Андрей Егоров - Вечный мент или Светоч справедливости

– Вы можете рассчитывать на меня, ваше темнейшество, – возопил бес. – Я – ваш самый верный слуга. А сколько я натерпелся, сражаясь со святыми, словами не описать. В самом конце они ведь едва все дело не испортили. Ведь к моему человеку заявился сам архангел и внес в его душу маяту и сумятицу. А прежде он никогда не сомневался, когда надо было кого-то убить. Это все святые. Это все они. А я совершенно не виноват, что так получилось.

– Святые не участвовали в этом деле, – заметил сатана. Слова прозвучали спокойно и хлестко, как удар. Кухериал его не перенес. Заверещал, срываясь на визг от ужаса:

– Как это?! А… архангел Гавриил?.. Он вселялся… Постоянно вселялся…

– В кого? В человека? – насмешливо поинтересовался Лучезарный. – Святые никогда не пойдут на то, чтобы нарушить целостность божественного создания, в котором душа и тело уживаются в четкой гармонии. Не забывай, что человек создан по образу и подобию бога. Да и не могли бы, наверное, если захотели – для этого у них должны быть особые силы. А бог им такого не позволит. Вселяться в людей – только в моей власти. И я могу делегировать эту власть, если пожелаю, одному из своих слуг. И потом, не думаешь же ты, что архангел, слуга божий, стал бы руками этого ненормального, как там его…

– Светоча справедливости, – подсказал бес, его колотила нервная дрожь. И руки тряслись, словно два наркомана, заходившиеся в припадке.

– Вот именно. Разве могут они руками Светоча справедливости убить столько людей? Ты только подумай своей лысой башкой. Это же святые. Для них человеческая жизнь – священна. Пусть эта даже жизнь нераскаявшегося грешника. Пока он не совершил самоубийство, у него всегда есть возможность покаяться, отмолить грех… Всепрощение! – Это слово сатана выплюнул с отвращением, ядовитая слюна зашипела на камнях.

– Но зачем? – поразился Кухериал.

– Все равно не понимаешь? – На белесом лице Лучезарного появилась зловещая улыбка. – Во-первых, конечно, проверить рвение своих слуг. Об этом я уже говорил. И потом, знаешь, сколько душ было загублено за то время, пока этот человечек жил на свете? Сколько появилось убийц? И как изменилась судьба той части суши благодаря тому, что все эти люди, далеко не последние по своим данным, а порой весьма способные и умелые, с искаженными представлениями о морали, о своем предназначении, действовали в интересах ада?.. Мы бы не смогли при всем желании воспитать столько убийц. Всеобщее рвение ради получения вожделенной награды – вот, чего мы добились. Да и святые на многие вещи закрывали глаза. Ради пари.

– Так, значит, пари, все же, было? – с надеждой поинтересовался Кухериал.

– Конечно, было. Правда, условия были совсем не такие, о каких знали в аду.

– Я слышал… я слышал, многие считали это пари безумием, – выпалил бес. Ему хотелось, чтобы Князь тьмы понял – он никогда ни о чем таком даже помышлять не мог, ведь он никогда не сомневался в мудрости Лучезарного.

– Я знаю, – сатана кивнул. – Я прочел многие из этих мыслей.

– О чем же было пари? – не в силах унять любопытства, проговорил бес. И сунул в рот кулак, опасаясь, что этим вопросом разгневал Сатану.

– Пари не ново. бог не верил, что я могу сделать из подлинного праведника закоренелого грешника за семьсот семьдесят семь лет. Ох уж эта его извечная вера в людей. Помнится, то же самое было с Фаустом. Светоч справедливости должен был придти в мир в самые мрачные времена и стать величайшим праведником. Ему предстояло сеять справедливость повсюду. Он и был им. Но только в то время, когда не был одержим. А он был одержим постоянно. Благодаря нашему пари, я получил возможность вселяться в него в любой момент. Это условие являлось одним из основных. Кстати, Люцифуг Рокофал уже сообщил на новой встрече в чистилище с привеликой скорбью, что пари мы проиграли. И переделать Андрея Счастливцева не удалось.

– Значит, теперь на Земле воцарится справедливость?! – ужаснулся Кухериал.

– Ни в коем случае. Ты и твой убийца подоспели как раз вовремя. Светоч справедливости убит. Семьсот семьдесят семь лет еще не прошло. Но, насколько я понимаю, святые не внакладе. Ведь они получили своего праведника обратно.

– Но он тоже убийца.

– Только будучи одержимым. Это указывает на то, что он безгрешен – ты же знаешь сомнительные установления бога – и позволяет стать одним из них… Теперь что касается твоего подопечного. Он произвел на меня хорошее впечатление. Упорный, жестокий малый. Хотя все эти человеческие штучки, вроде любви к той славной шлюшке. По-моему, он ее так и не забыл. И прочие чувства. Они все еще живы…

– Забудьте о нем, Ваше темнейшество, – Кухериал со стуком ударился лбом об пол. – Я поражен этой удивительной интригой. Если бы я только мог перенять хоть немного вашей мудрости.

– Возможно, я поделюсь ею с тобой. Только сперва скажи, у тебя нет никакой привязанности к своему человеку?

– Никакой, – заверил бес. – Он для меня ничего не значит. Я просто использовал его, чтобы заслужить ваше расположение.

– И ты готов пожертвовать им, чтобы получить награду?

– Без колебаний.

– Так я и думал. Дети ада – мои дети.

Кухериал ощутил, как на макушку ему опустилась пятерня Сатаны – тяжелая, как наковальня, горячая, будто дьяволица, ожидающая его в приемной. Беса пронизало силой Лучезарного, от рогов и до самых копыт. Он выгнулся дугой, ощутив себя умирающим, и увидел дивные картины из прошлого. Как пылающей кометой сам Князь тьмы низвергается в преисподнюю с небес. А следом за ним, ломая крылья в потоках безжалостного воздуха, один за другим пронзают облака, а за ними земную твердь падшие ангелы. Кухериал лицезрел сумрачное царство, где властвовали тьма и огонь. Он наблюдал зарождение ада. Умирал и возрождался для жизни в новом естестве…

Спустя шесть долгих и страшных лет меня по высшему повелению Люцифера вместе с десятком прочих Великих грешников перевели в пантеон темных сил. Тогда же я узнал, что мне предстоит поступить в услужение к одному из адских демонов самой низшей категории, обслуживающему мелкий игорный дом. В мои обязанности входило пересчитывать красные игорные фишки в пол-империала каждая. Мой хозяин пообещал, что если я хорошо буду справляться со своей работой, со временем мне доверят более серьезные вещи. Платили, по адским меркам, сущие гроши. Положение мое еще больше усугублялось огромным долгом герцогу Мамону. Его служащий явился ко мне и сообщил, что настало время выплат по кредиту. По его расчетам, при нынешнем уровне заработной платы, я должен был расплатиться за тысячу двести лет. Это, конечно же, очень долгий срок для бывшего смертного, но герцог Мамон настолько милостив, что идет мне навстречу и готов подождать. Они забирали все, что мне удавалось зарабатывать, так что я влачил нищенское существование, питаясь скудной пищей и одеваясь в лохмотья.