Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)

Я не поверила своим ушам.

— Скажи, что это шутка, — голос прозвучал глухо от сдерживаемого гнева.

— Ничуть, — Женька превратно истолковал мое недоумение и поспешил успокоить. — Магистр Астэри одобрил идею. Он считает, что это поможет Дану быстрее освоиться. Постоянный медицинский надзор ему уже не нужен, до ванной комнаты может сам добраться. Магистр будет навещать его раз в день. Даже лорд Дагерати не возражал, — Женька хихикнул. — Он, похоже, надеется, что в неформальной обстановке мне будет легче раскрутить парня на информацию. Все равно кровать Вереска пустует…

— Бель Канто, ты что — охренел? — ярость вырвалась наружу. — Пепел твоего друга еще не успел остыть, а ты уже подыскал ему замену?!!

— Юль, ты… что ты такое говоришь? — побелевшими губами выговорил Женя.

Вероника испуганно схватила его за руку — то ли неосознанно защищая от меня, то ли наоборот — удерживая от опрометчивых поступков. Нимроэль посмотрела на меня с укоризненной жалостью — так смотрят на ребенка, который, несмотря на запрет, полез в буфет за конфетами и прищемил себе пальцы.

— Счастливо повеселиться!

Я понимала, что дело вовсе не в Женьке и даже не в Дане. Если бы белль Канто не помянул Вереска, я бы не взорвалась — разве что молча поскрипела бы зубами. Дан все-таки не заслуживает того, чтоб его, недолеченного, вышвыривали на улицу. И, наверное, перевести парня из палаты с голыми стенами в обычную комнату — действительно хорошая идея, тем более, что магистр ее одобрил… Но, черт возьми, неужели во дворце мало других комнат?!!

К вечеру от моей вспышки осталось только легкое раздражение — и угрызения совести. Все-таки Женьку я обидела несправедливо. Дан вылечится и исчезнет из нашей жизни через месяц-другой, а потерять из-за такой ерунды друга мне совсем не хочется…

Я осторожно постучала в соседнюю комнату.

— Войдите! — послышался из-за двери веселый Женькин голос.

В душе снова заскреблась досада. Он веселится! Я тут переживаю, терзаюсь угрызениями совести, а весельчак белль Канто уже и думать об этом забыл, словно и не было утреннего разговора! Но отступать было поздно.

— Всем добрый вечер. Жень, можно тебя на минутку?

Женька вышел в коридор и насупленно взглянул на меня из-под каштановой челки. Нет, поняла я, не забыл и не простил.

— Жень… я… хочу извиниться. Мне не следовало так говорить, и на самом деле я так вовсе не считаю… ну, насчет друга. Само вырвалось. Прости, пожалуйста.

Ореховые глаза сверкнули так радостно, что даже суровый военачальник на портрете, казалось, с трудом удержался от улыбки.

— Конечно, Юль. Я понимаю. Зайдешь?

За дверью слышался торопливый говорок Ники и мелодичный смех Ним. Я покачала головой:

— Не сейчас, извини. Я вам все веселье испорчу своей мрачной физиономией.

— Как хочешь, — легко согласился он. — Передумаешь — заходи.

Так Дан поселился за стенкой. Я утешила себя мыслью, что только чрезвычайные обстоятельства вынудят меня переступить порог соседней комнаты. И, разумеется, эти обстоятельства не заставили себя долго ждать.

— Юлия, у меня к вам есть огромная просьба. Не могли бы вы почитать Дану вот эту книгу? — сказал на следующее утро магистр Астэри, протягивая толстую книгу в потрепанной коричневой обложке.

Моя первая реакция была бешенство, как обычно, когда мной пытаются манипулировать. Наверняка белль Канто изыскал новый способ заставить меня поближе сойтись с этим типом!

— Признайтесь, магистр, это Женькина идея?

Маг покачал головой:

— Дан собирался читать ее сам. Ему действительно полезно будет ознакомиться с историей Союзных Королевств. Но как лечащий врач я считаю, что такая нагрузка для него преждевременна. Это ненадолго. Думаю, через пару недель, если все пойдет хорошо, он будет в состоянии читать сам.

Пару недель! Ничего себе — "ненадолго"!

— Пусть Ника читает!

— Юлия, — магистр мягко улыбнулся, — я был бы только рад, если бы моя юная ученица осилила хотя бы одну такую книгу. Но вы же знаете Веронику.

Я покосилась на толстенный фолиант. Да уж. Ее легкомысленное высочество впадет в летаргический сон на середине предисловия.

— Ну почему — я?!!

— Потому что я вас об этом прошу.

Гневная тирада, готовая сорваться с языка, разбилась о стиснутые зубы: мне вспомнился захлебывающийся речитатив: "Я прошу, магистр, — я никогда вас ни о чем не просила…"

Верховный маг одарил меня благодарной улыбкой и удалился. "История и обычаи народов Союзных Королевств" осталась лежать на журнальном столике.

…Через пару дней я поймала себя на том, что с нетерпением жду очередного сеанса чтения. Мое первоначальное опасение — что фолиант окажется сухим и занудным научно-историческим сочинением — развеялось уже на первых страницах. Автор, Димитр Златорек, окончивший свою карьеру придворным летописцем при короле Белогории, в молодости изрядно побродил по континенту. Обычаи народов Союзных Королевств он описывал не только со знанием дела, но и с искренней любовью.

Книга позволила мне взглянуть на события, происходившие задолго до моего появления здесь, с новой стороны. В том курсе, который преподавал магистр Астэри, история представлялась пьесой, разыгрываемой великими магами и чародеями. Короли, полководцы, ученые и прочие выдающиеся, но магически неодаренные личности были в этой драме в лучшем случае второстепенными персонажами, а по большей части присутствовали лишь в качестве декораций. Димитр, кропотливо собравший под одной обложкой рассказы непосредственных участников событий и снабдивший их своими комментариями, уделял магии не больше внимания, чем требовалось для воссоздания объемной картины. Истории его были местами забавные, местами — грустные, но почти ни одна не оставляла равнодушным.

У меня родилось подозрение, что просьба магистра Астэри была продиктована не столько необходимостью помочь пациенту справиться с амнезией, сколько стремлением расширить кругозор одной упрямой ученицы. Но досада на эту попытку исподволь направить мои действия в нужное русло быстро улетучилась — «История» меня захватила.

Впрочем, знания, полученные во время занятий с магистром, тоже пригодились: через несколько дней, когда мы оба освоились с новым текстом, Дан начал задавать вопросы. Сначала я отвечала односложно и нехотя, из вежливости, но постепенно увлеклась. Рассказывать самой мне нравилось даже больше, чем читать. Была в этом и законная гордость (надо же, как много я, оказывается, знаю!), и желание поделиться знаниями, а иногда (когда удавалось ответить на особо заковыристый вопрос) — и удовлетворение от решения интересной задачки. Скованность, которую я обычно ощущала в присутствии Дана, в такие моменты пропадала. Я видела перед собой не подозрительного чужака, а благодарного слушателя: его глаза горели искренним интересом.