Олаф Бьорн Локнит - Алмазный лабиринт

– Капитан, они арестовали Болто и Саргоса, – бесцветным голосом сообщил он и не сел, а рухнул на стул, потянувшись к кружке Зелтрана.

– Чего? – недоуменно переспросили Конан и боцман «Вестрела». – Кто арестовал? За что?

– Королевские гвардейцы, – вяло ответил Вайд. – За то, что мы устроили драку в «Танцующей селедке» и убили кого-то… Не помню.

– Вспомни, – посоветовал киммериец. – Ты можешь толком рассказать, во что вы вляпались? Я тебя куда посылал?

«В жизни не поверю, что королевские гвардейцы решатся арестовать кого-то из корсаров, даже таких сопляков, как Крысенок и Болто! Да ведь с ними был Саргос, а с эдаким здоровяком никто, если в своем уме, связываться не станет!»

– Я и говорю, гвардейцы нас схватили в Кривом переулке и сказали, что, мол, мы зарезали какого-то хрыча в «Селедке», – уже бодрее сказал Вайд, осушив половину огромной кружки. – Капитан, я все-таки в состоянии отличить каравеллу от галеры и форму гвардии короля от одежд жрецов Митры!

– А вы действительно никого не прирезали? – поинтересовался удивленно слушавший и ровным счетом ничего не понимавший Зелтран.

– Да мы в «Селедку» совсем не заходили! Держались следом за тем типом, который такой умный, что мозги из ушей капают… Он сначала пошел на Парусную, там зашел в большой дом, из богатых, побыл внутри немного, и поковылял к Старой гавани, а мы за ним…

– И что? – нетерпеливо спросил Конан.

– А он шмыгнул в один домишко, и застрял там. Мы постояли, подождали – не высовывается. Болто сказал – давай покараулим, а ты сходи к капитану, расскажи, чего видели, и спроси – надо дальше ходить? Они остались, а я пошел к тебе. Пару улиц прошел – сзади крик. Рванул назад – а там стражники Болто с Саргосом вяжут! Пять человек – и откуда они взялись? – отродясь гвардия в Старую гавань не заглядывает, их туда ничем не заманишь! Я обратно побежал, а тот тип так из дома и не вышел. Скорее всего нас заметил и ушел через черный ход или еще как… – Вайд растерянно посмотрел на стремительно мрачнеющие лица капитана и боцмана. – Белом клянусь, никого мы не убивали!

– Зелтран, присмотри, чтобы тут все было в порядке. А лучше поднимай всех наших да гони на корабль, – сквозь зубы процедил Конан, поднимаясь с табурета. – Пошли взглянем на гвардейцев, которым настолько надоела жизнь, что они решаются поднять руку на корсаров короны. Крысенок! Ты память по дороге не растерял?

– Нет, – кратко отозвался Вайд, решительно снимая висевший на стене массивный кованый фонарь с мерцающей внутри свечкой.

Принадлежавший киммерийцу огромный двуручный меч в простых ножнах, обтянутых кожей с бронзовыми накладками, стоял небрежно прислоненным возле стены. Конан на ходу подхватил его, подтолкнул замешкавшегося Вайда, яростно пнул дверь и первым выскочил из таверны на улицу. Смотревший им вслед Зелтран невольно подумал, что первому оказавшемуся на дороге разъяренного капитана гвардейцу очень не поздоровится…

Старая гавань и прилегавшие к ней кварталы были ровесниками города, а в старых летописях утверждалось, что некогда здесь стоял маленький рыбацкий поселок, из которого, собственно, и вырос славный город Кордава. Позже выстроили Новую гавань, известную на все Южное побережье, а Старую, обмелевшую и запущенную, нынче использовали всякие темные личности, которым лишнее внимание было совершенно ни к чему – контрабандисты, тайком навещавшие город представители Красного Братства, торговцы живым товаром и прочий сброд, какого хватает во всех приморских городах. Район вокруг гавани пользовался печальной известностью – в одиночку сюда не советовали соваться даже днем. Король Фердруго уже который год грозился, что под корень изведет этот рассадник пороков, но пока никаких заметных шагов для наведения там порядка не предпринималось. Обманчиво тихие и безобидные, покосившиеся домишки с черными провалами окон, окружившие Старую гавань, населял неразговорчивый люд, предпочитавший без лишней необходимости не показываться на улицах, а если и покидать дом, то исключительно по ночам… Короче, это было не то местечко, где почтенному горожанину хотелось бы провести остаток своей жизни.

Кривой переулок соответствовал своему названию – каждые десять шагов он менял направление почти на прямо противоположное, и Конан вскоре убедился, что без знающего любые закоулки в Кордаве Крысенка точно бы заблудился после третьего же поворота. Отстававший поначалу Вайд теперь бодро топал рядом, помахивая фонарем и оглядывая темные очертания домов. Наконец, он остановился и, еще раз все осмотрев, заявил:

– Пришли. Вот в ту халупу с башенкой зашел этот, как его… Вальдрио. А мы стояли вон там. Как вы думаете, капитан, куда наших увели?

– Тихо! – прошипел Конан, толкая мальчишку в глубокую стенную нишу. – Фонарь спрячь!

Крысенок послушно прикрыл фонарь полой плаща и только тогда осмелился прошептать:

– А что…

Из двухэтажного домика с темными окнами и съехавшей от старости набок башенкой вышли трое, представлявшие собой вполне привычную на улицах Кордавы картину – двое приятелей ведут до дома изрядно подвыпившего третьего, едва переставляющего ноги и грузно висящего на их плечах.

– Крысенок, а ведь это наш не в меру мудрый друг, – еле слышно сказал киммериец. – И он отнюдь не пьян… Стой здесь!

Вайд замер на месте, а Конан скользящим беззвучным шагом двинулся по погруженной в тень улице вслед за медленно удалявшейся троицей. Крысенок даже не успел заметить, когда длинный клинок переместился из ножен в руку северянина. Дальше начались странности. Он был уже шагах в пяти за спинами ничего не подозревавших субъектов, когда один из них оглянулся и коротко свистнул. В тот же момент вяло переставлявший ноги Вальдрио что-то невнятно выкрикнул, вырвался из рук своих то-ли сопровождающих, то-ли сторожей, и, пошатываясь, побежал по улице. Оставшаяся без своей добычи парочка, не долго думая, развернулась и быстро юркнула в ближайший проулок, заполненный непроглядной чернотой.

Бежавший Вальдрио неожиданно запнулся, глухо охнул и со всего размаху хлопнулся на торчащие булыжники мостовой. Раздался отчетливый сухой треск. Капитан ринулся вслед за скрывшимися любителями ночных прогулок и пустующих домов, и почти сразу же донеслись звуки схватки – лязгнуло железо, пронзительно и яростно вскрикнул человек…

Зингарец остался на попечении Крысенка, осторожно подошедшего к лежавшей ничком фигуре, и сразу понявшего, что падение вызвано вовсе не неровной мостовой – в спине Вальдрио торчали черные рукоятки двух тяжелых метательных ножей – один вошел точно между лопаток, второй вонзился повыше и левее. Между булыжников заблестели темные влажные струйки, Вайд приподнял фонарь повыше и отодвинулся – при падении зингарец разбил себе голову, ободрав всю кожу с виска.