Гарри Тертлдав - Мост над бездной

Степняки были людьми, а не чудовищами; и об этом он прежде не подозревал. Но они были мужьями и женами, отцами и матерями, сыновьями и дочерьми, братьями и сестрами, тетями и дядями, друзьями, любовниками и врагами, начальниками и подчиненными… В кругу своего племени они вели себя как обычно ведут люди. Некоторые из их ритуалов отличались от видесских, но у них имелись ритуалы. Они распространялись, хоть и не столь сильно, и на других хаморов. Однако видессиане для них попросту не были людьми. По отношению к ним кочевники употребляли слово, сходное с тем, каким они называли мидий, которые используют самодельные путы, чтобы прикрепиться к камням в реке.

Сперва это потрясло Ршаву. Но что думают видессиане о хаморах? Ничего хорошего. Они называют их степняками, дикарями и варварами, а подчас и другими словами, намекающими на слишком тесное общение хаморов со своим скотом. Ршава верил, что это правда, или может быть правдой, однако до сих пор не видел никаких признаков того, что такое случается. В конце концов, снедаемый своим вечным любопытством, он спросил Колакшу.

— О да, мы знать это, — спокойно ответил вождь.

— И что вы в таких случаях делаете?

— Убивать мужчина. Убивать животное тоже. В животном есть плохой дух. Мы этот дух выпускать, — пояснил Колакша.

Видесским пастухам также грозила смертная казнь за скотоложство. Однако видесские овцы могли не бояться наказания.

Между племенем Колакши и племенами его друзей и союзников носились всадники. Они находились на видесской территории, но словно не знали этого — или это их не волновало. В нескольких городах поблизости все еще имелись имперские гарнизоны. Эти города кочевники обходили, но на открытой местности чувствовали себя вольно.

Кочевники стягивались к Имбросу. За исключением племени Колакши, остальные находились не очень близко. Они были готовы присоединиться, если все пройдет хорошо. Или торопливо уйти, если что-то обернется не так. Прежде чем поверить Ршаве, они хотели увидеть доказательства. Им хотелось убедиться, на что он способен.

Да, они точно были людьми.

Облаченный в меховую и кожаную одежду кочевников, Ршава обозревал Имброс. Избавившись от рясы священника, он испытал какую-то странную окончательность. Ршава мог сравнить себя со змеей, сбросившей кожу. Однако происшедшая с ним метаморфоза, решил он, отделяет его нынешнего от его былого гораздо больше, чем змея с новой кожей отличается от змеи прежней.

Имброс был меньше Скопенцаны, но больше Девелтоса. Гарнизон его был настороже. Однажды, когда Ршава подъехал слишком близко, катапульта на стене метнула в него дротик. Стрелок промахнулся, однако свист пролетевшей мимо смерти заставил Ршаву торопливо отъехать за пределы досягаемости катапульты.

Следом за страхом пришел гнев. Он сказал Колакше:

— Завтра Имброс падет перед хаморами, перед кубратами, которые поверили в меня.

— Как? — вновь спросил вождь.

— Стены падут. Большая часть стен падет, и вы сможете войти и взять, что захотите. И сделать, что захотите.

Колакша взглянул на него столь же скептически, как взглянул бы любой видессианин:

— Так просто?

— Да, так просто. И помни про Липокшу, Колакша. Когда я говорю, что могу что-то сделать, то я могу это сделать.

— Посмотрим, — буркнул Колакша. — Мы будем готовы. Все хаморы готовы.

Если все пройдет так, как заявил Ршава, вождь намеревался этим воспользоваться. Если нет — он, несомненно, намеревался заставить Ршаву за это заплатить. Вероятно, Колакша смог бы это сделать. Среди кочевников Ршава был еще более одинок, чем среди соплеменников. «Кто мог бы такое представить?» — подумал он.

Всю ночь он готовился, копя силы. Он знал, что обязан сделать. Это удавалось ему прежде, и если он сотворит такое еще раз, то начнет расплачиваться с Видессом за то, что империя его отвергла. На рассвете он пошел искать Колакшу. Вождь, как выяснилось, тоже отправился его искать: совпадения подобного рода заставляют людей смеяться во время представлений в день зимнего солнцестояния. К тому времени, когда Ршава наконец-то отыскал Колакшу, он уже кипел, а не смеялся.

— Твои люди готовы? — вопросил он. — Другие кланы хаморов достаточно близко, чтобы присоединиться, когда стены падут?

— Я пришел спросить то же самое тебя. Я пришел спросить, ты готов? Мы готовы. Мы ждем. Теперь делай ты.

— Ожидание кончилось. Иди за мной.

Ршава командовал вождем, как прелат командует только что посвященным в сан священником. Колакша что-то пробормотал себе под нос, но последовал за ним. У него была неуклюжая походка, он слишком широко расставлял свои кривые, как у большинства хаморов, ноги. Ршава гадал, возникает ли такое из-за того, что степняки много времени проводят в седле… Но об этом можно будет поразмыслить и позднее — если это еще будет ему интересно. Раздвинув кусты, он вытянул руку:

— Стены Имброса.

— Да, стены Имброса, — нетерпеливо подтвердил Колакша. — И как мы попасть за эти вонючие стены?

— Вот так. — Ршава вновь вытянул руку и, собрав все силы, крикнул: — Да будет проклят и низвержен город Имброс! Проклят и низвержен именем Скотоса, хозяина тьмы и повелителя мира!

Когда земля затряслась, Колакша закричал. И закричал вновь, когда стены Имброса начали крошиться и падать. В воздух поднялось большое облако серо-коричневой пыли, скрывшее то, что происходило в городе. Но скрежет и грохот, пробивавшиеся сквозь рев землетрясения, подсказали Ршаве, что его пророчество сбылось.

Когда земля перестала содрогаться, Ршава кивнул хаморскому вождю:

— Посылай своих людей. Пусть все племена шлют своих людей. Так я сдержал свое обещание или подвел тебя?

Вместо ответа Колакша стиснул его в объятиях и расцеловал в щеки. Если бы варвар помылся хотя бы раз за последний год, Ршаве это понравилось бы больше. Но раз он ничего не мог с этим поделать, оставалось лишь терпеть.

— Сдержал! Сдержал! — проревел Колакша ему в ухо, подпрыгивая наподобие кривоногого щенка.

Без этого Ршава тоже предпочел бы обойтись. Во всяком случае, сказал он себе, сердце кочевника сейчас в правильном месте.

Глядя на разрушенный Имброс, Ршава ощутил, как и его сердце радостно трепещет. Он был бы еще счастливее, если бы это была столица, но он сделал, что смог. Это подскажет Стилиану, Созомену и всем, кто его приговорил, что он не сгинул бесследно. Они полагали, что легко отделаются, наказав и проигнорировав его. Полагали, но теперь им придется подумать еще раз.

— Пошли! — взревел Колакша. — Вперед!

Он побежал к развалинам Имброса. К городу со всех сторон потянулись пешие и конные хаморы. Ршава понял, что не сможет отсидеться в тылу. Он видел, как варвары грабили Скопенцану. Он глядел на это с ужасом и отчаянием. «Да падет это на мою голову…» Даже теперь проклятие, которое он навлек на себя, все еще кусало его.