Олаф Бьорн Локнит - Подземный огонь

…И по прошествии длительного времени считается, будто король или нанял могущественного волшебника, испепелившего чудовище, а с ним и город, или случилось прямое вмешательство божественных сил и ради спасения Аквилонии с небес сошел сам Лучезарный Митра…

Я свидетельствую, что все происходило по-иному.»

Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства

Вот ведь какая дурацкая история приключилась…

Наверное, все, произошедшее с нами за последние два десятка дней, надо именовать судьбой. «С нами» – то есть со мной, Велланом из Бритунии, и с Эйвиндом из Райты. Самое смешное в другом: Эрхард, отсылая посланцев к королю Нимеду с просьбой о помощи, даже подозревать не мог, что его собственного начальника стражи и деревенского парня, оказавшегося свидетелем первого появления зеленого пламени, занесет аж в Аквилонию. И что они будут первыми, осмелившимися всерьез противостоять подземной твари, опустошающей закатные земли.

Честное слово, я никогда не рвался в герои. Просто так получилось. Нет, конечно, в подземельях, у шлюзов, могли остаться и граф Мораддин, и сам Конан. Однако они люди серьезные (первый, напомню, король, другой приближенный короля) и подставлять свою шкуру под укусы неизвестной зверюги им нельзя. Я, кстати, невероятно удивился, когда Конан столь легко позволил уговорить себя покинуть подземелья. Зная с прежних времен бешеный нрав этого киммерийца, я был глубоко уверен, что Конан, если мы будем возражать против его решения остаться, перебьет нас всех или вышвырнет из копей, но самолично останется топить чудовище. А он ушел. Видимо, варвар становится настоящим королем…

Я сразу заметил, как сильно он изменился за прошедшие четыре года. В Пограничье, когда мы охотились на Бешеного Вожака, Конан всегда кидался вперед очертя голову, не рассуждая и не подсчитывая количество врагов. Он оказался единственным из всего десятка Эрхарда, осмелившимся выступить против Бешеного Вожака в поединке. Конан тогда дрался не только за себя, но и за нас. Если бы варвар проиграл – сейчас наши косточки лежали бы в заброшенном граскаальском храме, а души гуляли по Серым Равнинам.

Теперь Конан человек степенный. Правда, его серьезность и надлежащее королю величие больше показные. Посейчас не могу забыть, как он встретил нас с Мораддином на дороге в Тарантию. Мы пересекли Немедийские горы, и сначала ехали по тракту, проложенному на восходном берегу Хорота, а затем свернули на дорогу, ведущую от Танасула к столице.

Мы постепенно нагоняли четверых всадников. У меня зрение очень хорошее, не то что у графа Мораддина, и мне даже обидно стало, когда именно Мораддин первым опознал в одном из четырех незнакомцев аквилонского короля.

Я начал было спорить с Мораддином, но очень скоро мы решили просто догнать всадников и окликнуть. Если мы обознались – просто извинимся и спросим дорогу…

Конан Мораддина едва не придушил. Я сначала очень удивился – варвар стащил графа с седла и начал орать что-то наподобие: «Где ты так долго пропадал?» Только потом Мораддин и Конан объяснили мне, что были знакомы раньше, много лет назад. Но во время встречи на дороге, я просто от души посмеялся. Представьте только: мелкий дождик, старый тракт, раскисшая грязь, все мы едва с седел не падаем от усталости. А аквилонский король, стоя в глине едва ли не по колено, вовсю обнимает немедийского графа. Причем надо учесть большую разницу в их росте – месьор Мораддин макушкой достает Конану едва до грудины…

Вот тут меня и разобрал смех, да такой, что я сполз с лошади, уткнулся в ее гриву и всхлипывал, не в силах остановиться. Наверное, со стороны я выглядел полным дураком, но мне было как-то все равно.

Зато во дворце Конан хотел казаться строгим. Распоряжался вовсю, ходил с поднятой головой. Казалось – сейчас носом потолок поцарапает. На людях ко мне иначе как «месьор Веллан» не обращался. В общем, старательно пытался выглядеть королем. Не слишком хорошо, однако, это у него получается. Нимед – другое дело. Старик из Бельверуса всю жизнь во дворцовых покоях прожил. Только взгляд на Нимеда бросишь, сразу видно – король!..

А Конан раньше если с правителями и общался, то очень своеобразным способом. Между прочим, именно киммериец прирезал памятной зимой 1284 года короля Пограничья Хьярелла. Где тут обучиться дворцовой куртуазии…

Конан превратился из короля обратно в нормального человека, только когда мы приехали из столицы сюда, в Ивелин. Но киммериец, что характерно, наверняка и останется человеком. А вот мы с Эйвиндом этим вечером вполне можем превратиться в самых настоящих покойников. Или, что гораздо хуже – в тварей, порождаемых зеленым туманом.

Впрочем, мне превращение в чудовище не грозит. Оборотни от зеленого огня умирают, и, как я полагаю, не самой легкой и приятной смертью…

– Веллан, посмотри план, – отвлек меня от грустных мыслей Эйвинд. – Ты грамотный, должен разбираться.

Я запалил второй факел, так как оставленный нам Конаном огонь начал потухать, и развернул свиток Халька. Нет, конечно, я, в отличие от Эйвинда, умею читать, и не только на аквилонском… Но для того, чтобы разобраться в карте подземелий, моих скромных способностей вряд ли хватит. Это я понял сразу, едва глянув на немыслимое переплетение линий, специальных значков, которые используют только горные рабочие, и увидев малопонятные сокращенные надписи. Единственное, что я сумел уяснить в точности – мы находились неподалеку от входа на следующий уровень катакомб. Там была лестница, вырубленная прямо в породе.

– Я думаю, чудище придет с закатной стороны, – заметил Эйвинд, смотревший, сдвинув брови, на план. – А где мы сейчас стоим?

– Здесь, – я ткнул пальцем в свиток, туда, где были прорисованы семь квадратиков, обозначавших шлюзы. – Эйв, посмотри сюда. Насколько я понимаю, самый центр города отстоит от нас приблизительно на тысячу шагов. Зверюга же выныривала из-под земли обычно не в самой середине уже опустошенных поселков, а ближе к краю.

– Иногда даже вовсе за оградой– добавил асир. – Мы входили в подземелье со стороны полуденных ворот города. Внизу свернули налево, то есть к закату. Значит, тварь никак не сможет нас миновать…

Обрадовал, нечего сказать. Я и так начинаю ощущать неприятное сжимание где-то под грудиной, обычно сопровождающее чувство страха – моя звериная половина тоненько скулит, призывая бросить это дело ко всем демонам Нижнего мира и сбежать. Волк, сидящий во мне, лучше знает, с чем можно бороться, а с чем нельзя.

Камень под ногами начал весьма ощутимо подрагивать, но я почему-то точно знал – огненное чудовище пока далеко. Лигах в двух от города. Оно, безусловно, продолжает ползти, каким-то чудом прорывая нору в камне и песке, и его движение явственно чувствуется. Видимо, Хальк был прав, говоря, что тварь очень большая. Такое сотрясение почвы может вызвать существо, значительно превосходящее по размерам всех известных мне живых тварей.