Гарри Тертлдав - Мост над бездной

— Просто замечательно. Этого-то нам и не хватало, верно? Собственной небольшой гражданской войны в городе.

— Да, — кивнул Ршава.

На самом деле слуга высказал то, что было на уме и у прелата. Видессиане будут сражаться между собой.

— Что станем делать, святейший отец? — спросил слуга и сам же ответил быстрее Ршавы: — Надо снова забросать тело снегом. Тогда мы сделаем вид, будто ничего не произошло, и никто в городе ни о чем не догадается.

Ршава неохотно покачал головой:

— Боюсь, не получится. Кто-нибудь начнет его искать, — даже под страхом смерти он не смог бы вспомнить имя этого крестьянина, — а потом его найдут, и начнутся проблемы. И будет хуже, если его найдут крестьяне, чем если мы расскажем твоему хозяину о том, что произошло, и дадим ему возможность наказать убийцу.

— То есть наказать ополченцев, — подсказал слуга.

Ршава пробормотал себе под нос нечто весьма небожественное. Ополченцы теперь были главными — нет, единственными защитниками Скопенцаны. Может ли Зауц позволить себе конфликтовать с ними?

С другой стороны, может ли эпарх позволить себе игнорировать хладнокровное убийство? Взглянув на красный лед, примерзший к голове мертвеца, Ршава содрогнулся. Да, именно так — содрогнулся.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — скорбно произнес слуга.

И Ршава столь же скорбно подумал, что Фосу не было нужды одарять слугу пророческим даром, чтобы его слова оказались очень вероятным предположением.

Они побрели через площадь к резиденции эпарха. Ршава поморщился, увидев у входа двух ополченцев вместо Ингера или кого-то другого из горстки оставшихся у Зауца регулярных солдат. Примечательным явилось и то, что ополченцы не подошли взглянуть, чем занимаются на площади прелат и слуга. Может, они уже знают, что там лежит мертвец? И знают, кто именно? Не они ли бросили его там? Все это были хорошие вопросы, но Ршава понял, что не очень-то желает услышать ответы на них.

Зауц дал ему подогретого вина с корицей. Какие бы сокращения норм эпарх ни планировал, сам он пока что жил хорошо. Прежде чем он успел заговорить о будничных делах, Ршава рассказал ему о трупе в сугробе.

Эпарх издал низкий горловой звук, словно подавился непроизнесенным словом. Потом залпом выпил чашу горячего вина и лишь затем вопросил:

— Ну почему благой бог настолько меня ненавидит, что заставил управлять городом, населенным идиотами? Вы можете ответить, святейший отец?

— Почтеннейший господин, я назвал бы его городом, населенным грешниками, — ответил Ршава и, секунду подумав, добавил: — Получается, что мы с вами в конечном счете не очень расходимся во мнениях.

— Возможно, и не расходимся, — с горечью произнес эпарх. — И много ли толку от нашего согласия, если оно ныне единственное в Скопенцане. Вероятнее всего.

— Что вы станете делать? — спросил Ршава.

— Молиться о том, что это жена разбила бедняге голову, застукав его, когда он пялил козу. — Эпарх сделал характерный жест, вызвав у Ршавы почти истерический смех. — Но если исключить столь… э-э… подходящую причину, то, полагаю, мне следует найти и наказать того сына шлюхи, который его убил. — Зауц вновь помолчал, пока его мысли догоняли сказанное. — И если этот сын шлюхи окажется ополченцем, что более чем вероятно… Что ж, вряд ли вам когда-нибудь приходилось расхлебывать такую кашу?

— Именно так я и подумал, когда обнаружил тело, — согласился Ршава. — Но все же надеялся услышать от вас, что я ошибаюсь. — Тут ему в голову пришло кое-то еще. — А ведь тело оставили там, где его должны были найти. Если бы его захотели спрятать, то в городе для этого полно укромных мест.

— Вас сегодня переполняют хорошие новости? — осведомился Зауц.

— Хотите еще? — И Ршава рассказал, насколько равнодушно отнеслись к находке охранники эпарха.

— И почему меня это не удивляет? — Зауц криво усмехнулся и неуклюже встал из-за стола. — Что ж, эти бездельники не смогут игнорировать такую находку, если я ткну их в нее носом. Клянусь Фаосом, если они так поступят, я заставлю их пожалеть!

Эпарх затопал к выходу. Он был невысок, но широк, и даже после введения в городе норм продовольствия не лишился округлого живота. Идти за ним следом, как это делал Ршава, было все равно что бежать за валуном, катящимся по склону горы. Но никакой валун не смог бы устроить разнос, который эпарх обрушил на охранников у входа. Он кричал на них. Он орал на них. Если бы они вовремя не увертывались, он гонял бы их пинками под зад.

Спасаясь от него, они разве что в снег не ныряли. Ршава отметил, что они не спрашивали, где лежит тело. Они все прекрасно знали. Им просто было на все наплевать, пока эпарх не развел под ними огонь.

Зауц же вовсю упивался собой и расхаживал у входа в резиденцию с самодовольным и напыщенным видом. Он был лягушкой, очень неплохо проводящей время на плавающем листе кувшинки. И если только Ршава не ошибался, эпарх очень старался не думать обо всех неприятных последствиях, о которых он говорил у себя в кабинете. Прелату было трудно винить его за это. Неприятности и так начнутся очень скоро, так зачем лишний раз терзать себя, пока время не подошло?

Охранники приволокли по снегу к резиденции тело мертвого крестьянина. Работа оказалась тяжелой, и никто из них не выглядел счастливым, когда они вернулись. Крестьянин, разумеется, был бы рад еще меньше, если бы мог высказать свое мнение.

Испепелив ополченцев взглядом, Зауц рявкнул:

— Вы знаете, кто этот бедняга? То есть как его звали?

Оба покачали головами.

— Никогда его прежде не видел, почтеннейший господин, — заявил один.

Второй закивал, показывая, что тоже никогда не встречал покойника.

Во взгляде Зауца вспыхнула угроза.

— Вы оба лжете, чтоб вам провалиться в лед Скотоса! — Он плюнул. — Я его видел и помню его лицо. Не могу лишь вспомнить имя. То же самое вам скажет и святейший отец. А вы что, оба слепые и глухие? Ничуть не удивлюсь.

— Он всего лишь неотесанная деревенщина, — буркнул второй охранник, до сих пор молчавший. — На кой нам было знать, как там его кличут?

Ршава не выдержал.

— Он был человеком! Видессианином! Он был убит, и убит подло! — загремел прелат. Охранники заморгали, ошеломленные его страстностью. Все еще преисполненный ярости, Ршава продолжал: — Один из ваших дружков — а может быть, один из вас? — разбил ему голову. Вы хоть представляете, какие бунты и кровопролития начнутся из-за этого в городе? И это в то время, когда мы меньше всего можем такое допустить!

— Это сделали не мы, — разом выпалили охранники.

— А кто? — столь же одновременно рявкнули Зауц и Ршава.

Ополченцы пожали плечами.

— С вашей помощью или без нее, но мы узнаем правду! И пусть Фос проявит к вам больше милосердия, чем вы заслуживаете, если мы узнаем, что к этому причастны вы, — прорычал эпарх. Он позвал слугу, обнаружившего тело вместе с Ршавой и, когда тот пришел, велел ему: — Приведи мага Кубаца. Поглядим, что он сможет нам сказать.