Олаф Бьорн Локнит - Мятеж четырех

– Спасибо, – послушно кивнул человек. Придя в себя, он приобрел уверенный и невозмутимый вид. Я чувствовал, что он ничуть не боится ни меня, ни Конана. – Ты самостоятельно охраняешь от нечисти свою столицу по ночам? Достойное занятие…

– Узна-ал, – довольно протянул Конан, не обратив внимания на язвительный тон. – Я вот тебя тоже узнал. И что ты делаешь в Тарантии?

– У меня здесь любовница, – не задумываясь, ответил гость. – Пришел ее навестить.

– Врешь, – устало поморщился варвар. – Такие честные глаза могут быть только у отъявленного лгуна. Кроме того, всем известно, что ты по примеру туранцев завел сераль. И в серале ты содержишь не только женщин…

– Не твое дело, – жестко сказал человек. – А ты-то сам что здесь делаешь? У меня возникают мысли о предательстве…

Конан замолчал, кофиец выжидал, а я более пристально рассмотрел нового знакомого. Не больше сорока лет, рост почти четыре локтя, лицо узкое, с крючковатым носом, но красивое. Волосы по кофийской моде коротко пострижены. В левом ухе – маленькая платиновая серьга с круглым бриллиантом.

Киммериец поднялся со стула, на котором сидел, прогулялся по комнате, чуть отрешенно разглядывая висевшие на стенах картины и безделушки на каминной полке, и, наконец, посмотрел в мою сторону.

– Веллан, позволь тебе представить этого господина. Я оказался прав – сегодня ночью мы встретились с королем государства Коф. Его имя, как я и говорил – Страбонус.

– Весьма рад, – кофиец неприязненно глянул на меня. – Варвар совершенно прав и я не собираюсь отрицать его слова. Могу я узнать, что вы собираетесь делать со мной?

– Отпустим, – неожиданно сказал Конан. – Слушай, приятель, мы с тобой встречались не один раз и знаем друг друга довольно давно. Помнишь историю с неудавшимся переворотом? Кажется, лет шесть прошло? [4]

– Гораздо лучше, чем хотелось бы, – холодно ответил Страбонус. – Так мне можно идти?

– Ты забыл о том, что я всегда ставлю условия, – возразил киммериец. – Если ты ответишь мне откровенностью на откровенность, я отпущу тебя на все четыре стороны и мы забудем о событиях этой ночи. Если нет – я просто тебя убью. И пускай в Кофе догадываются, что произошло с королем.

– Тсота-Ланти знает, где я, – на лице кофийца не дрогнул ни один мускул. – И он сумеет отомстить.

– Так это проклятый маг Алой Башни построил Портал? – прищурился Конан. – Честное слово, я ему когда-нибудь сверну шею!

– Да, ты прав насчет волшебника и Портала, – бесстрастно ответил Страбонус. – Я прекрасно понимаю, что проиграл в этой игре, сделав всего два хода. Полагаю, кто-то выдал меня, донеся о моем прибытии в Тарантию… И ты решил заявиться сам и унизить меня? Это не королевский поступок. Зато поистине варварский.

– Оставь, – мне показалось, что Конан немного обиделся. А также я видел, что кофиец заблуждается. Просто Страбонус не знал о невероятной цепи случайности, приведшей меня и киммерийца в этот дом. Его логические построения были изящны, вот только отправная точка изначально неверна. – Ты согласен на мои условия?

– Нет, конечно, – усмехнулся король Кофа. – Но я вижу, что другого выхода нет. И если ты снесешь головы тем людям, которые предали меня или способствовали измене, я лишь порадуюсь. Если я расскажу все, ты меня отпустишь?

– Слово варвара, – немного патетически и одновременно насмешливо сказал Конан. – Ты знаешь, что всегда выполняю обещания. Однако ты забыл мои слова: «Ответить откровенностью на откровенность». Сначала буду говорить я.

Только по прошествии нескольких седмиц, после того, как мы покончили с неприятностями, изначально вызванными появлением подземного огня, я понял – Конан той холодной ночью поступил исключительно правильно. С его стороны это был ход, способный принести равно как гибель, так и победу. Варвар всегда уважал достойного противника и проявил это чувство к Страбонусу, а тот, уяснив, что его планы провалились, проиграл с достоинством. Как настоящий король. Только лишь полоумный Гай Петрониус в своих «псведоисторических» рассказах называл кофийского короля «хитрым ублюдком без единого проблеска совести и чести». В действительности все оказалось не так. Кофиец умел принять поражение и даже из его последствий извлечь пользу.

Ночью с 11 на 12 день первой зимней луны я стал невольным свидетелем тайной и необычной сделки между королями Аквилонии и Кофа. Но если б мы знали, к чему это приведет спустя несколько лун…

Поначалу я удивлялся, откуда бывший наемник (то есть Конан), лишь недавно захвативший трон, и прирожденный аристократ, наследник одной из самых благородных династий Заката Хайборийского материка, столь хорошо знают друг друга. И Конан, и Страбонус мгновенно опознали знакомое лицо. Из скупых и немногословных рассказов варвара я потом узнал, что он несколько лет назад служил в гвардии при дворе кофийского владыки и принимал участие в заговоре, устроенном одним из дворян. Мятеж, к сожалению для Конана, подавили, он вынужден был бежать, а в Кофе варвара объявили злодеем короны и вынесли очередной смертный приговор.

Однако сейчас двум королям пришлось позабыть старые распри, отбросить мысли о мести, и выслушав друг друга, придти к согласию.

Конан, как я уже упомянул, решился рассказать все. Варвар остановил готового к откровенности Страбонуса, усадил его в кресло, ударом кулака взломал дверцу шкафчика, в котором хранились вина, принадлежащие торговцу Антонию, и, вручив каждому по серебряному бокалу, начал говорить.

Последовала донельзя знакомая мне история. Вначале Конан поведал внимательно слушавшему и сохранявшему невозмутимый вид Страбонусу о появлении зеленого огня на границах Аквилонии, невероятных человеческих жертвах, имевшихся на пути порождений Небесной горы, о грифоне из Ямурлака, поездке в Пограничье и прочем. В том числе и о том, что сейчас он сам, Конан, король Аквилонии, потерял трон, а скипетр величайшей страны Заката держит в руках какой-то… самозванец. Очень странный. Двойник, в точности повторяющий облик настоящего короля. Человек (или не человек ), толкающий Аквилонское государство к войне, способной захватить все страны Заката. От Зингары до Турана.

– Мне не нужна эта война, – с серьезным выражением на лице втолковывал Конан Страбонусу. – Сейчас Аквилония владеет достаточным запасом золота для того, чтобы не обрушилась торговля внутри королевства, равно как и с другими странами. Я не понимаю, для чего самозванцу потребовалось начинать войну с Офиром и искать союза с Немедией. К Закату от Кезанкийских гор крупных войн не было почти сто лет. Все значительные державы – Зингара, Аквилония, Немедия, Аргос и, конечно же, Коф с Офиром – процветают. В казне Аквилонии пока нет средств для того, чтобы поддерживать постоянную военную компанию на двух-трех направлениях. Конечно, если мы обретем союзничество Немедии, будет куда проще разгромить Офир, а потом твое, Страбонус, государство, и дойти до границ Стигии… Только зачем?