Стив Виттон - «Sacred: Кровь ангела»

Бестия умирала.

И страдала от боли.

– Спокойно, – мягким голосом сказала Зара и снова протянула руку к голове бестии. – Только спокойно… Теперь бестия лежала тихо – либо потому, что была слишком слаба, либо потому, что поняла: Зара ничего плохого ей не сделает. Она заморгала, когда Зара положила ладонь на морду и нежно погладила жесткую, теплую кожу. Животное снова издало измученный стон и чуть прижалось к руке Зары. Из глаз давно исчезла ненависть, все, что Зара видела сейчас в них, – это страх и желание освобождения. Левой рукой Зара гладила морду умирающего животного, в то время как правой медленно вытаскивала нож. Она успокаивающе разговаривала с ним, направив острие лезвия на его могучую грудь. Бестия заскулила, и пальцы Зары так сильно сомкнулись вокруг рукоятки ножа, что даже побелели выступившие косточки.

– Обрети мир, – пробормотала она.

И вонзила клинок по самую рукоятку в грудь, там, где под пепельно-серой кожей билось сердце, не прекращая свободной рукой мягко гладить животное по окровавленной морде. Бестия на мгновение содрогнулась и чуть приподнялась, затем бессильно откинулась назад на подстилку. Вечная ночь воцарилась в ее глазах, бесшерстный хвост вздрогнул еще пару раз, и бестия осталась лежать неподвижно.

– Ты очень изменилась, – заметила Джэйл, когда вампиресса медленно встала, вытерла нож и молча убрала его.

Зара взглянула на нее с окаменевшим лицом и ничего не ответила. Вместо этого резко отвернула лицо, чтобы другая женщина не заметила предательского блеска в ее глазах, и изобразила, что осматривает подвал. Она сама не понимала, что с ней случилось, почему смерть бестии так тронула ее. Вероятно, все дело в том, что они определенным образом походили друг на друга, обе были вынуждены делать нечто против своей воли, то, чего они никогда не хотели делать.

Убийцы.

Зара постаралась прогнать прочь эти мысли и придала голосу решительности, когда обратилась к своей спутнице:

– Мы еще не покончили с этим делом.

– Нет, – согласилась Джэйл. – Еще нет. Но что нам теперь делать?

Она несколько растерянно оглядела огромный подвал.

– Я имею в виду, что бестии мертвы, а мы не имеем ни малейшего представления о том, кто скрывается за всем этим и как нам отыскать его след.

– Я бы так не сказала, – загадочно отозвалась Зара.

Джэйл только хотела уточнить, на что она намекает, как услышала тихий треск и заморгала от неожиданного света маленького золотисто-красного пламени, танцевавшего между пальцами Зары под неслышную мелодию и бросавшего бесформенные жутковатые тени на неровные стены подвала. Сначала она не знала, что ей думать обо всем этом, но затем Зара подняла спичку и начала медленно поворачиваться вокруг своей оси, и когда маленькое пламя начало беспокойно вздрагивать от идущего откуда-то потока воздуха, Джэйл все поняла.

Мерцающий свет огня спички озарил бледное, испачканное кровью и грязью грустное лицо Зары.

– «В последний миг надежды луч всегда с небес нисходит»,- продекламировала она необычайно мягким голосом. – Так часто говорила моя бабушка, когда я была еще маленькой.

Джэйл улыбнулась:

– Твоя бабушка была мудрой женщиной.

– Умерла и похоронена, – пробормотала Зара, неожиданно став снова серьезной.

Затем она пошла в направлении, откуда шел поток воздуха, при этом она намеренно старалась не смотреть туда, где лежала мертвая бестия.

Джэйл с любопытством последовала за ней, когда Зара с крохотным огоньком между пальцами двигалась по мрачному подвалу напрямик к потоку воздуха, с каждым шагом становившимся все сильнее, пока серафима, наконец, не ощутила отчетливо на своей коже пахнущее влажной землей и мраком, словно из разверстой могилы, дуновение.

– Посмотрим, что нас здесь ожидает… – пробормотала Зара, когда они, наконец, достигли дальнего южного угла подвала.

Позади сваленных пустых бочек в землю уходил узкий туннель. Когда огонь вот-вот готов был обжечь ей пальцы, Зара встряхнула спичку, и снова воцарился первозданный мрак.

– Куда уходит туннель? – спросила стоявшая рядом Джэйл.

Зара прищелкнула языком:

– Ни малейшего представления.

Она небрежно бросила на землю сгоревшую спичку и решительно ступила в темный туннель.

– Боюсь, что есть только одна возможность это узнать…

Туннель оказался значительно длиннее, чем предполагали они. После первых ста метров Джэйл была уверена, что они вот-вот достигнут конца, после четырехсот она понадеялась, что скоро туннель закончится, а после семисот метров смирилась с тем, что при определенных обстоятельствах это может оказаться очень долгой прогулкой. Зара, напротив, даже не собиралась утруждать себя домыслами, принимала вещи, каковы они есть, и решительным шагом двигалась по туннелю шириной около метра, который по абсолютно прямой линии вел от руин господского дома на юг, мимо Чертовой скалы, в направлении Мурбрука. Поначалу стены туннеля были выложены из красного кирпича, приблизительно через полкилометра сменившегося скальной породой, а затем просто землей. Потолок поддерживался деревянными балками, на которых поколения пауков пряли свои сети. Падающие капли сопровождали шаги женщин, и местами из стен или потолка туннеля вылезали корни растений, узловатыми пальцами тянулись к ним, словно стараясь воспрепятствовать воительницам двигаться дальше.

После приблизительно двух километров туннель сделал поворот направо. Конца так и не было видно. Вначале Зара еще пыталась измерить пройденное расстояние шагами, но в какой-то момент оставила это занятие.

Все дальше и дальше по темному туннелю…

Время от времени вспугнутые их шагами крысы или мыши бросались наутек, и один раз многоножка длиной в полруки пересекла им дорогу. Но помимо этого они были одни, сопровождаемые лишь звуком собственных шагов по неровной земле.

В какой-то момент Заре показалось, что далеко впереди появилось чуть более светлое пятно – темная тень внутри иссиня-черной тени. Сначала она посчитала это игрой воображения, но когда и после десятка шагов пятно не исчезло, а скорее чуть посветлело – неясный серый овал во всепоглощающем мраке туннеля, у нее появилась смутная надежда, что где-то там, должно быть, выход.

Воодушевленная, она зашагала быстрее, не спуская глаз с неопределенного серого пятна впереди, которое постепенно становилось все светлее и больше, так что Зара уже не сомневалась, что впереди свет, но солнечный или от фонаря, сказать было трудно.

Хотя Зара и была дитя ночи, но мрак и узость туннеля постепенно и ей стали действовать на нервы.

Она вспомнила о мертвой, висевшей на дереве Ванье, какой красивой она была, с белым, безупречным как фарфор лицом с закрытыми глазами, так умиротворенно, как будто она спала, и в равной степени ярость и скорбь нахлынули на Зару.