Даниил Аксенов - Реформатор

— Что господину угодно узнать? — трактирщик начал волноваться сильнее. Незнакомец не подавал вида, что готов начать разговор.

Несколько секунд прошло в молчании. Но потом странный посетитель наконец вступил в диалог.

— Скажи, Ратен, тебе нравятся стрекозы? — неожиданно спросил он.

Аунет поперхнулся. «Стрекоза» — это было его прозвище в юности.

— Стрекозы? — пробормотал трактирщик.

— Ну да. Такие насекомые с двумя парами крыльев, — пояснил незнакомец тихим размеренным голосом, — Они летают быстро, охотятся на небольших мошек. Ловкие бестии. Наверное, считают, что у них все схвачено. Нужно быть достаточно верткой и удача не оставит. Как они наверное разочаровываются, когда их наконец съедает какая-нибудь птица.

— Я не знаю, господин, нравятся или нет. Как-то не задумывался об этом, — ответил трактирщик, чувствуя, как губы начинают неметь.

Странный посетитель не угрожал прямо. Можно даже сказать, что он говорил о совсем посторонних вещах, но знаменитая интуиция Аунета била в набат. Трактирщик не был трусом. С таким качеством он никогда не возглавил бы крупный клан воров. Но осторожным — да. Тут сам Оззен велел.

— Не знаешь? — спросил незнакомец, — Но ты подумай об этом, подумай. А пока что сообщи мне, где находится Кретент.

Вот оно! Вот к чему все шло! Тоска Аунета достигла невероятных величин. Он очень сильно жалел, что пришел сегодня на работу. Ну чего ему стоило остаться дома? Тем более, чувствовал себя с утра неважно.

— Я не знаю, господин, о чем ты говоришь, — тусклым голосом пробурчал трактирщик. Он не привык идти против своих предчувствий. Ему это удавалось с трудом. Они требовали другого ответа.

— Знаешь, Ратен, знаешь. Точно знаю, что ты знаешь. И вижу, что ты плохо подумал. Думай лучше.

— Я подумал, господин, — Аунет был непреклонен. Он постарался загнать вопящую интуицию вглубь своего «я».

Незнакомец, видимо, заметил внутреннюю борьбу и решил зайти с другой стороны.

— Что, Кретент запретил тебе говорить, где он? Если так, то для выгодных предложений можно сделать исключение.

Интонация посетителя не изменилась, но трактирщик вздохнул чуть свободнее. С ним пытались договориться. Это — хороший знак.

— Господин, выгода бывает разная.

— Если ты ответишь на мой вопрос, то каждый вернется к своей работе. Вот и все.

Посетитель не стал заострять внимание на том, что Аунет косвенно признал, что имя Кретента может быть ему известно. С точки зрения хозяина заведения, это был несомненный плюс. Незнакомец очевидно умен. Да и последняя фраза была многозначительной. Получается, что визитер знал не только, чем занимался Кретент, но и то, что тот уже давно отошел от дел?

— Я не могу говорить об этом, господин, — покачал головой трактирщик.

Лампа на столе засияла. Она никогда не светила так ярко. Сейчас ее свет стал почти нестерпимым. Трактирщик был вынужден прищурить глаза. И так, сквозь щелочки век, некоторое время смотрел на собеседника. Тот оказался ишибом. И счел нужным показать это. Аунет мысленно поблагодарил себя за то, что отказался от идеи позвать охрану, как только разговор зашел о стрекозах. С ишибом его молодцы вряд ли бы справились. Конечно, он мог себе позволить нанять ишиба для охраны, но предпочитал это делать лишь в крайних случаях, чтобы не привлекать к своей персоне излишнее внимание.

— Кое-кто просил меня обещать, что я не причиню тебе вреда, Ратен. Но это касается твоих других дел, — теперь голос незнакомца изменился. Он говорил резко и недружелюбно. — Даже делишек. Когда полиция найдет тебя, то найдет самостоятельно, без моей помощи. Но твой приятель не просил меня не причинять тебе вред по этому вопросу. Мне нужна информация о том, где находится Кретент. В обмен на нее гарантирую жизнь.

Вот теперь почти все стало на свои места. Аунет понял, что произошло. Один из его знакомых указал верный способ найти ишиба-убийцу, обратившись к трактирщику. Он, Аунет, был в этом деле мелкой сошкой, разменной монетой, источником информации, не более. Хотя о его деятельности, о том, что он — глава преступного клана, похоже, было известно. Но это казалось мелочью. Важно было лишь найти Кретента. Трактирщика очень интересовало, какие силы пришли в движение. И, конечно же, кто перед ним.

— Господин гарантирует мне жизнь по этому делу или по другим тоже? — осторожно осведомился Аунет.

— Если не будешь наглеть, то и по другим, — тут же последовал ответ, — Твоя голова ничего не стоит по сравнению с нужной мне информацией. Говори!

— А чье слово тому порукой? — тихо спросил трактирщик, — Кто мне это обещает?

— У тебя есть слово генерала Комена Каретт. Говори!

Трактирщик глубоко вздохнул. Получалось, что перед ним либо один из ишибов-полицейских, которые напали на след Кретента, либо кто-то из ишибов королевской охраны с самыми большими полномочиями. Включая право на то, чтобы что-то обещать от лица генерала. Вывод был прост: либо в Кретенте нуждался Комен, чтобы его казнить, либо нуждался король с какими-то другими целями. Но Комен бы действовал по-другому. Аунет бы и глазом не успел моргнуть, как предстал бы перед мастером пыточных дел. Хотя — как знать. Неизвестно, кто с кем договаривался и о чем. В любом случае, ситуация выглядела скверно.

— Какие у меня будут доказательства, если понадобится их предъявить? — уже деловито спросил Аунет. Гарантии жизни ему очень понравились. За свою деятельность он совершил достаточно преступлений, чтобы несколько раз оказаться приговоренным к смертной казни.

Внезапно трактирщик с ужасом ощутил, как отрывается от пола.

«Бум!» — голова с глухим звуком ударилась о потолок. А потом еще раз. И еще.

— Лучшее доказательство, которое у тебя будет — это твоя жизнь, — раздался ледяной голос. — С этим доказательством ты можешь предъявить все другие доказательства. Говори!

— Я-я… н-не… м-могу…. г-господин…. Я-язык… п-плохо… с-слушается….

Трактирщик с грохотом рухнул на пол. Он с отчаянием взглянул на фигуру стоящую перед ним. Когда-то в детстве Аунет вот так играл со щенком. Подбрасывал его вверх, а потом ловил. И снова подбрасывал. Щенок боялся, а мальчик веселился. Теперь же глава преступного клана в полной мере ощутил щенком себя. И не дожидаясь пока последует еще кое-что похуже, трактирщик выпалил:

— Он в Сцепре!

— Живет под своими именем? — деловито осведомился незнакомец. Казалось, что его не волнует ни то, что он только что сделал с собеседником, ни то, что тот до сих пор сидит на полу.

— Нет, господин, его теперь зовут Цвинерт.

— И что он там делает? Занимается прежним ремеслом, что ли?

— Что ты, господин, что ты, — замахал руками трактирщик, — Уже давно не занимается. Он работает.