Тэд Уильямс - Дорога ветров

Когда дошло до припева, десятки людей присоединились к арфисту. Теперь, казалось, они шагали в ритм старой песне. Голоса людей Мегвин становились все громче, пока, наконец, не перекрыли вой ветра — и, странно, он как будто ослабел, признавая свое поражение.

Оставшиеся эрнистири с песней маршировали по горной тропе вниз из своих пещер.

Они остановились на занесенном снегом уступе и съели свои дневные порции под тусклыми лучами пробивающегося сквозь тучи солнца. Мегвин прошлась среди своих людей, особое внимание обращая на детей. Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой и довольной. Дочь Луга наконец делала то, к чему предназначила ее судьба. Успокоенная сознанием этого, она ощущала необычайный прилив любви к народу Эрнистира — и ее народ понимал это. Некоторые из старших все еще испытывали некоторое недоверие к этому безумному предприятию, но дети видели в нем только великолепное развлечение. С криками и смехом они бежали за Мегвин через весь лагерь, и тогда даже их недоверчивые родители ненадолго забывали об опасности, навстречу которой они шли, отбрасывая все сомнения, — как принцесса мота быть исполнена такого света и радости, если боги не сопутствуют ей?

Что же касается самой Мегвин, то все ее сомнения, в сущности, остались на Брадах Торе. Она снова заставила петь свой маленький отрад, и так прошел последний остававшийся до полудня час.

Когда они достигли, наконец, подножия горы, ее люди, казалось, окончательно обрели надежду. Почти все они впервые ступали по полям Эрнистира с тех пор, как полгода назад наступление войск Риммергарда загнало их в горы. Теперь они возвращались домой.

При виде маленькой армии, спускающейся со склонов Грианспога, первый пикет Скали поспешно выступил вперед. Кони риммеров резко затормозили, подняв тучи снежной пыли, увидев, что в руках у людей не было никакого оружия кроме, разве что, запеленутых младенцев. Закаленные воины, которые никогда не дрогнули бы перед смятением и ужасом самого кровавого сражения, сосредоточенно смотрели на Мегвин и ее отрад.

— Стой! — закричал их предводитель. На нем был подбитый мехом плащ, забрало шлема опущено, и всем своим видом риммер напоминал ошеломленного барсука, близоруко моргающего перед входом в свою нору. — Куда ходите вы?

Мегвин надменно вскинула бровь, услышав, как он владеет вестерлингом, но все-таки снизошла до ответа.

— Мы идем к твоему хозяину — к Скали из Кальдскрика. Солдаты выглядели теперь еще более ошеломленными, если только такое было возможно.

— Так много сдаваться не нужно, — сказал вождь. — Говори женщинам и детям ждать. Мужчины с нами пойдут.

Мегвин нахмурилась.

— Болван. Мы пришли не сдаваться. Мы пришли забрать у вас нашу землю. — Она махнула рукой, и ее спутники, выжидавшие, пока она закончит разговаривать с солдатами, снова двинулись вперед.

Риммерсманы пристроились в конце процессии, словно собаки, пытающиеся загнать в хлев равнодушных и упрямых овец.

Пока они шли по заснеженным лугам между подножиями гор и Эрнисадарком, Мегвин чувствовала, как в ее груди снова поднимается ярость, на время заглушенная радостью от выполнения давно задуманного дела. Древние деревья, дубы, буки и ольха, рад за радом были срублены топорами риммерсманов, ободранные стволы оттащили в сторону по изрезанной колеями земле. Вокруг лагерей риммеров земля была превращена в мерзлую грязь, а снег, усыпанный золой бесчисленных костров, был совершенно серым. Само лицо земли было израненным, и страдающим — не удивительно, что боги гневались! Мегвин оглянулась и увидела собственную ярость, отраженную в лицах идущих за ней людей, их томительные колебания теперь исчезали быстро, как вода, капнувшая на горячий камень. С их помощью боги снова очистят это место. Как можно было сомневаться в этом?

Наконец, когда огромный шар послеполуденного солнца стал склоняться к середине серого неба, они достигли окраины самого Эрнисадарка. Теперь Мегвин вела за собой гораздо большую толпу — пока они шли, многие риммеры выходили из лагерей и присоединялись к ним, чтобы посмотреть, что же будет делать диковинная процессия, пока их не стало столько, что появилось ощущение, будто вся армия оккупантов тянется вслед за ними. Этот странный отрад, в котором теперь, пожалуй, было не меньше тысячи человек, петлял по узким улицам Эрнисадарка, приближаясь к королевскому дому Таигу.

Когда они добрались до огромной площади на вершине холма, Скали из Кальдскрика уже ждал их, стоя перед широкими дубовыми воротами Таига. Риммерсман был одет в свои темные доспехи, как если бы ожидал тяжкой битвы, и держал под мышкой шлем. Вокруг него стояли мрачные бородатые люди — личная стража Скали.

Многие из пришедших с Мегвин в последний момент почувствовали, что храбрость покинула их. Поскольку риммеры пока что держались на почтительном расстоянии, многие из отряда Мегвин тоже замедлили шаг и стали отставать. Но Мегвин и несколько других — старый Краобан, истинно преданный рыцарь в их числе — спокойно вышли вперед. Без страха и колебаний Мегвин шла к человеку, который завоевал и зверски поработил ее страну.

— Кто ты, женщина? — спросил Скали. Голос его был на удивление мягким, с некоторым намеком на заикание.

Прежде Мегвин слышала его только раз, когда риммер кричал в сторону потайного убежища эрнистирийцев, что принес им в дар тело бесчеловечно убитого принца Гвитина, ее брата, но того раза было вполне достаточно: кричал Скали или шептал, она хорошо помнила этот голос и ненавидела его.

Нос, которому Скали был обязан своим прозвищем, решительно торчал с широкого обветренного лица. Глаза его были внимательными и умными. Ни намека на доброту не было в их глубине, но Мегвин и не ждала этого.

Наконец оказавшись лицом к лицу с человеком, уничтожившим всю ее семью, она сама удивлялась собственному ледяному спокойствию.

— Я Мегвин, — заявила она, — дочь Лута уб-Лутина, короля Эрнистира.

— Который мертв, — коротко ответил Скали.

— Которого ты убил. Я пришла сказать тебе, что твое время истекло. Теперь ты должен оставить эту землю, прежде чем боги Эрнистира накажут тебя.

Скали осторожно посмотрел на нее. Его стражники могли сколько угодно смеяться над нелепой ситуацией — но только не Скали Острый Нос.

— Ну, а что будет, если я этого не сделаю, дочь короля?

— Боги решат твою судьбу, — она говорила спокойно, несмотря на то что ненависть душила ее, — и это будет суровое решение.

Еще мгновение Скали испытующе смотрел на нее, потом сделал знак своим стражникам.

— Заприте их. Если будут сопротивляться, сначала убивайте мужчин. — Стражники, теперь уже открыто хохоча, стали окружать людей Мегвин. Кто-то из детей начал плакать, потом присоединились другие.