Николай Андреев - За славой, маг!

Он понял: успех почти достигнут, вот она, победа, только бы ещё шажок сделать... Ещё... ну ещё немножко!

И вдруг - призрачный свод треснул на мириады осколков, растворившихся во тьме Астрала. Колонна разошлась по неведомо откуда появившимся швам, и изнутри поплыла... чернота! То, что родилось из ничто - в ничто и обратилось...

И тогда...Тогда... Тогда - Астрал содрогнулся от крика, лишь отдалённо похожего на человеческий: столько боли, гнева и ненависти вобрал этот звук...

Коридоры дворца казались ещё мрачней, чем прежде. Фердинанд Огнарид думал, что развеется, прогулявшись по знакомым с самого детства местам - и ошибся, вдвойне ошибся. Прогулка не принесла ни хорошего настроения, ни радости узнавания. Всё, абсолютно всё здесь казалось Фердинанду чужим и серым, безжизненным, мёртвым.

Принц... О, нет! Король шёл - и не узнавал ничего из увиденного. Вот здесь должен быть поворот. Да, точно! Но что там? Прежде здесь висел портрет какого-то то ли сановника, то ли военачальника, то ли королевского родственника. Да, картина всё ещё находилась здесь - но теперь там (а Фердинанд был в этом уверен) был изображён совершенно другой человек. Прежде "герой" портрета казался молодцеватым мужчиной лет тридцати пяти-сорока, не без жирка на лица - ныне же на Огнарида смотрел престарелый старик, измождённый, усталый, с красными глазами, в глубине которых клокотал водопад безумия.

Король встретился взглядом с этим стариком - и отвёл глаза, настолько тяжело Фердинанду было смотреть на этого свидетеля дней минувших. Огнарид решил пройтись дальше, в памятный по детским играм зал, тогда казавшийся пареньку огромным, беспредельным. Через некоторое время нашёлся... нашлась та комнатка, не огромная, отнюдь! Уютные покои, жаль только, пообветшали, покрылись кружевами паутины, а мебель покрылась пыльным саваном.

Фердинанд, со сверкающей улыбкой узнавания, любовно провёл рукой по крышке дубового стола, оставив пальцами глубокие борозды в "саване". Король вспоминал - и с каждым вздохом, с каждым шагом - прошлое возвращалось, преображая комнату. Исчезла пыль, как будто и не было. Свет от десятков восковых свечей вмиг разогнал сумрак, дыры в гобеленах сами себя залатали, дерево стола вернуло былой лаковый блеск...

А ещё... Ещё ... Рядом с Огнаридом! Стояла... Стояла... Даркос, зачем ты привёл её дух обратно! Эжени улыбалась сквозь слёзы, не отрывая уничижающего, обвиняющего взгляда от Фердинанда...

- Зачем ты убил его, Дин? Зачем? - Эжени плакала, а из её глаз...

Король рывком поднялся с постели, разметав тонкие покрывала и разбудив слуг, до того мирно спавших на скамеечках рядом с кроватью Фердинанда.

- Ваше Величество, - осоловело произнёс самый расторопный (и самый старый) из прислуги. - Чего...

- Спи, Фрэнки, спи, это королевское повеление, - совершенно серьёзно сказал Фердинанд. - Всем - спать.

Огнарид, в измятой рубахе, в тонких штанах до колен (он спал в такой одежде) вышел из опочивальни, попутно разбудив ещё и видевших второй или третий сон гвардейцев.

- Гвардия не смыкает глаз... Ну конечно... - пробурчал Фердинанд, жестом приказав мало что со сна соображающим гвардейцам оставаться на местах.

Наяву ночные коридоры дворца были не намного светлей и приятней, чем во сне, разве что нет-нет, да попадались живые люди: гвардейцы, слуги и лишь изредка - сановники. Все они словно норовили остановить короля, помешать ему в поисках привидевшейся комнаты, но Фердинанд шёл вперёд и вперёд. Он, неожиданно даже для самого себя, чувствовал себя свободным. Да, это днём наваливались дела государственные, нудные, кажущиеся столь мелкими, что их могли бы решить простые стражники. А ответственность? Её груз высочайшей в мире горою давил на Фердинанда, прижимая к земле, вбивая туда, в сырую землю...

А сейчас - сейчас король впервые за многие месяцы делал что-то для себя, кое-что, кажущееся невероятно важным. Это...

Огнарид остановился: он едва не пропустил нужный поворот. Да, именно здесь, в практически заброшенном северном крыле дворца, куда даже слуги редко забредали, находилась приснившаяся зала. Фердинанд словно вернулся обратно в прошлое, в детство, беззаботное, счастливое детство... Куда оно ушло? Где спряталось?

Король знал ответ: оно - там, за заколоченной досками дверью, которую освещал единственный на весь коридор горящий факел. Огнарид прикоснулся к доскам, преграждавшим ем путь - и те с треском упали, ещё в полёте развалившись.

- Работа - дрянь, - радостно прошептал Фердинанд.

До того он боялся, что придётся повозиться, чтобы снять эти доски: слуг ему не хотелось звать, король эту работу желал выполнить самостоятельно. Да, этой ночью он хотел всё сделать сам - когда ещё выдастся такая возможность?

Огнариду показалось, что целая вечность прошла перед тем, как он прикоснулся к старинному дереву двери. Фердинанд волновался: что будет там, внутри? Может, его и вправду поджидает призрак Эжени? А может, там просто пыль и разваливающаяся мебель...

Дверь, как ни странно, была даже не заперта - попросту прикрыта, и как только сквозняки или случайные прохожие её не отперли?

Фердинанд снял тот самый, единственный, горящий факел и, вооружившись лишь его скупым и неверным светом и воспоминаниями, шагнул в зал...

Который, судя по всему, был не таким уж и заброшенным. В центре комнаты возвышался ладно сбитый стол, на котором темнела гора каких-то предметов... Книги, точно! И ещё - лампа. Король (минувшим вечером он посмеялся, предположить кто-нибудь подобное), неумело, кое-как, смог зажечь масляную лампу от огня факела.

- Да, эта вещица получше будет, - пробубнил Фердинанд, поднимая лампу повыше, чтобы разогнать ночной мрак.

Полоска света поднималась всё выше и выше, Огнарид уже хотел было завертеть головою, чтобы получше осмотреть комнату - как вдруг увидел раму. Раму картины, кажется... Нет, раму портрета! Простенькое дерево... Краски... Синее... Платье, точно! А вот и тонкие руки...

- Что бы это могло быть, - Фердинанд вытянул руку с зажатой в ней лампой вверх, на всю длину, чтобы осветить портрет...

Свет победил тьму, и король смог увидеть портрет весь, разом...

И тогда-то у Огнарида забилось сердце учащённо, поняв раньше разума, кто же был изображён неизвестным, но талантливым художником на этом холсте...

Продолжение следует...

* Андреев Николай Юрьевич ( wredig@rambler.ru)

* Версия от 01/08/2009.

Одна лига равняется двумя тысячам шагов.

Пластинчатая броня аркадского легионера.

Это звание носили аркадские придворные, занимавшие самые разные должности, от командующего боевым флотом до командира "ночной стражи" - тайной полиции. Андроник Ласкарий как раз руководил последней.