Олаф Бьорн Локнит - Мятеж четырех

– Аквилонии, – повторил я. – Это такая большая страна на закат отсюда…

Кто-то тихо и неуверенно засмеялся. Словно человек, отвыкший от любой радости, а теперь обнаруживший, что не потерял способности ликовать. Я подумал, что это Алькой, но не понял, чего его так насмешило.

– Вот так, – ожил в моей голове голос Тихони и ядовито осведомился: – Кхатти, ты там еще жив?

– Почти, – чуть слышно пробурчал Брюзга. Я думал, он сейчас накинется на меня, но Кхатти упорно молчал. Наверное, я сказал нечто такое, что потрясло его до глубины души. Интересно, что именно? Ведь я всего лишь ответил на безобидный вопрос.

– Добро пожаловать в наше маленькое общество, – прозвучал спокойный и чуточку печальный голос Старика. – Надо полагать, ты уже давно прислушиваешься к нашей болтовне? Не стоит придавать ей большого значения – мы слишком давно находимся тут, чтобы испытывать по отношению к друг другу настоящую злость. Просто надо хоть как-то отвлекаться от скуки нашей чересчур затянувшейся жизни…

– А вы живые или не совсем? – осторожно спросил я. Ответил мне не Старик, а почему-то Алькой, и слова его были медленными и странными:

– Когда-то мы были живыми, мальчик. Слишком живыми. Это нас и сгубило. А теперь мы не можем умереть…

– Ушам своим не верю! – похоже, Кхатти-брюзга воспрял духом и немедленно встрял в разговор. – Алькой, неужели на старости лет ты сумел выучиться чему-то, помимо размахивания мечом? Например, разговаривать как человек?

Я начал понимать, отчего обитатели подземелья время от времени просят Кхатти заткнуться. И чего он только такой… Сначала на язык просилось – «злой». Потом я передумал и решил, что Брюзга не злой, а просто обидевшийся на жизнь и на всех людей.

– Кхатти видел, как погибла заветная мечта его жизни, – негромко сказал Старик. Откуда-то я знал, что сейчас только я слышу его голос, а все остальные разговоры стали едва различимы, точно велись за толстой стеной. – Это, знаешь ли, не очень-то приятно. Особенно если у тебя нет и никогда больше не будет возможность вмешаться и как-то помешать происходящему. Он был очень деятельным человеком, а теперь обречен на полнейшее бездействие. Впрочем, все мы в свое время что-то значили для наших народов… Мы привлекали внимание и, наверное, поэтому все оказались здесь. Бывшие заклятые враги, бывшие союзники… Алькой прав – это теперь больше не имеет никакого значения.

Старик надолго замолчал, остальные притихли. Я поколебался, но все же решился осторожно напомнить о себе:

– Тогда почему же меня тоже сюда затащило? Я ведь никто… То есть я хочу сказать, я не был никем особенным.

– Мы тоже так считали, – словно про себя проворчал Лис. – Оказалось – ошиблись.

– Думаю, для тебя и для нас будет лучше, если ты расскажешь, как очутился здесь, – предложил Старик. – Возможно, твой рассказ поможет нам в чем-то разобраться и мы сможем ответить на твой вопрос… И, кроме того, к нам очень давно не попадали люди с поверхности земли. Нам всем было бы весьма интересно узнать, что нынче происходит в мире. Когда-то мы приложили немало усилий, чтобы изменить его историю. Любопытно, что получилось из наших трудов…

– Да и так видно, что ничего хорошего, – фыркнул Кхатти и вдруг нетерпеливо потребовал: – Ты давай, давай, говори!

– Чтобы он имел возможность говорить, тебе придется немного помолчать, – невозмутимо сказал Старик. – И попрошу никого не перебивать, не лезть с вопросами и не торопить рассказчика.

Никто не ответил, но я как-то догадался, что все согласились с требованием Старика. И еще я подумал, что Старик, наверное, здесь главный. А потом вспомнил, что однажды уже рассказывал свою историю с самого начала и придется все повторять. Хотя нет – теперь мне есть что добавить к прежней повести. И еще одно отличие – мне даже не надо шевелить языком. Достаточно думать о том, что я видел и узнал, и все остальные увидят то же самое.

И я начал рассказывать.

До сих пор не знаю – поверили они моим словам или нет. Во всяком случае, после того, как я рассказал о брошенном руднике, где мы пытались извести подземное чудовище, и неуверенно сказал: «Ну вот, вроде и все…», никто не набросился на меня с расспросами. Меня вообще ни о чем не спросили. Только Старик поблагодарил и сказал, что им нужно хорошенько подумать над услышанным.

Думали они без меня. То есть я не слышал – говорят они между собой или нет. Сначала я было обиделся, а потом решил, что так и должно быть. Я ведь намного младше их всех, мое дело – только правдиво рассказать об увиденном. Право же решать, как поступить с моим рассказом, принадлежит старшим. Так что я задремал, оказавшись в ставшем уже привычном призрачном ущелье. Расчищенный участок, с которым я возился, заметно увеличился. Человеку в одиночку столько земли и камней перетаскать не под силу. Тем не менее, здесь моя работа явно была выполнена, и кто-то невидимый снова начал подталкивать меня в спину. Значит, нужно переходить дальше.

Я попробовал упираться и даже хотел бросить лопату (хотя никакой лопаты у меня в руках на самом деле не было), но получил такой тычок, что проснулся. Уставился в мрачный потолок и задумался. Никак не могу сообразить – снится мне распроклятое ущелье или оно всамделишное? Если есть – что за непонятная огромная штука в нем лежит? Вдруг это та самая, по случайности отысканная гномами? Что же получается – мы так старались ее извести, а нынче я самолично принимаю участие в ее вытаскивании на белый свет? Но ведь это все мне снится!

Тут я понял, что окончательно запутался. Хоть я положил себе ничему более не удивляться, но жизнь все время подкидывала мне новые и новые загадки. А ответов к ним я, как не бился, сыскать не мог.

Болтливая компания, как назло, молчала. Даже Брюзга, у которого не язык, а вертлявое помело. Я бы очень хотел их кое о чем расспросить… да только не решался заговорить первым. Вдруг у них так не заведено? Еще обидятся и совсем разговаривать перестанут. Совсем ведь тошно будет…

– Они сейчас заняты, – если я мог, вздрогнул бы от неожиданно прозвучавшего голоса Старика. – Но просили меня выразить тебе искреннюю благодарность за повествование. Оно заставило нас о многом задуматься и взглянуть на некоторые вещи с новой точки зрения…

– Да не за что, – растерянно ответил я. – Вы попросили, я и рассказал. Трудно, что ли?

– Ты был вправе ожидать ответного рассказа, – заметил Старик. – Однако вряд ли ты его услышишь. Не потому, что нам требуется многое скрывать, но по иной причине. Наши истории слишком длинны и малопонятны кому-то, помимо таких же старых развалин, как мы. Ты верно решил, что мы очень давно находимся в этом месте. Наши старожилы не по своей воле обосновались здесь почти восемь тысячелетий назад…