Татьяна Гуськова - Дети ночного неба

– Чиа, давай возьмем ее себе! – взмолился Мэйо, жалобно заглядывая мне в глаза.

Я представила, как мы носимся по дорогам с полупарализованной собакой на руках, а та при каждом удобном случае норовит меня загрызть. Пожалуй, не будь эта зверюга в таком плачевном состоянии, она была бы не менее опасным противником, чем тигрица.

– Нет! – твердо сказала я, отводя взгляд от умоляющих синих глаз.

– Но…

– Мэйо, поверь мне на слово, мы не сможем заботиться об этой собаке.

– А может, давай ее отнесем тому господину, у которого мы выступали. Мне показалось, он добрый.

– Я думаю, он перестанет быть добрым, если мы принесем ему такой подарочек. Пес весит больше, чем взрослый мужчина, мы с тобой его просто не донесем.

– Это она.

– Что?

– Это психа!

– Все равно.

– Но она умрет от голода!

– И прокормить ее мы не сможем.

– Но…

– Хватит! – собаку и в самом деле было жаль. Смерть от голода и холода. Врагу не пожелаешь.

Я подошла к псине, вручив Мэйо узел с одеждой, достала нож. Собака, казалось, почувствовала, что я хочу сделать, перестала рычать, доверчиво подставив горло.

– Эй, вы что делаете?! – заорал колбасник. – Забирайте теперь эту падаль!

Не слушая его криков, я, взяв Мэйо за руку, отправилась прочь.

Мальчик вырвался и закричал, по щекам его катились слезы:

– Зачем ты это сделала?!

– Она все равно бы умерла. Только не так легко. Она калека и не смогла бы добывать себе еду, а для слабых на улице нет места. А представь, наступили бы холода, а она даже не смогла бы никуда спрятаться! Я лишь избавила ее от мучений.

Мэйо стоял и плакал. Мне тоже было здорово не по себе, но я старалась не подавать виду.

– А если я вдруг заболею? Или охромею? Или… – он судорожно вздохнул. – Со мной ты так же расправишься?

– Но ты не болен и не хром. Никто из нас не знает, что он сделал бы в той или иной ситуации.

– А если она бы выжила?! Выздоровела!!!

– У нее была сломана спина.

И я направилась прочь. Мэйо немного постоял, а потом все же посеменил за мной, но вдруг резко остановился и дернул меня за руку.

– Смотри!

У тела мертвой собаки стоял молодой пес. Кудрявый, рыжий, но все же на его морде угадывалась более светлая знаменитая «маска» чей-ни. В зубах он держал ощипанную курицу, явно стащенную с какого-то прилавка. Пес озадаченно посмотрел на мать. Положил добычу перед ее мордой, подтолкнул носом.

Мэйо, закусив губу, ненавидяще посмотрел на меня.

– Вот видишь! Она была не одна. Было кому позаботиться о ней!

– Наверное, ты прав…

Тут щен принялся сам уплетать принесенную добычу.

– А может и не прав. Может, я спасла жизнь этому рыжему, ведь теперь ему будет легче выжить.

Насупившийся мальчишка, так и не пожелав признать мою правоту, молча поплелся позади.

И тут, то ли боги и в самом деле решили наказать меня за собаку, то ли удача от нас отвернулась – дорогу заступили четверо. Мы как раз шли по узкому переулку к гостинице, и смрад отбросов на мостовой скрыл запах засады. Я попыталась отступить назад, но там стояли еще двое. В их руках блеснули ножи. Одежду придется заново покупать…

– Нехорошо красть! – я обернулась к тем, кто встречал. В их руках как по команде из-под широких плащей появились небольшие, но мощные самострелы. С такого расстояния они вряд ли промахнуться.

Полупреобразившись, я могу потягаться в скорости со стрелами, но вот Мэйо. Его я спасти не успею.

Те, кто стоял сзади, подошли, в поясницу мне уперлось лезвие ножа. По коже пробежала дрожь – клинок был из хладного железа. И где только уличные грабители его взяли! Хотя, это же самое дешевое и ненадежное оружие. Для всего, кроме охоты на оборотня.

– Мы не воры! – разнесся в переулке звонкий голос Мэйо. – Мы ничего не крали!

– Как же не крали? – возразил один из встречавших, на его лице появилась подленькая улыбочка. – Вы украли место на площади. Украли зрителей. А потом ничего не заплатили.

– Кому мы должны были платить? – устало спросила я.

– Надзирающему.

Кажется, нам пришлось столкнуться с местным воровским братством. Надзирающему и в самом деле платят все воры, попрошайки, а так же актеры и музыканты, случись им выступать на улице. Я как-то об этом забыла, и теперь мы поплатились за это.

– Так давайте мы заплатим. Сколько нужно? – потянулась я к кошельку, надеясь уладить дело миром.

– Раньше нужно было платить. Теперь Надзирающий хочет, чтобы вы были наказаны.

Ловкие руки обшарили меня, сняли кошель с пояса. Они находились так близко, но попробуй я преобразиться – нож вонзится мне в спину.

– Ну что? – спросил одни из тех, что держали самострелы. Тот, кто разговаривал со мной, по-видимому, предводитель, пересчитал деньги.

– Мало. У них еще должны быть шерлы за продажу кошки. Где они?!! Обратился он ко мне.

– Говори! – державший нож у моей спины чуть сильнее нажал на рукоять. Лезвие прорезало кожу.

Я закричала от дикой боли.

– Ты что?! – рявкнул предводитель. – Нам велено их наказать, а не убить!

– Но ведь я тихонько! – оправдывался грабитель.

Отлично, значит, они не знают, что я Кау Ши.

– Так где деньги?

Новый укол. Я закусила губу, из глаз непроизвольно брызнули слезы.

– В гостином доме! – крикнул Мэйо.

– Идем.

Хозяин видел, кто нас привел, но и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.

В комнате грабители перевернули все, что только можно, но моего тайника не нашли.

– Мы все потратили, – выдавила я, пытаясь оправиться от нового приступа боли, на спине уже наверняка язва образовалась. Хладное железо разъедало тело с ужасающей скоростью.

– На что же? Где же те покупки, которые потребовали таких затрат?

Я молчала, не зная, что придумать.

Тогда он схватил жалобно пискнувшего Мэйо и прижал нож к его горлу.

– Где деньги?

– Вам же велели нас не убивать!

– Но велели и наказать. Можно, скажем, ухо отрезать. Или глаз выдавить, зачем мальчишке два глаза?

Мне стало понятно, что он не шутит. Подойдя к окну, я вытащила спрятанный между ставен мешок. Его тут же вырвали из моих рук. Грабитель нашел кошелек, довольно улыбнулся, а потом вытащил футляр с мечами.

– А здесь у нас что? – он вытащил на свет празднично засиявшего Тшиту, а потом и Шайру. Странно, но она, чуткая на любое движение, не произнесла ни звука. Недаром же мне казалось, что этот меч обладает каким-то собственным разумом.

Не заинтересовавшись старым мечом, грабитель отбросил его в сторону. Шайра упала на кровать, скользнула в щель возле стены и упала на пол, будто спрятавшись. А Тшиту он вновь уложил в футляр и сунул под мышку.

– Уходим. И не смейте больше показываться на площади или еще где. Увидим, что выступаете – порешим. Такова воля Надзирающего.