Стефани Майер - Новолуние

Не дожидаясь особого приглашения, Элис пошла за миниатюрной Джейн; Эдвард, обняв за плечи, потащил меня следом. Постепенно сужаясь, улица чуть заметно шла под горку. Конвоиров наших слышно не было, но я не сомневалась: они идут следом.

– Ну, Элис, – как ни в чем не бывало начал Каллен, – наверное, не стоит удивляться нашей встрече.

– Я совершила ошибку, – столь же непринужденно отозвалась его сестра, – а потом решила ее исправить.

– Что случилось? – подчеркнуто вежливо поинтересовался Эдвард, будто ему было совершенно неинтересно. Наверное, опасался внимательных, ловящих каждое слово ушей.

– Долго рассказывать. – Темные глаза Элис метнулись в мою сторону. – Если коротко, Белла прыгнула со скалы, однако сводить счеты с жизнью не собиралась, просто экстремальными видами спорта увлеклась.

Зардевшись, я уставилась прямо перед собой: в сумраке даже собственной тени не видно. Нетрудно представить, что сейчас читает Каллен в мыслях сестры: чуть не утонула, якшалась с оборотнями, пыталась преследовать вампиров…

– Хм, – недовольно хмыкнул Эдвард, тотчас от бросив напускное безразличие.

Плавно спускаясь под горку, проулок чуть изгибался, и по-военному укрепленный тупик я увидела, лишь наткнувшись на глухую кирпичную стену. Малышки Джейн уже и след простыл.

Без малейших промедлений Элис шагнула к стене, а затем с той же непринужденной грацией скользнула в зияющую на мостовой яму.

Канализационный люк? Пока Элис не исчезла, я его даже не видела, хотя решетку наполовину вытащили на мостовую. Отверстие такое маленькое и темное…

Я замерла в нерешительности.

– Не бойся, Белла! – тихо сказал Каллен. – Элис тебя поймает.

Я с сомнением посмотрела на канаву. Думаю, Эдвард залез бы первым, если бы в спину не дышали Деметрий с Феликсом, молчаливые и страшно довольные.

Присев, я свесила ноги в узкое отверстие и дрожащим шепотом позвала:

– Элис!

– Белла, я здесь! – ободряюще ответила подруга.

Ее голос прозвучал издалека, и я не успокоилась, а, наоборот, испугалась еще сильнее.

Взяв за руки – тонкие сильные пальцы были холоднее обледеневшего камня, – Каллен стал опускать меня во мрак.

– Готова? – спросил он.

– Да, – отозвалась его сестра, – отпускай!

Глаза нужно закрыть да покрепче зажмуриться, чтобы не видеть жуткую тьму, а рот зажать – не дай бог, закричу!

Все прошло быстро и бесшумно. Буквально полсекунды кожу обдувал прохладный ветерок, и, не успев выдохнуть, я упала в объятия подруги.

Синяки гарантированы: руки-то у Элис тверже мрамора! Девушка поставила меня на ноги.

Под землей вовсе не сосущая чернота, а полумрак. Падающие в отверстие лучи солнце отражались от влажных камней, на которых мы стояли. На секунду стало совсем темно, потом рядом со мной появилось бледно мерцающее лицо Эдварда. Держась за холодную как лед руку, я то и дело спотыкалась на скользких камнях. Будто подчеркивая безысходность положения, над головой заскрежетала металлическая решетка.

Последние солнечные лучи утонули во мраке. Во влажной тьме разносилось эхо моих нетвердых шагов, удивительно широких, хотя, возможно, мне так только казалось. Других звуков не было – лишь бешеный стук сердца и нетерпеливый вздох, который однажды послышался за спиной.

Эдвард крепко сжал мою ладонь. То и дело волосы раздувало его прохладное дыхание. Понимая, что в такой ситуации о большем и мечтать не приходится, я так и льнула к нему.

Я ему нужна! От этой мысли отступал даже страх перед подземным туннелем и крадущимися по пятам вампирами. Едва лба касались прохладные губы, я забывала обо всем: какая разница, зачем и почему Эдвард меня целует. Умирая, буду рядом с ним, это куда лучше, чем долгая жизнь!

Вот бы спросить, что сейчас случится! Страшно хотелось выяснить, как мы умрем, словно, если узнать заранее, будет легче! Однако спрашивать нельзя, даже шепотом: вокруг чуткие уши, которым слышен каждый вздох, каждый удар моего сердца.

Каменная тропка спускалась все ниже и ниже под землю, и у меня появилась клаустрофобия. Если бы не прохладная ладонь Эдварда на моей щеке, точно бы закричала!

Непонятно, откуда взялся свет, но чернота постепенно стала темно-графитовой. Мы шли по низкому, причудливо извивающемуся туннелю. На серых стенах выступали траурные следы влаги, будто они кровоточат тушью или чернилами.

Меня колотило, и я сначала решила, что от страха, и, лишь когда застучали зубы, поняла: от холода. Одежда еще не просохла, а под землей температура была по-настоящему зимней. Равно как и у рук Эдварда.

Похоже, Каллен тоже это понял и быстро убрал ладонь от моего лица.

– Н-нет! – пролепетала я, прижимая его к себе. Замерзну? Ну и пусть! Кто знает, сколько нам осталось?

Холодная рука принялась растирать мое предплечье, пытаясь таким образом согреть.

Мы быстро – во всяком случае, так казалось мне – шли по туннелю. Наша с Эдвардом скорость кого-то – похоже, Феликса – раздражала: за спиной то и дело слышались тяжелые вздохи.

В конце туннеля решетка: прутья ржавые, зато толщиной с мою руку. Маленькую, из металла потоньше дверцу предусмотрительно оставили открытой. Ловко протащив меня, Эдвард поспешил в следующий, чуть ярче освещенный зал. С громким «Вам!» дверца захлопнулась, и сухо щелкнул замок.

Оглянуться я не решилась.

По другую сторону длинного зала – массивная деревянная дверь. Массивная и толстая, я увидела это потому, что она тоже оказалась открытой.

Мы вместе перешагнули через каменный порог, и, изумленно оглядевшись по сторонам, я непроизвольно расслабилась, а вот Эдвард, наоборот, судорожно стиснул зубы.

Мы стояли в прихожей, ярко освещенной, но довольно непримечательной. Светло-кремовые стены, на полу скучный серый ковер. На потолке через равные промежутки самые обычные люминесцентные лампы. Зато, к моей великой радости, здесь намного теплее. После жуткого лабиринта канализационного коллектора прихожая казалась чуть ли не раем.

Эдвард мое мнение не разделял: он мрачно смотрел в противоположный конец помещения на закутанную в черное фигуру у лифта.

За спиной скрипнула тяжелая дверь, и послышался лязг задвигаемого засова.

Джейн ждала нас у лифта. На прекрасном лице полное безразличие.

Войдя в кабину, три вампира, принадлежащие к семье Вольтури, совсем успокоились. Мужчины скинули накидки, серые капюшоны сползли на плечи. Кожа у обоих с оливковым оттенком, что в сочетании с мертвенной бледностью смотрелось престранно, волосы – иссиня-черные, только у Феликса короткая стрижка, а у Деметрия – кудри до плеч. Радужка по окружности малиновая, а ближе к зрачку – черная. Под накидками самая обычная, вполне современная, ничем не примечательная одежда. Съежившись от страха, я ни на шаг не отходила от Эдварда, который машинально растирал мое предплечье и буквально поедал глазами Джейн.