Олаф Бьорн Локнит - Престол Немедии

– Я с вами! – произнес тюремщик. – А то неизвестно, что вас там ожидает, надо же иметь надежного человека под боком…

Никто не возразил Серклу, и бывший надзиратель удовлетворенно засопел.

…Они подъехали к дому барона уже в темноте. Оставив лошадей в кустах на берегу реки, все четверо подошли к стене, ограждающей баронский сад. Она была не слишком высока, но Серкл все равно с трудом перебрался через нее, поддерживаемый сзади Сварогом и вытягиваемый спереди Ревендом. В саду было тихо, пахло землей и жасмином. Сибиряк неслышно двинулся было вперед – и вдруг резко остановился. Прямо на него большими прыжками неслась крупная собака с гладкой, блестящей в свете луны шерстью. В два прыжка Сварог оказался вновь на стене, где уже находились Ревенд и Шамсудин. Серкл последовал за славянином с похвальной стремительностью, словно не он недавно кряхтел и сопел, не в силах одолеть ограду.

Подбежав к забору, собака подпрыгнула, и ее когти с зловещим скрежетом проехались по каменной стене. Поняв, что ему не достать незваных гостей, пес глухо зарычал, обнажив внушительные клыки, и уселся на траву, не спуская глаз с людей. Смотрел он почему-то на Серкла.

– Ну, и что мы будем делать? – нервно спросил тюремщик, боязливо поджимая под себя ноги.

– Пока ничего, – невозмутимо ответил Шамсудин и вынул из-под плаща небольшой сверток. Полугном развернул тряпку, и все увидели, что это кусок мяса. Шамсудин ловко кинул мясо собаке, и та поймала угощение на лету. Какое-то время пес продолжал сторожить туранца и его спутников, но вдруг беспокойно закрутился, заскулил, неуверенно облизнулся, потом взвыл и опрометью бросился в глубь сада.

– Что там было? – поинтересовался Сварог.

– Слабительное – все, какое нашлось у Сезии, – по голосу Шамсудина было ясно, что он улыбается. – В прошлый приезд сюда я приметил здесь охранных собак, и решил на всякий случай захватить для них гостинец.

– Хвала Митре, он не лаял, – прошептал Ревенд.

– Эти собаки не лают. Они не сторожевые и не охотничьи, они натасканы убивать, – спокойно пояснил полугном.

В полном молчании Шамсудин, Сварог, Ревенд и Серкл добрались до особняка. Он был погружен в темноту, и лишь на верхнем этаже были слабо освещены несколько окон. Свет был какой-то странный: не желтый, какой обычно бывает при свечах, а голубоватый.

– Нюхом чую – они там, и вершат свои грязные делишки, – пробурчал сибиряк.

Парадный вход был заперт на засов, а вот дверь для слуг была закрыта всего лишь ключом. Сварог вытащил свою отмычку и привычно принялся за дело. Вскоре в замке что-то щелкнуло, и дверь с тихим скрипом отворилась.

– Второй раз влезаю в чужой дом, чтобы спасти эту неуемную девицу, – пробормотал про себя Сварог.

Проскользнув через половину слуг, сибиряк и его спутники поднялись наверх. Кабинет барона находился в конце длинного коридора. Оставив Серкла на страже, Сварог, Шамсудин и Ревенд со всей возможной осторожностью подкрались к двери кабинета. Она была полуоткрыта, выбивающийся из-за нее голубоватый свет становился все ярче. По дороге Ревенд зацепился ногой за стоящую в нише напольную фарфоровую вазу и непременно повалил бы ее, если бы не ловкость Шамсудина, подхватившего вазу в последний момент. Сварог приготовился к худшему, но находящиеся в комнате были так заняты своим делом, что не обратили на посторонний звук внимания. Сибиряк вытянул шею и заглянул в комнату.

В лицо ему сразу ударил аромат одуряющих благовоний. Кабинет казался наполненным туманом, окружающие предметы виделись словно сквозь дымное марево. На полу в каком-то странном порядке стояли необычные прозрачные светильники, дававшие голубоватый свет, похожий на сияние молнии. Посреди комнаты, в окружении светильников на возвышениях лежали две женщины. В одной из них Сварог сразу узнал Ирину. Глаза девушки-гуля были закрыты, а лицо такое спокойное, какого славянин ни разу не видел у порывистой как ветер рабирийки. Над головой каждой из женщин прямо в воздухе висело по блестящему черному шару.

Чуть поодаль сибиряк увидел Арраса. Молодой маг с сосредоточенным выражением лица вглядывался в толстую книгу, лежавшую перед ним. За его спиной застыл барон Вик. Внезапно Аррас оторвался от книги и, взмахнув руками, выкрикнул какое-то заклинание. Между шарами полыхнул сноп искр, похожих на болотные огоньки, и тотчас угас. Женщина, лежавшая неподалеку от Ирины, едва слышно застонала. Аррас выругался.

– Не получается? – холодно спросил барон, с неприязнью глядя на аквилонца.

– Это из-за того, что она не человек, а гуль! – Аррас лихорадочно переворачивал толстые пергаментные страницы фолианта. – Но должно же получиться, во имя Митры! Все компоненты пребывают в нужном равновесии… Сейчас я попытаюсь снова.

Сварог взглянул на Шамсудина, и полугном молча кивнул в ответ. Распахнув дверь, сибиряк и его друг ворвались в кабинет барона. Стараясь не задеть светильники и проступающие на полу бледные линии пентаграммы, Сварог молниеносно преодолел расстояние, отделяющее его от Арраса, и с наслаждением приложил мага по лицу своим могучим кулаком. Аквилонец повалился на пол, и из его руки вылетела коробочка, так хорошо знакомая славянину. Тем временем Шамсудин приставил к горлу Вика острие меча, а Ревенд плотно закрыл дверь и встал возле нее, зло глядя на своих врагов.

– Говорил же я тебе, господин барон – слуг надо держать в большей строгости! – с усмешечкой произнес Аррас, вытирая бегущую из носа кровь. – Твои наемники сплоховали в Роще Девы и даже не доложили нам, что не выполнили задание. К тому же, твои телохранители спят, а привратники играют в кости, пока чужие люди разгуливают по дому.

– Замолчи, щенок, – с ненавистью сказал барон, даже не попытавшийся сопротивляться полугному. Аррас расхохотался окровавленными губами. Сварог увидел, что зрачки его глаз ненормально расширены, как бывает у тех, кто вдохнул порошка лотоса.

– Что ты сделал с Ириной, отродье Сета?! – зарычал Сварог, наступая на мага.

– Ничего, – невозмутимо ответил молодой человек, поднимаясь на ноги. В тот же момент сибиряк стремительно заломил ему руки за спину, не давая возможности воспользоваться магией. Стройное тело аквилонца изогнулось от боли, но на губах по-прежнему играла усмешка.

Осторожно ступая, Ревенд подошел к девушке-гулю и медленно отвел от ее лица черный шар, который тут же с тяжелым стуком упал на пол. Ревенд едва успел поймать тотчас сорвавшийся с места второй шар, который иначе размозжил бы лежащей женщине голову. Затем племянник философа наклонился над Ириной.

– По-моему, она спит, – с некоторым удивлением сказал юноша.

– Она в трансе, – невозмутимо поправил его Аррас. – Но с ней все в порядке. Вы успели вовремя.