Олаф Бьорн Локнит - Алмазный лабиринт

Стрела ударила в дерево прямо над головой Вайда, кусочки коры брызнули в разные стороны. Моментально припомнивший лихие улицы Кордавы Крысенок заучено присел и метнулся в сторону. Вторая стрела прошла немного ниже, прошив по пути несколько пальмовых листьев и глухо цокнув о ствол.

– Ну ничего себе… – Крысенок юркнул за куст усыпанный яркими цветами и огляделся. Конана и Метоса, конечно, не видно, успели спрятаться. Однако кто же стреляет в мирных путешественников? М-да, напрочь дикарская страна, спокойно пройти по своим делам нельзя!

Должно быть, Крысенок пошевелился, потому что третья стрела коротко свистнула над укрывшим его кустом и сбила раскачивающуюся цветочную гроздь. Одновременно справа донесся злобный шепот:

– Ты, придурок, можешь хоть мгновение посидеть спокойно?

– Могу! – прошипел в ответ Вайд. – Но по мне стреляют!

– А ты дергайся больше… Откуда бьют, заметил?

– Не…

– Вот и помалкивай!

…К горам Конан и его спутники вышли спустя два дня после ночного боя на холме. Конечно, никакие это были не горы; во всяком случае, с киммерийскими не шли даже в сравнение. Так, несколько беспорядочно разбросанных холмов, с которых проливные дожди смыли верхний плодородный слой почвы, и наружу вылезло скальное основание. Где-то неподалеку надо было отыскать реку, текущую на юг, но пока три человека безуспешно рыскали в путанице ущелий и распадков, переходящих друг в друга и наглухо заросших неизменными лианами. Река на глаза не попадалась. Ручьи, маленькие водопады, стоячие затхлые болотца – сколько угодно, а вот настоящей полноводной реки не было.

Но отсутствие необходимой реки – это еще полбеды. Гораздо хуже было то, что сегодня утром Молчун не удержался на скользких, затянутых пленкой белесого мха камнях, поскользнулся и шагов двадцать летел вниз по склону, пересчитывая все встреченные на пути валуны. Он умудрился ничего себе не сломать, но глубокая и только начавшая заживать рана, нанесенная копьем дарфарца, снова открылась, и теперь Метос едва ковылял, морщась от боли, позади Конана и Крысенка, старавшихся идти помедленнее. А теперь еще и стрелы неизвестно откуда!

Одна из них вонзилась в землю неподалеку от киммерийца. Тяжелая, короткая, почти без оперения, не стрела вовсе, а арбалетный болт. Но кто, ответьте во имя всех богов, может в дарфарских джунглях стрелять из арбалета? Дикари используют длинные луки или духовые трубки – стрелы для первых длинные, для вторых – очень маленькие и легкие. Значит, стигийцы, но что им делать в такой глуши? Кто же стреляет? Арбалетчик явно засел вон на том скалистом уступе, снизу его не видно, зато для стрелка узкая долинка как на ладони.

– Метос! – окликнул притаившегося между темно-красными валунами Молчуна северянин. – Я – наверх, постараюсь взять ублюдка. Посматривай по сторонам, вдруг он тут не один?

Метос, снова впавший в угрюмство, кивнул и указал глазами на каменный уступ: «Он там?»

– Там, там.

Пока Конан осторожно поднимался на одиноко торчащий каменный выступ, спрятавшийся охотник выпустил еще две стрелы, но целил явно наобум – туда, где хоть что-то шевелилось. Лазать по здешним горам было сплошным удовольствием – полно ямок, трещин, цепких лиан; короче, не склон, а настоящая лестница. Киммериец на всякий случай поднялся повыше небольшой площадки, где притаился стрелок, и через заросли разглядел желтоволосую голову. Значит, не стигиец. Наемник-одиночка, бродящий сам по себе?.. И это в лесах Дарфара? Чудеса!

До притаившихся Метоса и Крысенка донесся пронзительный взвизг, звуки, сопровождающие любую потасовку, а затем послышался громкий голос Конана:

– Вылезайте, поймал!

Происходившее на каменной площадке действо было несколько необычным – Крысенок даже рот приоткрыл от изумления – капитан, посмеиваясь, удерживал за руки разъяренную беловолосую девушку, а та изо всех сил пыталась вырваться и витиевато крыла варвара на отборном жаргоне наемников.

– Это что? – Метос, опровергая свое прозвище, обрел дар речи первым.

– Скорее, «кто», – усмехнувшись поправил киммериец, дав ругающейся девице легкого пинка, чтобы перестала брыкаться. От неожиданности она на мгновение замолчала, обведя прибывших таким взглядом, что от Вайда с Метосом должны были остаться только дымящиеся угольки.

– А как она здесь оказалась? – растерянно вопросил Вайд. – Не стигийка… И уж точно не дарфарка.

– Отвечать будешь? – поинтересовался северянин у примолкшей девушки. В ответ последовало такое, что Конан восхищенно присвистнул, а Метос удивленно поднял брови. – Ясно, не будешь. И что теперь с тобой делать, а?

Крысенок оглядел прилепившуюся к стене обрыва площадку, заметил знакомый предмет, валявшийся в траве, и поднял его. Небольшой мощный арбалет из темного дерева с натянутой тетивой и вложенным в желоб стальным болтом. На ложе выжжено клеймо – вставший на задние лапы лев.

– Аквилонский, – сообщил Вайд, показывая свою находку.

– Положи откуда взял, глиста! – зло крикнула девица.

– Почему «глиста»? – оскорбленный Крысенок нацелил арбалет на обидчицу и кровожадно осведомился: – Капитан, можно я разок выстрелю?

– Перестань, – скривился Конан. – Так откуда ты взялась?

Девушка гордо вздернула голову и ничего не ответила. Но тут заговорил Метос:

– Она пуантенка.

– Ну и что? – огрызнулась девица. – Откуда знаешь?

– А как пуантенка могла оказаться в Стигии? – задал резонный вопрос киммериец и сам ответил: – Либо беглая рабыня, либо…

– Паскуда! – девушка ожесточенно задергалась, рискуя вывихнуть руки. – Пусти!

– Тихо, – киммериец встряхнул неугомонную красотку, так что у нее отчетливо лязгнули зубы, а короткая толстая соломенная косичка мотнулась над головой, описав круг. – Помолчи.

– Она не беглая, – заметил Молчун. – Похоже, она живет где-то рядом.

– Ничего я вам не скажу! – заявила девушка, хотя ее никто ни о чем и не спрашивал. – Никого не найдете! Никого!

– А кого мы должны искать? – невинно поинтересовался Крысенок. Над полянкой повисло недоуменное молчание, девица заново внимательно оглядела зингарцев и уже спокойнее спросила:

– Слушайте, а вы вообще кто и откуда?

– С этого и следовало начинать, – сказал ей Конан, будто непослушному ребенку. – Мы из Зингары, а ты что подумала?

– А почему я должна тебе верить, ты, медвежий выкормыш? – в голосе девушки сквозило неприкрытое ехидство. – Ты ж, наверное, любого вокруг пальца обведешь и скажешь, что он сам виноват.

– Может, ты мне поверишь? – негромко сказал Метос. – Мы действительно из Зингары, с карака «Вестрел», и здесь… м-м… по своим делам.