Джон Толкин - Неоконченные предания

Вскоре, как и опасался Белег, орки перешли Бритиах. Хандир из Бретиля встретил их со всем войском, какое мог собрать, и потому они ушли на юг, за Переправу Тейглина, ища добычи. Многие из лесных жителей послушались совета Белега и отослали своих женщин и детей в Бретиль, прося убежища. Этим удалось спастись, ибо они миновали Переправу вовремя; но вооруженные воины, которые вышли позднее, встретились с орками и потерпели поражение. Некоторым удалось пробиться в Бретиль, но многие погибли или попали в плен; а орки напали на хутора, разграбили и сожгли их. После этого они сразу же повернули на запад, к Дороге, ибо теперь хотели как можно скорее вернуться на Север с награбленным добром и пленными.

Но разведчики изгоев скоро заметили их; им было мало дела до пленных, но добыча орков, что они награбили у лесных жителей, разожгла алчность разбойников. Турину казалось опасным выдавать оркам свое присутствие, пока не стало известно, сколько их; но изгои не хотели его слушать: в глуши они терпели нужду во многом и уже начали жалеть, что выбрали Турина главарем. Поэтому Турин взял себе в напарники некоего Орлега, и отправился вдвоем с ним на разведку; он передал начальство над шайкой Андрогу и велел затаиться и сидеть тихо, пока он не вернется.

Надо сказать, что орков было гораздо больше, чем изгоев, но они находились в тех краях, куда орки редко осмеливались забредать, и к тому же им было известно, что за Дорогой лежит Талат–Дирнен, Хранимая равнина, которую стерегут разведчики и соглядатаи из Нарготронда; поэтому орки боялись нападения и держались начеку, и в лесах вдоль дороги по обеим сторонам движущегося войска крались лазутчики. Так и вышло, что Турина и Орлега заметили: три разведчика наткнулись на них в кустах. Двоих они убили; но третий ускользнул и бросился бежать, вопя: «Голуг! Голуг!» — так они называли нолдор. И орки тотчас принялись бесшумно прочесывать лес. Тогда Турин, видя, что уйти незаметно вряд ли удастся, решил хотя бы сбить их со следа и увести подальше от своих людей. Услышав крики «Голуг!», он понял, что орки боялись соглядатаев из Нарготронда, и бросился на запад вместе с Орлегом. Погоня устремилась за ними, и, как они ни петляли, их в конце концов выгнали из леса; тут их заметили и, когда беглецы пытались пересечь дорогу, Орлег упал, пронзенный множеством стрел. Но Турина спасла эльфийская кольчуга, и он скрылся в пустынных землях за дорогой; он был быстроног и ловок, и ему удалось оторваться от врагов, хотя пришлось забраться далеко в незнакомые земли. Тогда орки, боясь, что их заметят эльфы из Нарготронда, перебили пленных и поспешно ушли на север.

Прошло три дня, а Турина и Орлега все не было. Некоторые из изгоев стали говорить, что пора уйти из пещеры, где они прячутся; но Андрог был против. Спор был в разгаре, как вдруг перед разбойниками появилась серая фигура. Белег наконец нашел их. Он приблизился к ним безоружным, протянув пустые ладони; но изгои в страхе вскочили, и Андрог, подкравшись сзади, накинул на эльфа петлю и стянул ему руки.

— Стеречь надо лучше, если не любите гостей, — сказал Белег. — Что вы на меня набросились? Я пришел как друг, и ищу друга. Я слышал, что вы зовете его Нейтаном.

— Его нет, — сказал Улрад. — А откуда ты знаешь, как мы его зовем? Должно быть, давно следил за нами?

— Он за нами давно следил, — подтвердил Андрог. — Так вот кто нас преследовал все это время! Ну что ж, теперь–то мы, должно быть, узнаем, что ему надо.

И он велел привязать Белега к дереву у пещеры; эльфа связали по рукам и ногам и стали допрашивать. Но Белег на все вопросы отвечал лишь одно:

— Я был другом этому Нейтану с тех пор, как мы впервые встретились в лесу, — он тогда был еще ребенком. Я пришел к нему с добром, и принес ему добрые вести.

— Давайте убьем его и избавимся от этого соглядатая, — предложил разгневанный Андрог. Андрог с завистью поглядывал на большой лук Белега: он сам был стрелком. Но некоторые изгои, более милосердные, воспротивились этому, и Алгунд сказал:

— Может, предводитель еще вернется; и когда он узнает, что лишился и друга, и добрых вестей, ты об этом сильно пожалеешь.

— Не верю я этому эльфу, — сказал Андрог. — Это лазутчик дориатского короля. А если ему в самом деле есть что сказать, пусть скажет нам; а мы посмотрим, стоят ли эти вести того, чтобы оставлять его в живых.

— Я дождусь вашего главаря, — ответил Белег.

— Тогда стой тут, пока у тебя язык не развяжется, — сказал Андрог.

И, по наущению Андрога, изгои оставили Белега стоять у дерева без пищи и воды, а сами сидели перед ним, пили и ели; но Белег молчал. Так прошло два дня и две ночи. Разбойники забеспокоились и разозлились. Они решили уйти; и теперь большинство было за то, чтобы убить эльфа. Когда стемнело, все разбойники собрались вокруг дерева, и Улрад принес головню из костерка, что горел у входа в пещеру. Но тут вернулся Турин. Он подошел неслышно, как всегда, остановился в тени за спиной у разбойников и увидел при свете факела изможденное лицо Белега.

Его словно громом поразило, и глаза его, давно уже сухие, наполнились слезами, точно в его сердце вдруг растаял лед. Турин бросился к дереву.

— Белег! Белег! Как ты попал сюда? Кто посмел связать тебя?

Он в мгновение ока рассек веревки, и Белег рухнул ему на руки.

Когда Турину рассказали, как было дело, он разгневался и опечалился; но поначалу он думал только о Белеге. Хлопоча над другом, он вспоминал свою жизнь в лесу, и гнев его обратился на себя самого. Сколько раз разбойники убивали чужаков, пойманных вблизи стоянки или на дороге, — а он не препятствовал им! И сам он не раз дурно отзывался о короле Тинголе и о Серых эльфах — и если с ними обращаются как с врагами, в этом есть и его вина. И он повернулся к своим людям и с горечью сказал:

— Как же вы жестоки! И жестоки без нужды. Не случалось раньше, чтобы мы мучили пленных. Живем мы как орки — что ж удивляться, если и ведем мы себя по–орочьи? Беззаконны и бессмысленны были все дела наши, ибо служили мы лишь самим себе, и разжигали ненависть в сердце своем.

Но Андрог возразил:

— Кому же нам служить, как не самим себе? Кого нам любить, если нас все ненавидят?

— Пo крайней мере, я больше не подниму руки ни на эльфа, ни на человека, — ответил Турин. — У Ангбанда и без меня довольно прислужников. Если другие не согласны дать такую же клятву, я стану жить один.

Тут Белег открыл глаза и приподнял голову.

— Не один! — сказал он. — Выслушай наконец мои вести. Ты не изгнанник, и напрасно носишь ты имя Нейтан. Все твои вины прощены. Тебя искали целый год, чтобы с честью призвать тебя вернуться на службу к королю. Нам очень не хватает Драконьего Шлема.

Но Турин не очень обрадовался этим вестям, и долго сидел молча: когда он услышал слова Белега, на него снова пала тень.