Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

– После Руазеля? – осторожно переспросил Вайд.

– Ты что, еще не слышал? – в свою очередь удивился стражник и красочно описал разгром королевского отряда в руазельском лесу. Вайд сочувственно поддакивал, в нужные моменты выражая ужас и негодование. Из рассказа явственно следовал один бесспорный вывод – персона короля в столице в последнее время не вызывает особой любви и уважения.

– Меня ребята с собой в бега звали, да я отказался, – сказал стражник и понизил голос до шепота: – Потому что ночью лучшего убежища, чем надвратные башни, не сыскать, это я тебе точно говорю! Бойницы узкие, демону ни в жисть не пролезть, стены каменные, на дверях железные засовы – вот и сижу я тут безвылазно. Однажды демоны прямо под башней человека загрызли! Так орал, бедняга… А я ничего, жив покуда. Скучно только одному, – стражник снова нахлобучил шлем. – Если что – приходи, на двоих здесь места хватит. Видно, что ты человек благородный, не пристукнешь меня из-за черствой лепешки…

Вайд поблагодарил за щедрое предложение и тронул поводья. Уже издалека до него долетело прощальное напутствие солдата:

– За собачкой своей приглядывай! А то сожрут, как пить дать!..

Город представлял собой печальное зрелище. Людей на улицах было мало, да и те норовили побыстрее прошмыгнуть мимо. Окна были заколочены, двери плотно закрыты. Городскую стражу Вайд ни разу не видел – похоже, встреченный им солдат не преувеличивал, и дезертирство здесь процветало. Зато попадались многочисленные подозрительного вида бродяги, мрачно поглядывающие на Вайда.

Неожиданно выскочивший из проулка нищий бросился к Вайду и вцепился в поводья его коня.

– Добрый человек, отдай мне лошадку, – забубнил бродяга, заискивающе заглядывая Вайду в лицо. – У меня жена на сносях и четверо деточек, три дня не кушали… Мы честные земледельцы… Зачем тебе лошадка, добрый господин? Помоги моей несчастной семье…

Преодолевая жалость, смешанную с отвращением, Вайд оттолкнул нищего. В пустых голодных глазах человека появился безумный блеск.

– Мы честные земледельцы, господин, честные земледельцы!.. – бормоча как заведенный, бродяга вытащил из своих лохмотьев нож и кинулся на всадника, занося руку для удара. Прыгнувший ему на плечи Тао повалил ослабевшего от голода нищего в пыль, разодрав его хламиду, которая тут же начала пропитываться кровью из ран, оставленных острыми когтями и зубами маленького демона. Вайд пришпорил лошадь, стараясь не слышать горестных воплей бродяги. Тао молча трусил рядом.

Бесцельно проплутав по городским улицам в поисках открытой гостиницы, Вайд уже подумывал о том, чтобы занять один из пустовавших домов – как вдруг будто холодная волна накрыла его. Вайд натянул поводья, остановив лошадь. Ощущение не проходило. Словно рядом находилось что-то чужое и опасное, и он чувствовал его грозное дыхание.

– Тут что-то не так, – заявил Тао, настороженно принюхиваясь и присев на задние лапы.

Вайд огляделся. Они находились напротив каменного двухэтажного здания, явно принадлежащему богатому человеку. Некоторое время Вайд пытался понять, что в этом доме не так – и, наконец, сообразил: в отличие от других строений города, окна каменного дома не были заколочены. На втором этаже в одном из них даже светился еле заметный огонек.

– Они что, совсем демонов не боятся? – недоуменно спросил Вайд неизвестно у кого.

Спешившись, Вайд подошел к массивной дубовой двери и тронул бронзовую ручку в виде оскаленной драконьей головы. Дверь была надежно заперта, лишая всякой надежды попасть в дом. Тао втянул воздух трепещущими ноздрями.

– В доме кто-то живет, и сейчас они внутри, – сообщил маленький демон и взглянул на друга. – Мы войдем туда?

