Олаф Бьорн Локнит - Талисман всадника

Только чего-то там не хватает… У нас есть идея, которую мы защищаем, есть бежавший от узурпатора принц, имеющий все права на королевский трон, есть даже горе-волшебница с весьма путаной родословной, почти ничего не умеющая. Нет символа. Да, недостает какого-то знака, за которым можно идти!

Я покосилась в угол, где на дорожном сундучке стояла открытая железная шкатулка. Камень приглушенно светился, точно тлеющий уголек. Мы еще в Бельверусе сделали загадочное открытие: если сосредоточится и повнимательнее вглядеться в кристалл, из алой глубины начнут выплывать призраки, какие-то движущиеся картины, подернутые туманом времен… На них нельзя смотреть слишком долго – голова кружится и кажется, что падаешь вниз со скалы в колышущееся винноцветное море.

Решение пришло само собой. Оно казалось настолько верным, что я удивилась – как я не сообразила раньше? Ведь предчувствовала, иначе зачем мне могла понадобиться такая вещь, как стяг Немедийской империи?

Я достала из вьюков красно-черно-белое полотнище и разложила его на столе. Отыскала маленький ножичек и принялась старательно отпарывать с тяжелой шелковой ткани черного дракона. В голове назойливо звенела простенькая мелодия, услышанная на ярмарке в Мессантии:

Белый шелк тоже нашелся – я безжалостно искромсала подкладку собственного плаща. Начала прикидывать, как бы половчее вырезать из него пару больших восьмиконечных звезд, и тут в дверь осторожно постучали.

– Открыто! – крикнула я.

Явился Ольтен. Я-то полагала, он с Крейном и остальными весело предается исконным мужским развлечениям, наподобие выпивки, построения грандиозных планов на будущее, яростным спорам о судьбах мира и безудержному хвастовству.

– Доброй ночи, – чуть удивленно сказал Ольтен, разглядывая, чем я занимаюсь. – Я не помешал? Вообще-то я хотел спросить – можно, я у тебя посижу? А что ты такое делаешь?

– Хочешь помочь? – небрежно осведомилась я, сражаясь с неподатливой скользкой материей. – Раздобудь мне красную тряпку. Лучше всего шелковую, но сойдет и льняная.

Его милость счел, что намерения женщин разгадать невозможно, и послушно отправился на поиски. Отсутствовал он довольно долго – я успела вырезать обе звезды и начала обметывать их по краям – но добыча оказалась тем, что нужно. Десяток атласных лент ярко-багрового цвета. Где он только их разыскал?

Звезда легла на место, которое некогда занимал стоявший на задних лапах дракон. Я принялась старательно пришивать ее к знамени. Ольтен, облокотившись на стол, молча наблюдал за моими потугами. Убедившись, что символ надежно прикреплен к стягу, я занялась красными лентами. Пришлось разрезать их на узкие полоски, которыми я окантовала звезду. Напоследок из остатков шелка вышла неплохая пара крыльев, именуемых в геральдике «крыло орлиное, развернутое».

Завершив работу, я неторопливо обрезала лишние нитки и полюбовалась на дело рук своих. Моя крылатая звезда горделиво поблескивала поверх традиционных немедийских цветов. Издалека ее будет хорошо заметно.

– В чьи руки ты хочешь отдать нас, Дана? – тихо и как-то скорбно проговорил Ольтен, не глядя на меня. – Мы уже совершили немало поступков, о которых пожалеем. Честное слово, меня до смерти пугает эта вещь, – он ткнул пальцем в железную шкатулку, где хранился Алый Талисман.

– Боятся непознаваемого и чужого, а мне этот камешек, как выяснилось, не чужой, – отрезала я, может быть, излишне поспешно. – Я верю, что поступаю правильно. Мы изгнаны из собственной страны, так что нам впору поднимать флаг со гербом того, кого тоже некогда изгнали за попытку решить дело миром. Мы не воюем, мы пытаемся добиться справедливости и покарать убийцу. Разве не так?

– Так, – неохотно согласился принц. – Просто мне не слишком по душе твой замысел. Звезда Роты… К чему это приведет?

Я скривилась:

– Мой принц, позволю себе одно предположение. Может быть, на самом деле тебе не хочется, чтобы в рядах твоих приверженцев оставалась некая девица Эрде? Она вроде как недочеловек, и таскает с собой жуткую магическую штуковину, и всерьез намерена положиться на милость какого-то давно сгинувшего божка? Ведь так? Об этом шепчутся внизу?

– Никогда не смей так говорить! – Ольтен взвился со скамьи и почти прокричал мне в лицо эти слова. Я невольно шарахнулась в сторону, едва не врезавшись в стену и на своей шкуре узнала, что такое пресловутый «королевский гнев». Верно говорили: представители династии Эльсдорфов в юном возрасте никогда не отличались сдержанностью нрава. – Ты прекрасно знаешь, мы без тебя – ничто! Жалкая кучка мятежников, не обладающих ни военной силой, ни знанием, ни способностью вести за собой! Ты нужна нам! Ты и твой Камень, чем бы он не был!

– А когда все закончится, меня вежливо попросят удалиться, предварительно вернув талисман в королевскую сокровищницу? – язвительно вопросила я.

Ольтен смерил меня мрачным взглядом:

– Неужели ты всерьез так думаешь?

– Нет, – мне внезапно расхотелось препираться. Я вспомнила, что без Ольтена и прочих молодых сумасбродов моя жизнь опять потеряет смысл. – Извини. Сама не знаю, что говорю. И с флагом этим я сущую глупость затеяла, – я попыталась скомкать полотнище, но меня остановили:

– Погоди, не торопись. Насчет знамени ты права. Мы не можем выступать под немедийским драконом, он стал теперь символом узурпатора. Пусть будет звезда. Кто помнит, кому изначально принадлежал этот знак?

Мы настороженно смотрели друг на друга поверх стола. Ольтен, точно предлагая перемирие, задумчиво изрек:

– Другую сторону флага тоже надо переделать. Где у тебя нож?

Я протянула ему короткий дорожный ножичек, и его милость принялся с тщательно скрываемой яростью срезать со знамени второго дракона.

Область Соленых озер, Немедия.

3 день Второй весенней луны.

– Как думаешь, это еще Пограничье или уже Немедия?

– Не знаю. Мы вроде не подписывали с Бельверусом никаких договоров по обозначению границ. Считается, что земли Немедии начинаются от самого полуночного из Соленых озер, а на закате граница упирается в Синюю скалу, возле которой стоит городишко Кюртен, одновременно принадлежащий нам, немедийцам и аквилонцам. Помнишь, лет пять-шесть назад в Вольфгард приезжал Евсевий Цимисхий, ученый муж из Тарантии?

– Помню. Такой высоченный зануда с черной бородой.