Олег Авраменко - Все Грани Мира

— Всё в порядке, — сказал я. — Ведь мы и есть сосунки.

— Уже нет. Теперь вы кое-что знаете и умеете. Вы в достаточной мере контролируете свои способности, чтобы использовать их для защиты и нападения. Вы уже прошли стадию беспомощности и сейчас больше напоминаете неловких и неуклюжих гигантов, жонглирующих силами космического масштаба; а это, знаете ли, производит впечатление. И самое главное — вы уже состоялись как наследники Мэтра, вы граф и графиня Ланс-Оэли, у вас есть практический опыт ведения государственных дел, вы уверены в себе и в своих силах и держитесь как подобает знатным особам; и никто, за исключением нескольких невежественных крестьян на Контр-Основе, не помнит, какими вы были в самом начале, когда только узнали о своём могуществе, когда на ваши головы только свалилось мэтрово наследство. Теперь и руководство, и рядовые подданные Империи в большинстве своём спокойно отнесутся к вашему восхождению на престол. Именно к этому, я уверена, стремился Мэтр. Правда, он вряд ли ожидал от вас такой прыти и, наверное, рассчитывал, что вы проведёте на Ланс-Оэли как минимум год, а то и все полтора, прежде чем найдёте выход на другие Грани. Но так или иначе, своего он добился. Только и того, что Главному придётся поторопиться с выполнением условий завещания Мэтра.

— А что сказано в завещании?

— Оно предельно простое. Мэтр назначил Железного Франца регентом Империи и поручил ему по истечении трёх лет с момента начала регентства объявить имя нового верховного короля. Сам Главный отрицает, что ему известно имя преемника Мэтра, но в это никто не верит. Ясное дело, он лукавит — иначе не всполошился бы так из-за вашего исчезновения с Ланс-Оэли.

Я закурил третью сигарету кряду.

— Но это же… это же глупо! — в сердцах сказал я. — Глупо и безответственно. Разве можно так распоряжаться судьбой самого могущественного государства Граней! Почему именно мы, почему не кто-то другой?

— Вы обладаете…

— Да, знаю. Мы обладаем огромным могуществом. Мы высшие маги. Но ведь не только мы одни — есть ещё, по меньшей мере, человек двадцать. Думаю, среди них найдутся такие, которые лучше нас справятся с королевскими обязанностями.

— Возможно, — не стала отрицать Сандра. — Зато вы с Инной имеете перед ними одно огромное преимущество, которое с лихвой компенсирует вашу молодость и неопытность. Вас двое, вы — муж и жена. К вашему сведению, вы единственная за последние полторы тысячи лет супружеская чета высших магов.

— В самом деле? — произнёс я озадаченно; мне казалось, что подобное должно тянуться к подобному. — Почему так?

— Всё очень просто: чтобы создать семью, нужны мужчина и женщина. Но по какой-то необъяснимой причине все девочки, рождённые с таким сильным колдовским даром, теряют его ещё в младенчестве. То есть не теряют совсем — просто он ослабевает и становится самым заурядным, таким, например, как мой. Это случается и с мальчиками, но крайне редко, тогда как с девочками — почти всегда. Исключения, вроде Инны, бывают не чаще одного-двух раз на тысячу лет. Если не ошибаюсь, в одиннадцатом веке жила девушка высший маг, но она рано умерла… или погибла, точно не знаю. А до неё была великая королева Мириам, правительница Грани Аль-Зубран. За свою долгую жизнь она трижды выходила замуж, и один раз — за высшего мага; от этого брака у неё было семь детей, четверо из которых унаследовали могущество своих родителей. Правда, все они были мальчиками.

— Значит, есть вероятность, что наши с Инной дети тоже будут высшими магами?

— Судя по всему, да. Вообще принято считать, что ваш дар, в отличие от обычного колдовского дара, не наследуется, он появляется случайно, независимо от того, какими способностями обладают родители. Тем не менее у Мириам и её первого мужа четверо детей были высшими магами; это факт, который трудно списать на простое совпадение. Так что у вас есть неплохой шанс стать основателями новой королевской династии. Возможно, Мэтр рассчитывал, что ваши дочери унаследуют от Инны устойчивость её дара и не потеряют его в младенчестве. Ну, а если Мэтр на что-то рассчитывает, то оно, как правило, сбывается.

Я невесело улыбнулся:

— Выходит, он прочил нас не столько в правители, сколько в племенные производители?

Сандра не поддержала мою шутку, а молча поднялась, взяла пустой котелок и пошла к ручью за водой. Пока она отсутствовала, я обдумывал всё только что услышанное и уже к возвращению девушки пришёл к неутешительному выводу, что хрен редьки не слаще: королевский венец казался мне не намного легче бремени Великого, которого мы с Инной так страшились в последние дни. Добро бы ещё речь шла о каком-нибудь небольшом или средних размеров государстве; в конце концов, мы два с половиной месяца управляли Ланс-Оэли, и, как на мой взгляд, получалось у нас недурно, хоть и далеко не блестяще. Было бы ещё полбеды, окажись это государство большим — но в меру большим. Однако править сорока семью густонаселёнными Гранями, быть в ответе за судьбы шестидесяти миллиардов людей, их населявших, и чуть ли не ежедневно принимать решения, могущие повлиять на судьбу всего человечества, — такая ноша была по плечу только самому сильному человеку. А я отнюдь не считал себя сильным. И Инну, при всей моей любви к ней, — тоже. Мы оба были обычными людьми, пусть и обладавшими не совсем обычными способностями и совсем уж необычным могуществом. Но быть могущественным и быть сильным — это не одно и то же…

Я как раз прикидывал, сколько времени мне понадобится, чтобы окончательно и бесповоротно сойти с ума от тягот власти, когда от ручья вернулась Сандра. Очистив и продезинфицировав принесённую в котелке воду, она быстро вскипятила её и заварила свежего чаю. Тем временем я, почувствовав лёгкий приступ голода, достал из котомки заранее приготовленный на этот случай кусок копчёного мяса и съел его с чёрным хлебом. Сандра от угощения отказалась.

Потом мы неторопливо пили чай и продолжали наш разговор о предполагаемых планах Мэтра в отношении нас с Инной. Все мои попытки найти слабые места в рассуждениях Сандры неизменно наталкивались на железную стену её логики, и вскоре я окончательно убедился, что из всех мыслимых объяснений происшедшему с нами только одно не противоречит фактам и здравому смыслу — а именно, что Мэтр решил сделать меня и Инну королём и королевой Граней. Правда, могли быть ещё объяснения немыслимые, то есть такие, которые не приходили в голову ни мне, ни Сандре, однако их мы не рассматривали по той простой причине, что раз они не приходили нам в голову, то и рассматривать было нечего. Я, конечно, допускал, что в итоге развязка нашей истории может оказаться совершенно неожиданной, но предпочитал не думать о такой возможности. Жизнь уже научила меня, что сюрпризы редко бывают приятными, поэтому мне легче было смириться с почти неизбежно ожидавшей нас короной, чем полагаться на какую-нибудь приятную неожиданность и в то же время опасаться, а вдруг эта неожиданность на поверку окажется не такой уж приятной.