Олег Авраменко - Игры Вышнего Мира

После некоторых раздумий Марк взял в ванной корзину с грязными вещами, сунул в карман мантии первую попавшуюся под руку художественную книжку и вышел из квартиры. Он решил занять остаток вечера стиркой своей одежды, а если в прачечной никого не будет (что, учитывая позднее время, вполне вероятно), то заодно и основательно постирать львиную шкуру. Благо, наряду с другими магическими свойствами, она обладала фантастической прочностью и не боялась ни воды, ни всевозможных моющих средств.

Когда Марк спустился в подвал и направился к прачечной, до его слуха донёсся характерный шум работающей самостирки. Разочарованно вздохнув (стирка шкуры откладывалась до следующего раза), он открыл дверь и вошёл внутрь. Вопреки его ожиданиям, там никого не было. В одной из самостирок, установленных вдоль стены пенилась и бурлила мыльная вода, на длинной скамейке стояла пустая бельевая корзина, а рядом лежала книга — «Основы философии языка». Кроме Марка, её могла читать только Андреа. Других желающих во всей школе не нашлось бы.

Марк вышел из прачечной, собираясь окликнуть Андреа, но в последний момент передумал и двинулся дальше по коридору, освещённому тускло горящими эльм-светильниками. Он сам толком не понимал, чтó заставило его так поступить; просто возникло неясное предчувствие чего-то очень важного, и интуиция подсказала ему вести себя потише.

Когда Марк дошёл до развилки коридора, его уши уловили слабый отголосок какого-то разговора. Обострив свой слух, он определил, что звуки доносятся слева, и свернул в эту сторону, стараясь ступать с крайней осторожностью.

Разговор вёлся за закрытой дверью кладовки, где хранились садовые принадлежности. Один из голосов явно принадлежал Андреа и звучал очень сердито. В голове Марка невольно мелькнула мысль:

«У меня уже входит в привычку подслушивать её…»

— Поздно ночью, понимаешь? — говорила Андреа. — Главное слово здесь «поздно». Сколько раз тебе говорили, что у нас поздняя ночь начинается, когда у вас полдень, и не раньше. Разве так трудно посмотреть на часы?

— Да ладно, я просто забыл, — отозвался по-детски капризный голос, смутно знакомый Марку. — Чего не бывает.

— Слишком часто бывает! Три недели назад, когда мы с Гвен были у вас, ты ошивался здесь ранним вечером. И попал на глаза одной ученице.

— Ну и что? Всё равно она приняла меня за привидение и страшно испугалась.

Марк сразу понял, что речь идёт об Абигали. И одновременно вспомнил этот голос — он принадлежал коту Нильсу.

— А если бы не испугалась? — настаивала Андреа. — Если бы закляла тебя и понесла показывать всей школе?

— Не-а, исключено! — самоуверенно заявил кот. — Я очень ловкий и осторожный.

Андреа вздохнула:

— Ты просто неисправим, Нильс! Но имей в виду: если ещё раз кто-нибудь тебя заметит, так отлуплю, мало не покажется! Уяснил?

— Ну, хорошо, хорошо, — чувствовалось, что угроза произвела на кота впечатление. — Я больше не буду.

— Вот и договорились. А теперь возвращайся и лови мышей у себя. Поверь, они везде одинаковые.

— Э, нет, — возразил Нильс. — Ты ничего в этом не понимаешь. Здесь мышки самые вкусные… — Раздалось испуганное мяуканье; видно, Андреа не сдержалась и пнула его ногой. — Ладно, ухожу.

Марк сообразил, что разговор закончен, и бесшумно нырнул в ближайший открытый чулан. А буквально через несколько секунд хлопнула дверь кладовки и Андреа быстрым шагом прошла мимо чулана, к счастью, не заметив Марка. Он же порадовался, что корзину с одеждой прихватил с собой, а не оставил в прачечной, иначе оказался бы в весьма неловком положении.

Ещё минут пять Марк простоял в чулане и не услышал ни единого шороха, лишь только издали доносился слабый шум работающей самостирки. Наконец он вышел в коридор и убедился, что дверь кладовки, где Андреа разговаривала с котом, плотно закрыта, а Нильса внутри нет.

«Значит, вот оно как! — подумал Марк. — Астральная проекция, да?…»

Из всего услышанного следовало, что Нильс не был никакой астральной проекцией, а живым котом, которого Ильмарссон по неизвестной причине объявил мёртвым и переселил в другое место. Даже если это место было на Торнине (что сомнительно), то находилось оно довольно далеко, на другой стороне Грани, а стало быть, Нильс попадал сюда отнюдь не пешком. Посему напрашивался единственный разумный вывод — подобно Леопольду, он имел доступ к Перекрёстку миров!

Само по себе это открытие не слишком удивило Марка. Инквизиторы уже давно подозревали, что Инга и Владислав знают, как пробуждать у котов-оборотней способности древних драконов, но отказываются это делать, не желая давать в руки ордена столь мощный инструмент усиления своего влияния. Тем не менее, они вполне могли поделиться секретом с Ильмарссоном, которого очень уважали. А может, главный мастер справился и без их помощи — ведь не зря же он считался самым мудрым колдуном на всех Гранях. Ему достаточно было узнать о существовании такой возможности — а дальше он уже и сам во всём разобрался. Да, скорее всего так и было.

Впрочем, сейчас Марка куда больше занимал другой вопрос: зачем Ильмарссону понадобилось прятать Нильса и какое отношение к этому имеют Андреа с Гвен? Теперь он не сомневался, что их поездки, о которых рассказывал Ульрих Сондерс, были связаны с этой тайной. И мало того — наверняка их доставлял на место и возвращал обратно Нильс.

«Что же здесь происходит? — размышлял Марк, направляясь окружным путём к выходу из подвала. — Что-то странное, это точно. И я обязательно разберусь…»

Добравшись до двери, ведущей на лестницу, он немного постоял в задумчивости, потом открыл её, нарочито громко закрыл, имитируя, что только вошёл, и зашагал к прачечной.

Андреа сидела на скамейке, держа в руках книгу. Увидев Марка, она тепло улыбнулась:

— Ещё раз привет! У тебя тоже не хватает времени днём?

— Как видишь, — ответил он.

— А мне Гвен объявила забастовку. Раньше стирала и мои вещи, но теперь отказалась.

— Вы поссорились? — спросил Марк с притворным безразличием. На самом же деле ему очень хотелось услышать утвердительный ответ.

— Вовсе нет, — покачала головой Андреа. — Просто Гвен вредничает. Скоро это пройдёт.

«Очень жаль», — подумал Марк, перекладывая вещи из корзины в соседнюю самостирку. Потом включил подачу воды, насыпал горсть мыльной стружки и запустил на исполнение встроенные чары.

— А свои накладывать лень? — поинтересовалась Андреа.

— Не то чтобы лень. Привычка, — объяснил он. — Когда я здесь учился, ни один уважающий себя мальчишка не пользовался для стирки собственными заклинаниями. Это считалось девчоночьим делом. А госпожа Корелли регулярно устраивала проверки и снимала со всех нерадивых учеников, кроме первоклашек, зачётные баллы.