактиру. Из-за неплотно закрытых ставень сочилось теплое свечение, и Огерт посчитал это хорошим признаком.

Но потом он заметил несколько темных силуэтов, обступивших крыльцо.

Несомненно, это были мертвяки – даже в сумраке невозможно было ошибиться. Они стояли неподвижно, словно огородные чучела, только их головы медленно поворачивались.

Мертвяки следили за округой, но Огерта они не замечали. А он медленно двигался к ним, вытянув перед собой руки, и с его открытых ладоней струился холод.