Олаф Бьорн Локнит - Карающая длань

– Я думаю, погода к вечеру улучшиться и завтра мы сможем продолжить путь, – прозаически начал сотник. Конан даже слегка удивился. – Ну, а до вечера времени у нас много, так что готовься слушать.

Последние жалкие надежды киммерийца растаяли, как масло на горячей сковородке, он обреченно вздохнул и кивнул:

– Начинай.

– Бринвелктон раньше, лет пять назад, был процветающим поселением, – неторопливо заговорил Эрхард. – Через него проходила дорога к вам, в Киммерию. Горцы часто спускались по ней, продавали меха и великолепное оружие. Вернее, не продавали, а меняли – обычно на предметы домашнего обихода, в голодные же годы – на еду. Конечно, их безбожно обманывали, а купцы, торговавшие с ними, становились богатыми после одной-единственной удачной сделки. Скажем, давали в обмен за превосходный меч мешок ячменя или пшеницы.

– Да никогда в жизни ни один киммериец не поменяет оружие на мешок паршивых зерен, даже если будет подыхать с голоду! – вскинулся Конан. Эрхард пожал плечами:

– Возможно, я слегка ошибаюсь, но дело обстояло примерно так. Самый известный случай – когда король Бритунии Элдаран заплатил пятнадцать тысяч золотых крестьянину из Бринвелктона за меч киммерийской работы. Интересно, во сколько этот меч обошелся крестьянину? В мешок картошки? Ладно, не злись, всякое случается… Так вот, жизнь в поселке шла своим чередом, пока за перевалом не обосновались Чернолицые, – Эрхард замолк, давая возможность Конану задать вопрос, но киммериец продолжал сидеть, потирая все еще нывший затылок. – Когда же мы выяснили, что здесь творится, для деревни все было кончено. В живых осталось не более четверти жителей, остальные либо погибли, либо бежали на полдень, в более безопасные края. Бринвелктон так больше и не возродился, год назад его покинула последняя семья. С тех пор поселок осталась лишь на картах, а в народе его с легкой руки Стефана величают Ло-Салимом.

– Что еще за Стефан? – поинтересовался Конан. Где-то он уже слышал это имя…

– О, Стефан – живая легенда Пограничного королевства, – со скрытым восхищением протянул Эрхард. – Обычно его называют Стефаном Королем Историй, а точнее – ужасных историй. Он дворянин, младший сын барона Вольфера из Замковой Скалы. Есть тут такое местечко, к восходу от Врат Черепа. Посмотреть издалека – так чистый замок, с башнями, бойницами, стенами, только создан не людьми, а природой… Младшенький отпрыск барона с детства обожал истории о демонах, духах и всякой нечисти, а в няньки ему досталась бывшая актриса, которая эти байки могла рассказывать дни и ночи напролет. И вот, когда Стефану стукнуло восемнадцать, он, вместо того, чтобы поддерживать воинскую славу баронов Замковой Скалы на турнирах и войнах, попросту сбежал из дома и отправился в путешествие по Пограничью и окрестным странам, собирая страшные истории. Со временем он начал сочинять собственные, рассказывая их по трактирам и постоялым дворам. Людям они нравились – кто же не хочет послушать про чудовищ, сидя в теплом доме у огонька? Стефана везде встречали с радостью, вести о его славе достигли даже королевских ушей. Его принимали и Нимед, и Элдаран Бритуниец, а в Аквилонии нашлись любители, которые записывают его истории и платят золотом за каждую новенькую сказку… Да только их слушать надо, а не читать!

– А ты слышал? – хмыкнул варвар. Теперь он вспомнил – год назад в Кордаве трепались о каком-то парне из Пограничья, складывающем жуткие рассказы. Тогда они все дружно посмеялись, пребывая в глубоком убеждении – жизнь порой бывает куда страшнее самых кошмарных сказок и преданий.

– Однажды, – с гордостью сказал Эрхард. – Года три назад, в «Короне и посохе». Представляешь, трактир был забит народом, и хоть бы одна муха прожужжала, пока Стефан рассказывал! Он тогда сочинил историю о старой ведьме и ее маленьком внуке…

– Ты начал про Бринвелктон, – решительно напомнил Конан.

– Я как раз к этому и подхожу! – обиделся сбитый с мысли Эрхард.

– Что-то непохоже, – буркнул киммериец.

– Похоже, похоже. Дело в том, что у Стефана есть повествование о заброшенном городке под названием Ло-Салим. Я его на ночь глядя рассказывать не буду, слишком оно жуткое, – сотник оглянулся по сторонам и на всякий случай притронулся к оберегу, висевшему на груди. – Суть его в том, что городок лишь казался заброшенным. С наступлением ночи на охоту выходили его подлинные хозяева – вампиры…

– Ну-у, – пренебрежительно протянул варвар. – Какие ж это сказки! Был я как-то в подобном городе, Джанайдар называется. Пришлось деру давать, как хозяева проснулись… А настоящие вампиры живут в Рабирийских горах, только их почти не осталось.

Конан неожиданно поймал себя на мысли, что с сожалением вспоминает о необычной встрече почти десятилетней давности в маленьком заморийском городке возле предгорий Кезанкии. Название городка за прошедшие годы напрочь позабылось, зато сохранилась память о хитрой желтоглазой девчонке, родившейся столетие назад в Рабирах и верно служившей короне Немедии. Собственно, и в Нумалию варвара занесла надежда повидаться с немедийской Ищейкой и еще кое с кем из давних знакомых, помнящих былые лихие денечки… А в итоге он теперь сидит где-то в заброшенной деревне, заваленной непролазными снегами, и слушает болтовню старого сотника!

– Как рассказывают, – невозмутимо продолжал между тем Эрхард. – Стефан как-то проезжал мимо Бринвелктона, как раз когда тот опустел. Проехался по улице, посмотрел вокруг и рассмеялся. Чисто, говорит, мой Ло-Салим. С тех пор и пошло – Ло-Салим да Ло-Салим…

– А ты уверен, что здесь не живут настоящие хозяева? – нарочито зловещим шепотом спросил Конан. Эрхард осторожно кашлянул и укоризненно посмотрел на веселящегося киммерийца:

– Все бы тебе посмеяться… А порядок в доме меня, честно говоря, пугает.

– В домах, – поправил варвар, посерьезнев. – Я был в соседнем, там все так же. И я уверен, что в любом из уцелевших домов мы обнаружим чистоту и пустоту.

– Погано, – мрачно подытожил Эрхард. В теплом доме сразу стало как-то неуютно, и все слышанные страшные истории, над которыми беззаботно смеешься при свете дня, начали обретать устрашающую реальность. Конан поближе придвинул к себе меч, а Эрхард обвел комнату пристальным взглядом, точно пытаясь выяснить, не прячется ли кто в темных углах и под лавками.

– Слушай, – нарушил повисшую в доме тишину киммериец. – Как думаешь – подвал здесь есть?

– Наверняка, – кивнул Эрхард. – А что?

– Рабирийским гулям все равно – ночь или день, хотя они предпочитают охотиться ночью, а днем прятаться, – медленно проговорил варвар. – Хозяева Джанайдара могли вылезать наружу только ночью и ждали ее наступления в каком-нибудь надежном укрытии, куда не проникает свет.