Олаф Бьорн Локнит - Престол Немедии

– И как же, позволь спросить, выглядел человек, направивший тебя сюда и тем заставил тебя спасти наши жизни? – невозмутимо поинтересовался Шамсудин, пропустив мимо ушей возмущенную тираду стражника.

– Как выглядел, как выглядел! – злобно огрызнулся капитан. – Как последняя свинья!

Махнув рукой своим подчиненным, приказывая следовать за собой, капитан удалился с поляны, недовольно бормоча что-то себе под нос.

– Вот так! – пожал плечами полугном. – Кто и зачем напал на нас – неизвестно, кто помог нам – тоже. Не люблю, когда меня водят за нос!

– Это госпожа Ирина послала сюда стражников! – убежденно сказал Серкл, в представлении которого Ирина по своему могуществу стояла на третьем месте после Митры и короля Нимеда.

– Хотелось бы верить. Надеюсь, с ней самой все в порядке, – тихо произнес Шамсудин.

Сварог, закончив обматывать раненую руку обрывком рубахи, подошел к туранцу.

– Кажется, я знаю, кто нам это подстроил, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес сибиряк. – И, клянусь Кромом, он за это поплатится!

– Да кто же это? – спросил Серкл и затаил дыхание.

– Этот щенок! – рявкнул Сварог. – Ревенд!

Сварог ворвался в дом Сезии в ярости, словно демон, которому прищемили дверью стати. И сразу столкнулся с Ингодой, несущей во двор корзину с мокрым бельем.

– Где он?! – зарычал сибиряк, заставив девушку попятиться. – Где Ревенд?

– Ушел, – ответила Ингода и поставила корзину на пол. – Ты ранен, Сварог, давай я перевяжу тебя.

– К демону! – отмахнулся славянин. – Куда он направился?

– Я не знаю, – покачала головой девушка, но по ее смущенному взгляду и слегка покрасневшим щекам было видно, что она лжет.

– Говори, чтоб тебя взял Нергал! – заорал сибиряк, грубо схватив Ингоду за плечо – и получил в ответ звонкую пощечину, отвешенную крепкой, привыкшей к тяжелой домашней работе рукой.

– Остынь, Сварог, – спокойно посоветовала дочь тюремщика. – Твоя рана может открыться.

Несколько мгновений северянин оторопело смотрел на девушку, словно не веря, что она дала ему отпор.

– Я принесу воды, чистую тряпку и перевяжу тебя, – как ни в чем не бывало, сказала Ингода и ушла в кухню. Скоро она вернулась, неся в руках медный таз с горячей водой. Сварог молча и безропотно дал Ингоде размотать на руке небрежно сделанную им повязку. Девушка тщательно промыла рану и аккуратно перевязала ее белоснежной тканью.

– Скоро заживет. А ты пока постарайся поменьше двигать рукой, – посоветовала Ингода.

– Спасибо, – буркнул Сварог. Потом его губы задвигались, словно пытаясь вытолкнуть слово «прости», но мужская гордость победила, и сибиряк проглотил свое извинение.

Девушка вытерла испачканные кровью руки и поднялась, чтобы продолжить неоконченное ею дело. Сварог торопливо вскочил вслед за ней.

– Послушай, Ингода, мне очень нужно узнать, где Ревенд, – со всей возможной мягкостью и настойчивостью проговорил северянин. – Это очень важно. На нас с Шамсудином напали и чуть не убили, может быть, опасность грозит и ему…

Девушка испытующе взглянула в глаза Сварогу, и славянин едва удержался, чтобы не отвести взгляд.

– Ревенд просил меня никому не говорить, куда он пошел, – медленно произнесла Ингода. – Но, раз ты говоришь, что это очень важно…

– Очень! – энергично подтвердил северянин.

– Он ушел еще вчера, – пояснила девушка. – Сказал, что понял, как ему надлежит поступить, что он пойдет к графу Корнелиусу…

– Вот! – торжествующе вскричал Сварог, грохнув кулаком по столу так, что стоявшая на нем посуда подпрыгнула. – Я так и знал, что он нас выдаст! Ну, берегись, змееныш! – и с этим воплем сибиряк выбежал из кухни. Ингода растерянно посмотрела вслед северянину и машинально закончила фразу:

– … и прямо спросит у него, что он сделал с королем Нимедом!

Яростно проклиная сквозь зубы Ревенда, Сварог торопил коня к знакомому особняку графа в уверенности, что найдет юношу там. Жажда мести так и распирала сибиряка. Если бы племянник философа решил поддержать заговор Корнелиуса и попытался убить славянина и его друга своими руками, Сварог нисколько не обиделся бы, здраво рассуждая, что каждый волен выбирать, на чьей стороне сражаться. Но то, что юноша подло предал их и навел на сибиряка и полугнома убийц, возмутило славянина до глубины души. Нечестную игру Сварог презирал, а тех, кто пытался смошенничать – за людей не держал и отправлял на Серые Равнины без малейших угрызений совести.

Позади сибиряка ехал Шамсудин, опасающийся, что его горячий спутник снова наломает дров там, где этого вовсе не следовало бы делать. Он пытался удержать Сварога от опрометчивого визита в особняк Корнелиуса, но северянин хотел во что бы то ни стало покарать Ревенда. Может быть, Ирине и удалось бы уговорить сибиряка – но девушки-гуля, как назло, не было дома. Она вообще теперь нечасто появлялась у Сезии, словно позабыв о живущих там людях.

Сибиряк резко осадил лошадь у дверей графского дома и спрыгнул с седла. Он собирался ворваться к Корнелиусу, найти Ревенда и вышибить из него его университетские мозги, но необычное столпотворение у особняка удержало Сварога от немедленных действий. Улица была запружена людьми, в основном низкого сословия, горячо что-то обсуждающих и пытающихся заглянуть в окна дома. Поодаль славянин заметил оседланных лошадей, которых держал под уздцы гвардеец, и мрачного вида карету с зашторенными окнами.

– Что здесь происходит, любезный? – осведомился Шамсудин у какого-то человека в фартуке, к которому были приколоты толстые сапожные иглы.

– Так графа с сыном арестовывают! – с готовностью откликнулся тот. – Жена прибежала, говорит, к дому господина Корнелиуса отряд гвардейцев подъехал, и тюремная карета при них. Я сразу и бросился сюда, даже туфель с болванки не снял…

Сварог и Шамсудин переглянулись. Конечно, они сами раскрыли заговор графа барону Вику, но то, что меры последуют так быстро, сибиряк и полугном не ожидали.

– Значит, Вик выследил колдуна, что на Нимеда чары навел? – недоуменно пробормотал Сварог. – Почему же Ирина нам ничего не сказала?

Шамсудин лишь пожал плечами, словно говоря, что тоже ничего не понимает.

Вскоре из дома графа вывели арестованных. Сам Корнелиус держался гордо, хоть и был бледен, как кружева на рукавах его сына. Агритас съежился и лишился всей своей былой щеголеватости. Рядом с сыном семенила заплаканная графиня, пытаясь под руками стражников просунуть юноше какой-то узелок. В дверях виднелась рыдающая Кларион, подурневшая от горя еще больше.

Вслед за графом и Агритасом гвардейцы вели уже знакомых Сварогу казначея Готаро, генерала Йонана, еще каких-то вельмож и офицеров. Видимо, заговорщики были в сборе, когда нагрянула стража. Дворяне были угрюмы и далеко не так спесивы, как обычно. Ревенда среди них не было.