Олаф Бьорн Локнит - Подземный огонь

– Мораддин! – Конан увидел меня и махнул рукой. – У нас беда. Кто-то пытался убить Энунда.

Только теперь я заметил, что на мягких кожаных матрасах гимнасического зала, у ног короля, лежит грифон с перевязанной белыми тряпицами головой. Лекарь и его помощники суетились вокруг, а сам Монтель пытался влить в глотку ямурлакского зверя какой-то темный отвар.

– Конан, расскажи, пожалуйста, что произошло, – спокойно произнес я.

– Что произошло?! – взревел король и по его тону стало понятно: Конан необычайно рассержен и возмущен. – Лучше пусть остальные мне ответят, почему во дворце творятся всякие… всякие… – киммериец запнулся, видимо, не находя подходящего слова, чтобы охарактеризовать случившееся, и, наконец, ругнулся так, что Эвисанда аж зажала ушки ладонями. – Вот что здесь происходит! Мне было бы понятно, если б хотели убить меня, канцлера или высокого герцога Просперо! Но кому понадобилась жизнь безобидной твари?

Я наклонился над телом грифона и от изумления присвистнул. Сейчас, когда лекарь Монтель перевязал голову Энунду, повреждения выглядели не столь страшно, но… Я за свою жизнь повидал множество самых разнообразных ран и, лишь бросив взгляд на орлиную голову грифона, мог сказать: некто пытался убить Энунда, выколов глаз. Судя по тому, что грифон сейчас был еще жив, хотя и пребывал без чувств, рана была недостаточно глубокая для того, чтобы повредить мозг.

«Но зачем? – недоумевал я, поглаживая левой рукой жесткие перья на затылке Энунда. – Абсолютно бессмысленное покушение… Конан прав – если бы требовалась разрушить зыбкое спокойствие Тарантии, то оружие убийц направили бы на людей. Причем не на самых малых людей королевства. Кому была нужна жизнь грифона?»

– Я послал за бароном Гленнором, – снова рявкнул Конан, но я, как человек, привыкший разбираться с подобными историями, перебил короля:

– Подожди. Конан, скажи, пожалуйста, как все это произошло? Когда вы обнаружили Энунда раненым? Может быть, кто-то из дворцовых служащих видел нечто необычное?

– Хальк! – гаркнул король. Бледный летописец вышел вперед и неуклюже кивнул мне. Конан отступил на шаг назад, давая понять, что сейчас дозволяется говорить барону Юсдалю.

– Ночью… – голос Халька дрожал. – Ночью Энунд всегда выходит в дворцовый сад. Проветриться. Я уже перестал замечать, как он выбирается из моей комнаты, а потом из библиотечного зала. Он вышел… Наверное, после четвертого полуночного колокола. А я спал. Утром кухонная прислуга разносила горячую воду для умывания и наткнулась на тело. Меня сразу разбудили и я побежал к королю… Вот, посмотри, что нашли рядом с грифоном.

Хальк протянул мне завернутый в тряпочку острый кинжал-дагу с украшенной нефритом гардой и заплетенной тонким кожаным ремешком рукоятью. Я сразу понял, что кинжал делали гномы из клана, родственного моему отцу – на лезвии стояло клеймо в виде наковальни и семи звезд. Гномий кинжал… Я вспомнил, что этим оружием несколько раз хвастался Веллан. Мол, такой даги вы нигде не найдете – от Стигии до Гипербореи. Ему, Веллану, этот кинжал был подарен послом гномьего государя Дьюрина, на память…

На первый и самый поверхностный взгляд выходит, что Энунда хотел убить именно Веллан.

Я непонимающе посмотрел на Конана и понял, что сейчас с киммерийцем разговаривать бесполезно. Пускай у него за плечами опыт двух десятков лет, проведенных в походах и самых немыслимых авантюрах, пускай он к сорока годам научился думать не как наемник, а как серьезный и много испытавший человек, но горячая киммерийская кровь все равно не дает Конану возможности как следует осмыслить случившееся. Особенно в ярости…

Между прочим, а где же Веллан? Я не буду завидовать бритунийцу, если ему сейчас придется предстать перед Конаном.

Ну разумеется, Веллан явился в самое неподходящее время. В промежуток между дверью и косяком сунулась знакомая белобровая и веснушчатая физиономия, оборотень широко и радостно улыбнулся, завидев нас, но тотчас помрачнел. Зверское лицо Конана не сулило Веллану ничего хорошего.

Грифон, распластанный на полу, тяжело дышал и не шевелился. Месьор Монтель и его помощники стояли неподалеку и на их лицах было явственно написано: «Мы сделали, что смогли, но воля судьбы сильнее лекарского искусства.»

Хальк, которому я отдал кинжал, застыл как статуя. Эвисанда спокойно, хотя и с некоторой растерянностью, смотрела на короля.

– Твоя работа, сучий выродок? – процедил сквозь зубы Конан, ожигая взглядом Веллана. Бритуниец, подошедший к нам, выглядел заспанным и я понял, что его совсем недавно подняли с постели – Веллан пришел босиком, лишь в белых льняных штанах и подвязанной кожаным поясом рубахе с красной оторочкой.

– Что случилось? – бритуниец протер глаза правой ладонью. – Конан, чего ты такой бешеный с утра?

– Я понимаю, – медленно, с плохо скрываемой злостью в голосе начал король, – грифон – это только грифон и ничего больше. Но это мой грифон!!!

Неожиданно Конан рванулся к Веллану, сгреб его обеими руками за ворот рубахи и сильно встряхнул. Оборотень вытаращил непонимающие синие глаза и даже не пытался вырваться.

– Что происходит? – выдохнул он. – Конан, ты что, лотоса обкурился? Объясните!

– Объяснить? – киммериец, напирая всем телом на Веллана, прижал его к стене гимнасического зала. – Рассказывай, отродье нелюдское, зачем ты хотел убить Энунда? Кинжал чей? Твой?!

– Мой, – Веллан покосился на услужливо протянутый Хальком клинок. – Я думал, что забыл его вчера… После ужина. Так что случилось, объясни, пожалуйста!

Бритуниец, как видно, окончательно проснулся, и, положив ладони за запястье Конана, осторожно, но настойчиво отстранил руки короля. Веллану наверняка испортили посейчас непонятной мне утренней сценой хорошее настроение и он начал злиться.

Я решил, что лучше будет вмешаться или дело закончится самой обычнейшей дракой. Веллан, разумеется, не столь тяжел, как Конан или (пусть его душу упокоит Митра!) Эйвинд, но более верток и ловок. Таким образом, Конан и бритуниец могут сцепиться надолго и неизвестно, кто выйдет победителем. Конан, безусловно, силен, и людей, подобных ему в странах Заката не слишком много, однако, если посмотреть на Веллана, можно понять – он не так мускулист, сколько невероятно жилист…

– Разойдитесь, – твердо сказал я, оттолкнул в сторону Конана и отстранил Веллана. – Король, сначала разберись во всем, а потом пускай в ход кулаки. Веллан, не сердись на варвара, это он сгоряча.

Меня послушались.

– Ты где был после полуночного колокола, рассказывай! – Конан усмирил свою ярость и отступил на шаг. – Почему твой кинжал нашли возле Энунда?

– Я… – запнулся Веллан. – Я отдыхал. Неважно где и неважно с кем. Конан, поверь, не трогал я грифона! Я же знаю, что Энунд хороший!