Виктория Шавина - Научи меня летать

Глухая, давно привычная боль хватала правителя за сердце. Он осторожно прижал левую руку к груди и со счастливой улыбкой представил, как однажды именно сюда — куда-то между совершенными пальцами смертного Бога — войдёт гладко отполированное лезвие ножа.

— Мой повелитель, — робко просипел Голос. — Все, кто мог, собрались. Нет семерых, — он перечислил имена. — Их воины очень встревожены.

— Чем на этот раз? — потребовал уан, оборачиваясь.

Голос ответил далеко не сразу.

— Мы идём по безлюдной земле, — наконец, объяснил он, неловко потупившись. — Ни куста, ни травинки, ни птицы в небесах.

Марбе запрокинул голову. Высь, раскалённая добела, ослепила его.

— Опять, — прошептал он. — Повсюду вам чудятся проклятия да знамения несчастий. Стадо дураков…

Старейшины неуверенно переглянулись. Уан опустил голову и крепко зажмурился.

— И вы тоже? — насмешливо вопросил он. — Успокоят они воинов, как же.

Многие старики помрачнели, но стоило правителю открыть глаза, как они тотчас изобразили угодливое внимание.

— Мой повелитель, — забормотал Голос, словно боялся тишины, — мы всего лишь люди, и…

— Войско с востока, — резко перебил Марбе. — Мы будем говорить о нём.

Старейшины переглянулись вновь, но никто из них не возразил. Голос, осторожно ступая, отошёл в сторону. Поднялся высохший древний старец с доверчивыми голубыми глазами.

— Почему оно убегает от нас? — спросил он сухо. — Может, это тайный союзник уана Керефа?

Правитель коротко рассмеялся.

— А деревни он жёг для отвода глаз?

— Чтобы запутать нас, — пояснил старик. — Даже Ченьхе мог понять, что нельзя нападать на людей владения, потому что сражаться с уаном, лишённым поддержки народа, приятно и просто. Так же рассчитывали поступить мы, и подданные уана Керефа наверняка опустили бы для нас мост крепости. Теперь же нам навязан образ беспощадных врагов.

— Противоречишь себе, — с улыбкой ответил Марбе. — Если деревни жгли, чтобы нас запутать, то жгли бы пустыми. По-твоему, уан Кереф опоил людей привораживающим зельем? Если не было настоящей угрозы, то я не вижу иного объяснения тому, как неожиданно они встали на его сторону, забыв о гордости и амбициях. Незачем искать сказочных причин — тайный союзник, которого вы испугались, ведёт себя не как союзник вовсе.

— Ящерица, чтобы спастись, отбрасывает хвост, — сосредоточенно возразил старейшина. — Зверь, попавший в капкан, иной раз отгрызает себе лапу.

— Не голову, нет? — оскалившись, переспросил правитель. — Очень жаль, а ведь этот пример подошёл бы нам.

Старик нахмурился. Марбе медленно поднял брови:

— Неужто ты не шутил, заговаривая о союзнике? — недоверчиво уточнил он.

Старейшины сгорбились, подняв плечи, и стали похожи на хитрых, всклокоченных птиц-падальщиков, скромно ожидающих своего часа. Правитель широко улыбнулся им.

— Не о чем думать, — зазвучал его весёлый и властный голос. — Уан Каогре не ответил бы на мольбы о помощи, а уан Кереф не столь глуп, чтобы молить о ней. И хотел бы я понять, кто ведёт восточное войско и чего он хочет. Одно точно — сейчас мы не можем двинуться к крепости, оставляя неизвестной силе прекрасную возможность ударить нам в тыл. Напротив, я предлагаю отступить на велед.

— Но что нам даст отступление, мой повелитель? — сипло осведомился Голос.

Марбе смерил его неприятным взглядом и продолжил, не отвечая:

— Да, и кроме того, отправьте к чужому войску ещё одну птицу. Пусть сбросит такое послание: «Я, уан Ирил Марбе, требую: назовите себя. Даю вам срок до рассвета нового дня. Если требование не будет выполнено, я догоню и разобью наголову ваши жалкие четыре сотни, а потом уже без лишних волнений примусь за уана Керефа».

Ветер весь день, не уставая, упрямо толкал в спину; низко летели облака. Ченьхе казалось, их можно ухватить, стоит вытянуть руку.

— Какие странные, — пробормотал он.

Йнаи отозвался тотчас:

— Вестники зловещего края, где не бывал никто живой.

Небеса полнились мятущимися тенями, они слетелись отовсюду, чтобы оплакать погибшее селение. Там, где прежде стояли дома, теперь лежали обгорелые кости и куски обожжённой глины — остатки стен, под ними пряталась зола. Если и было здесь что другое прежде, добычу поделили меж собой ветер и время. Кое-где черепки сложились аккуратными кучками, словно хижины людей обратились в домики духов.

— Нужно ехать дальше, — негромко позвал советник.

Беловолосый силач всё смотрел на пепелище, лицо его кривилось в болезненной гримасе.

— Ты видишь?! — с негодованием воскликнул он. — Посмотри! Посмотри же! Все были убиты в своих домах — они, должно быть, спали, когда их подожгли. Бросались к двери в поисках спасения, и стрелы несли им верную гибель. Где, где следы честного сражения? Что, что это за войско, сотворившее такое?!

Он сбился, окинул пепелище диким взглядом, точно сейчас на его глазах повторялась бойня: пылали хижины, озаряя ночь багровым заревом, в воздухе носились искры, сухо треща, рушились соломенные крыши, кричали дети, рычали и хрипели мужчины, захлёбывались слезами ужаса и бессилия женщины да с тугим звоном пели тетивы.

Йнаи соскочил с динозавра и осторожно подошёл к сыну Каогре, остановился рядом, вздохнул.

— Я не понимаю, что за озорство: крадучись, нападать на безоружных? — хрипло пробормотал силач. — Неужто предатель, ведущий это войско, думает так добыть себе честь и славу? Да он просто грабитель и трус!

— Если б так, — с сомнением ответил советник, — разве пошли бы за ним четыре сотни летней? Не горячитесь, прошу вас — предатель изворотлив и хитёр, а сердцем копья у недруга не переломишь. Нужно понять, что увлекло людей…

— Я вызову его на поединок, и дело с концом! — запальчиво перебил Ченьхе.

Йнаи снова вздохнул и терпеливо объяснил:

— Он не примет вызов.

— Ха! Его войско тотчас от него отвернётся. Все увидят, что он лишь малодушный слизняк.

Советник застонал.

— Ченьхе! Не станет он говорить с вами при всём войске — какой трус поступит так смело, когда на его стороне сила?

— Но правда-то на моей стороне! — возмутился беловолосый.

Некоторое время Йнаи молча смотрел на него.

— Пожалуйста, — взмолился он, — поймите: правда — правдой, да только если бы она могла сама за себя постоять, не стало бы предателей. Побоится он один на один говорить с вами и от войска вас постарается скрыть или оклеветать перед ним. Вы встретитесь в шатре, окружённые его приспешниками, или в другом укромном месте. И стоит ему понять, каковы ваши истинные намерения, тотчас в спину вам вонзятся стрелы. Если не хотите погибнуть напрасно или, оказавшись заложником, связать руки уану, вам надлежит притвориться. Понимаете?