Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно

— Могу я спросить, где ты был? — осведомился Торин у ехавшего рядом Гэндальфа.

— Глядел, что впереди.

— А что привело тебя обратно, да еще так вовремя?

— Взгляд назад, — ответил маг.

— Понятно, — сказал Торин. — А поподробнее нельзя?

— Я разведывал дорогу. Нас ожидают великие трудности. Так вот, я ехал, обследовал окрестности, и вдруг мне навстречу попались двое моих старинных приятелей из Раздола.

— Это где? — спросил Бильбо.

— Не перебивай, — одернул хоббита Гэндальф. — Если нам повезет, мы доберемся туда через два-три дня. Как я уже сказал, мне встретились двое из эльфов Элронда. Они и предупредили меня насчет троллей, которые спустились с гор и расположились в лесу близ дороги. Толком я ничего не выяснил, потому что эльфы сильно торопились, но понял, что пора возвращаться. А когда повернул коня, увидел вдалеке огонек и поехал на него. Это если поподробнее. Впредь будьте, пожалуйста, осмотрительнее, иначе мы вообще никуда не доберемся.

— Благодарю тебя, чародей. — Торин важно поклонился.

Песен уже не пели, истории не рассказывали: погода с каждым днем становилась все лучше, а настроение почему-то — все хуже. Тревога нарастала; казалось, опасность угрожает сразу со всех сторон. Ночевали под открытым небом, под звездами. У пони еды было вдоволь, ведь трава растет повсюду, а вот путники питались впроголодь — сумки почти опустели, даже провизия, взятая из логова троллей, почти кончилась. Как-то утром по широкой мели перебрались через бурную речку, кое-как взобрались на крутой склон и увидели, что горы — вот они, рядом. Мнилось, что до ближайшей из них от силы день неторопливого пути. Бурые скалы, озаренные солнцем, внушали неясный трепет; за ними возносились к небу снежные пики.

— Это и есть Гора? — спросил Бильбо, глаза которого округлились от изумления. Он никогда прежде не видел ничего столь огромного.

— Вовсе нет, — ответил Балин. — Это всего лишь предгорье Мглистых гор, через которые нам хочешь не хочешь, а надо перейти, чтобы попасть в Глухоманье. Оттуда мы двинемся к Одинокой Горе, где возлежит на наших сокровищах проклятый Смог.

— А, — протянул Бильбо. Вдруг он понял, что устал — сильнее, чем когда-либо до сих пор. Ему вспомнилось удобное кресло у камина в уютной гостиной, и он, не в последний раз, пожалел о том, что вообще согласился выйти из дома.

Теперь вожатаем шел Гэндальф.

— Если мы собьемся с дороги, то наверняка заблудимся, — сказал маг. — А ведь вам нужно подкрепиться и отдохнуть, прежде чем вы двинетесь через Мглистые горы. Кроме того, тропу через горы лучше сначала отыскать по карте, иначе вы рискуете не просто заблудиться, но и вовсе сгинуть. Или вернуться и все начать сначала.

А на вопрос, где же он рассчитывает получить и еду, и отдых, и карту, Гэндальф ответил:

— В Раздоле. Это, как должно быть известно кое-кому из вас, чудесная долина у самой границы Глухоманья, и там, в Последней Приветной Обители, обитает Элронд. Я уже отправил весточку, и нас ждут.

Слова чародея обнадеживали, но не слишком, ведь до Последней Приветной Обители нужно было еще добраться. А впереди, сколько ни гляди — ни деревьев, ни тенистых лощин, лишь бесконечный склон, полого уходящий все вверх и вверх, лишь вереск да камни, да зеленая трава и мох, под которым, наверное, прячутся родники.

Утро минуло, наступил полдень, а безрадостная картина ничуть не менялась. Путники тревожились все сильнее, их терзали сомнения — найдут ли они обитель Элронда? Перед ними порой разверзались глубокие ущелья с отвесными склонами; заглянув туда, они видели, что далеко внизу, извиваясь между чахлыми деревцами, бегут ручьи. Попадались и расселины, разные — и широкие, и такие, через которые можно перепрыгнуть почти без разбега; в этих узких, но глубоких щелях шумели водопады. Иногда встречались ямы-ловушки: вроде лужайка как лужайка, зеленая травка, яркие цветы, но стоит на нее ступить — и поминай как звали, уже не выберешься.

Оказалось, что от реки до гор вовсе не близко. Бильбо поспешал за остальными, все время озираясь по сторонам. Тропа была отмечена белыми камнями, столь крохотными, что их было не различить; а камни побольше прятались среди вереска, поэтому даже Гэндальф, маг, сведущий во всем и знавший окрестности Раздела как свои пять пальцев, то и дело останавливался и раздумывал. Мало-помалу начало смеркаться; ощущение было такое, будто за этот день не продвинулись ни на шаг.

Время полдника давно миновало, но они не полдничали; с ужином, похоже, будет то же. Кругом вились мотыльки, сумерки становились все гуще, а луна вставать не торопилась. Пони спотыкались о камни. Неожиданно склон оборвался, и Гэндальф вместе с конем чуть было не ухнул с обрыва.

— Наконец-то! — воскликнул маг. Все посмотрели вниз, на раскинувшуюся перед ними долину. Слышно было, как журчит вода в каменистом русле реки. Ветерок доносил пряный аромат сосен, за рекой разливался свет.

Спускаясь в долину по извилистой тропке, то поскальзываясь, то едва ли не катясь кубарем, Бильбо решил, что не забудет этого спуска до конца своих дней. Впрочем, скоро обрывистый склон стал положе, сделалось теплее, чем наверху, смолистый запах сосен навевал дремоту, и хоббит незаметно для себя начал клевать носом. Путники спускались, а их настроение поднималось. Бор остался позади, из полумрака, теперь совсем не страшного, проступали стволы дубов и буков, а травы под ногами было уже не разглядеть.

Тропинка вывела на вершину невысокого холма прямо над рекой.

— Гм, — произнес Бильбо. — Пахнет эльфами. Он поглядел на звезды, ярко сиявшие в небе.

И тут среди деревьев рассыпался звонкий смех и зазвучала песня:

Так смеялись и пели эльфы. Какая милая песенка ни о чем! — скажете вы. Эльфы ничуть не обиделись бы на эти слова, наоборот — рассмеялись бы звонче прежнего. Бильбо вскоре разглядел их в сгущающейся тьме. Ему нравились эльфы, все без исключения, хотя встречался он с ними редко; он любил их и немного побаивался. А вот гномы с эльфами не ладили. Даже почтенные гномы — такие, как Торин и его спутники — считали эльфов оболтусами и пустозвонами (что было просто глупо) и сердились на них за то, что эльфы обожают дразниться и потешаться над гномами, в особенности — над длинными гномьими бородами.