Вайд отрицательно покачал головой. Ощущение присутствия чуждой опасности не покидало его, возбуждая смешанное чувство тревоги и интереса. «Пожалуй, надо бы выяснить, кто здесь обитает и чем занимается,» – быть может, мысль была не слишком разумна, но Вайд давно привык полагаться на свою интуицию. Молодой человек осмотрел улицу. Дома отличались добротностью – в квартале явно проживали состоятельные тарантийцы. Теперь большинство строений стояли заколоченными или запертыми – хозяева, подобно многим, бежали из города. Вайд и Тао подошли к небольшому уютному на вид домику, находящемуся почти напротив заинтересовавшего Вайда здания. После некоторых усилий замок на двери удалось сбить – и путешественники очутились внутри чужого жилища. Там было темно и пыльно, вещи валялись в беспорядке – видно, хозяева уезжали в большой спешке. К радости Вайда обнаружилось, что в доме есть подвал.

– Тут и будем жить, – бодро сообщил молодой человек маленькому демону. Тао заглянул в пахнущий плесенью подвал, и на его подвижной мордочке явственно выразилось крайнее отвращение.

– А ты не можешь сотворить какую-нибудь магическую защиту от этих тварей? Тогда не надо будет лезть в такую сырость… – Тао вопросительно взглянул на спутника.

– Может, и смогу. Но тогда я не смогу ничего другого. Лучше поберечь силы – чувствую, они нам еще пригодятся, – Вайд потрепал своего друга по черному гладкому загривку.

– А, может, Лабиринт… – начал Тао. Вайд махнул рукой:

– Лабиринт помогает, когда считает нужным. А я с детства придерживаюсь мудрого правила – полагайся только на самого себя. Может, лишь поэтому я до сих пор жив. Так что полезай-ка в подвал, маленький привереда. Заодно убеди тамошних крыс найти себе другое жилище.

Эту ночь Вайд и Тао провели на позаимствованной у хозяев дома перине, тесно прижавшись друг к другу, чтобы согреться в промозглой подземной сырости. Прислушиваясь к мерному сопению друга, Вайд вглядывался в кромешную тьму, и ему порой явственно чудилось, будто кто-то настойчиво скребется в запертую на тяжелый засов крышку подвала.

На следующий день Вайд и Тао отправились на базар, чтобы продать ставшую обузой лошадь и купить еды. Памятуя о мрачных бродягах, Вайд нацепил на видное место свою перевязь с метательными ножами, и привесил сбоку изящный кинжал с затейливо вырезанной костяной рукоятью, приобретенный им когда-то в качестве безделушки. Но больше он надеялся на силу и проворство своего спутника.

На базаре было немноголюдно. Горожане приходили сюда, чтобы обменять свои вещи хоть на какую-нибудь пищу, или за баснословные деньги купить у подозрительного вида детин невесть как доставленные в столицу муку и мясо. Вайд шел по базару, крепко сжимая повод своей лошади, и смотрел на жителей некогда гордой Тарантии.

Вот грустная женщина, держащая в худых руках платье из нарядной тафты, рассказывает чернобородому мужчине с парой блестящих кожаных сапог, что прошлой ночью на соседей напал демон, те отбились, да только тварь порвала невестку соседа, сегодня хоронят. Мужчина покивал и поведал, что в их квартале демоны давно не появлялись, а вот лихие люди ограбили на днях сразу несколько семей, прямо средь бела дня, и теперь им совсем нечего есть, его собственный сын уже не может встать на распухшие от голода ноги. Девочка лет восьми протянула Вайду аляповатое серебряное ожерелье, и умоляюще прошептала: «Купи, господин… Мама болеет, кушать нечего…» Вайд сунул ей несколько золотых монет, не думая о том, что завтра может оказаться в том же положении. Встрепанный парень с разбитой губой обнимал хрупкую коринфскую вазу, явно краденую, и затравленно поглядывал по сторонам. Целое семейство, грязное и донельзя оборванное, расположилось в пыли. Дети с усталой покорностью протягивали к прохожим сложенные горстью ладошки, их мать равнодушно пыталась выцедить из ссохшейся груди хоть каплю молока для завернутого в блеклые тряпки младенца. Поодаль дюжие мужики методично били тощего подростка, попытавшегося украсть немного крупы. Никто даже не смотрел в их сторону.