Олаф Бьорн Локнит - Алая печать

Цинтия тревожно и вопросительно уставилась на меня. Подходящий ответ, к сожалению, нашелся только один:

– Цици, я не знаю. Ничего не знаю. Сижу и жду – вернется ли отец.

– Тогда я посижу с тобой, – твердо заявила Цинтия и огляделась в поисках колокольчика для вызова слуг. – Ты завтракала? Нет? Я тоже.

Она решительно отвергла мои слабые возражения и занялась устройством утренней трапезы. Вскоре мы сидели за накрытым в моей комнате столом, хрустели свежими булочками и гадали, чем все обернется.

В коридоре кто-то затопал – грузно и при этом мягко.

– Хейд, – угадала я и крикнула: – Хейд, входи!

Домоправительница вплыла в распахнувшиеся створки, учтиво поклонилась Цинтии и, сложив руки под передником, сообщила:

– Барышня Дана, там какой-то молодой месьор пришел к вашему отцу. А еще явился гвардеец из дворца и спрашивает хозяйку Эрде.

«Из дворца», – прозвенело в моей голове. Наверное, у меня что-то случилось с лицом, потому что Цинтия едва не выронила бокал и робко позвала:

– Дана? Дана, что с тобой?

– Хейд, сперва проси вестника из дворца, – спокойно распорядилась я. На душе у меня стало холодно и как-то удивительно безмятежно. – Цинтия, возможно, тебе лучше быстро уйти.

– Никуда я не пойду, – вскинулась молодая госпожа Целлиг, подобравшись, как норовистая лошадь перед взятием барьера и агрессивно выставив горбатый носик. – Тащите сюда этого военного олуха, я сейчас с ним быстро расправлюсь!

Королевский офицер предстал незамедлительно. Выверенным жестом протянул мне казенного вида пергамент с печатями, в коем именем короля предписывалось сменить всех охраняющих наш дом людей Вертрауэна, заменив их людьми из коронной гвардии. Служащим Вертрауэна надлежит разместиться в помещениях особняка герцога Эрде и не покидать оных до получения следующих распоряжений. Прислуге разрешено посещать рынки, однако их должны сопровождать королевские гвардейцы. Членам семьи герцога Эрде, то есть его супруге, сыну и несовершеннолетней дочери предоставляется полная свобода перемещений в пределах дома, но им настоятельно рекомендуется воздержаться от приема гостей. Тем, кто гостит в доме сейчас, лучше покинуть его.

Письмо было написано уверенной рукой опытного канцелярского служаки и украшалось росписью Мальса – одного из капитанов королевской гвардии. Я прочитала его два раза, в надежде, что где-то обнаружится не замеченная мною отцовская приписка или упоминание о нем. Нет, ничего. И условного слова «вечер» тоже не присутствует.

– Как отпрыск фамилии Эрде, я подчиняюсь приказу короля, – я вернула документ посланцу. – Нужна какая-то моя помощь? Тех, кого вы будете снимать с их постов, можно временно поселить на первом этаже. Спросите домоправительницу, она покажет.

– Кто-нибудь из ваших родственников дома? – офицер явно не мог заставить себя относиться ко мне всерьез, но положение обязывало.

– Герцогиня Эрде больна. Вестри Эрде, мой брат, на занятиях в Военной Академии, – я не была уверена, что Вестри именно там, но эта ложь ничего не изменит. Называя вещи своими именами, мы, кажется, угодили под домашний арест. – В этом распоряжении сказано, что вы не будете чинить препятствия тем, кто не проживает в особняке и пожелает уйти. Это верно?

– Да, госпожа, – кивнул гвардеец.

– Тогда я хотела бы побеседовать с человеком, дожидающимся в приемной. Затем он и эта дама покинут дом.

Цинтия ободряюще толкнула меня под столом ногой.

Офицер снисходительно кивнул нам обоим и отбыл. Цици шумно перевела дух:

– Ты молодец! Я бы непременно испугалась и брякнула какую-нибудь глупость.

– Матушкины уроки, – буркнула я. На самом деле я отчаянно трусила и мысленно умоляла отца поскорее вернуться. Или пусть придут Вестри, Майль, Дорнод – кто-нибудь из мужчин, способных принимать решения!

Слово в ответ на мою просьбу, в дверях появился некий молодой человек, озадаченно уставившийся сначала на Цинтию, потом на меня, затем опять на Цици. Приняв ее за хозяйку дома, он отвесил положенный глубокий поклон. Мне достался второй – покороче и не столь старательный. Обидно. Мы с Цици примерно одного сложения, только я пониже. Цинтия, как я уже говорила, блондинка. Мои же волосы черного цвета с каштановым отливом, и вообще я не слишком привлекательна – тощая, бледная и похожа, по авторитетному утверждению моего брата, на сушеную стигийскую мумию.

– Молодая госпожа Эрде, я полагаю? – вопросил незнакомец, обращаясь к Цинтии. Голос у него был хорош – бархатистый, с мелодичными переливами. Сам он тоже выглядел неплохо: загорелый, среднего роста, крепкого сложения, кареглазый, с коротко, на кофийский манер стрижеными каштановыми волосами. Герб на колете, три серебряных полумесяца, наискось перечеркнут алой полоской. Бастард какого-то из родовитых кофийских семейств? Красивый парень, только почему он столь откровенно пялится на Цици?

– И полагаете совершенно ошибочно, – без положенной любезности отрезала мрачная Цинтия. – Я только гостья этого дома. Цинтия Целлиг, во избежание дальнейших казусов.

– Э… – молодой человек перевел слегка разочарованный взор на меня. – Прошу прощения, благородные дамы, но…

– Я баронесса Долиана Эрде, – отчеканила я. – С кем имею честь и что вам угодно? Говорите побыстрее, ибо с сегодняшнего дня семейство Эрде не в чести у короля Немедии, и, хочешь – не хочешь, вам придется отправляться восвояси.

Окончательно запутавшийся гость представился:

– Влад, девятый сын герцога Зимбора из Кофа… Вообще-то я надеялся на встречу вашим батюшкой, Мораддином Эрде…

– Его нет, – честно ответила я. Поди разберись, что за птица этот Влад Зимбор. Отцовский лазутчик, вернувшийся из дальних странствий, начинающий конфидент, посыльный или?.. Родовое имя, во всяком случае, звучит как настоящее, и держится молодой Зимбор под перекрестными взглядами двух любопытствующих девиц с достоинством. – Я не знаю, когда он вернется. Если нужно что-то передать – можно оставить мне. Переговорить – наберитесь терпения и ждите.

Влад поколебался.

– С разрешения благородной госпожи, я бы предпочел обождать, – сказал он и рискнул улыбнуться, с поразительной точностью разделив улыбку поровну между мной и Цинтией. – Тем более, в обществе столь прекрасных дам любое ожидание покажется кратким.

– Разрешаю, – легче мне не стало, но появилась какая-то робкая уверенность. Возможно, еще не все потеряно. Отец не велел отчаиваться, и я не буду.

Месьор Влад Зимбор отважно попытался завести куртуазную беседу, и, ободренный воспрянувшей Цинтией, вскоре красочно повествовал о своем путешествии из Хоршемиша в Бельверус. Цици воспитанно смеялась в нужных местах, а я ловила себя на том, что совершенно не верю этому красавчику. Не знаю, почему.