О`Санчес - Хвак

Видимо кто-то, во время лихих событий на пристани, сию монету обронил, а Хвак, вот, ее нашел...

-- Эх, - в который уже раз подумал Хвак, - надо было сперва обыскать все пояса и карманы, не только сапоги с шапками смотреть, а потом уже в воду сбрасывать! Деньги - это такая штука, что лучше любых шапок, за деньги все что угодно купить можно - все люди так говорят, и Кыска, и соседка Туфа, и тиун, и этот... - Хваку вспомнился кузнец Клещ и он с досады так притопнул пяткой в землю, что ушибся - по камню попал... Ну не хочет он его помнить, а мысли сами... Хватит ли кругеля в этих краях, чтобы купить сапоги? Наверное хватит, в деревне бы точно хватило, да и не на одну пару... и еще осталось бы... А поесть? Парочку бы сушеных ящериц... хлеба побольше... похлебку... овсяную... с жирком чтобы...

Хвак улыбнулся своим мыслям, сглотнул... Кошель, Хаврошин подарок, она же и отняла, а своего у него отродясь не было, в карманах порток ненадежно ценности держать, протерлись карманы... Придется в кулаке. А остатки - за пазуху, в карманец, но это потом. А еще потом - собственный кошель заимеет.

- Сапоги тебе? Гм... - сапожник Шмель острым взглядом обстучал с головы до ног толстяка, вошедшего к нему в лавку... Здоровенный малый, а вроде как чего-то боится, ишь как пыхтит, глазками мургает, смирный... Может, кругель фальшивый?

- Позволь на денежку взглянуть?

Монета правильная, без фальши, без изъянов. Ну, так оно и главное для успешной торговли, а откуда взядена - это большого чужого ума дела, пусть стражи ищут и думают, если им надобно, это им по службе положено.

- Тебе одну пару?

- Угу.

- Или две, все-таки?

- Одну. - Лоб и затылок Хвака покрылись счастливым потом, он стал озираться, небрежно шарить взглядом по стенам и полкам, забитым всяческой рухлядью, только чтобы ненароком не выдать охватившей его радости. Выяснилось важное: именно кругель ему достался, и он теперь при деньгах. Одну пару он купит и ее же наденет, а на остальное поест как следует. Опять брюхо заурчало - нечего потерпит, уже недолго.

Тем временем, сапожник отпихнул ногою насиженную за утро табуретку, чтобы не мешала бегать по крохотному пространству избы, очистил верстак от одних предметов и уставил другими. Все это под воркотню, с помощью которой он привык за долгие годы сводить знакомство с новыми заказчиками... Не молча же им сидеть! А так, глядишь - он язык почесал, ему что-то новое поведали... И прибыток, и не скучно.

- Тебе попроще, или как у сударей?

- Чего?

- Ну... выходная обувка, или так, грязь месить?

- Да чтобы по дороге не босиком. Не надо мне никаких этаких, давай, чтобы прочные были и дешевые.

- Понятно. Ладно, твою ногу я видел, и одну, и другую, заготовки у меня есть, шило вот оно, дратва - вот она... и гвоздики на подметки... Голенища помягче, аль поплотнее?

Хвак затруднился с ответом и просто кивнул, в надежде, что сапожник сам поймет кивок лучшим образом.

Тесна была конурка ремесленника, толком и не повернуться. А живет, судя по его словам, почему-то в другом месте, не здесь. Ну так ведь и Хвак не в горнице у себя урожай выращивал...

Пахло мертвыми кожами, почему-то дегтем... Все пространство лавки - она же и мастерская - было сплошь завалено предметами, большинству из которых он, Хвак, и названий-то не ведал. Темновато здесь... и дыханию вроде как тесно. То ли дело у него на пашне: воздух, простор... Нет. Никогда больше не вернется он к пахоте, коли обещал. А кому он этакое обещал? - Да самому себе! И разве есть клятва прочнее!?

- Хорошо. Ты... это... чего столбом стоять? Свет мне застишь. Вон, сядь вон туда, отдохни. Тулка! Воды принеси господину прохожему! И мне заодно... Во-от... На, попей покуда, а я мигом...

Сапожник вздрогнул - аж вода из кувшина выскочила - настолько лютым вдруг стал взгляд у толстяка! А такой простяга с виду! Неужели на татя нарвался? Ох, никогда нельзя бдительности-то терять!

- А-а, пресветлый господин, прощеньица просим! Тулка! Сдачу принеси! Быстрее!..

Хромая припадочная сестра сапожника ни на что не годилась, кроме как на посылках служить, да деньги стеречь... Зато в главном, в денежном сбережении, Тулке можно верить как себе самому - цепкая, памятливая, считает лучше иного жреца! Принесла сдачу и, повинуясь тревожному знаку старшего брата убралась прочь, да не просто так, а с толком...

- ...Вот, господин... Как прикажешь тебя величать?

- Ну... Хвак. А чего?

- Пресветлый господин Хвак! Полукругель, два больших медяка, медяк... и полумедяк, и еще один - вся сдача до пылинки! А уж сапоги выйдут - не сомневайся: год камни топчи - не сносишь!

Странно и тревожно Хваку видеть переменчивость этого сапожного скорняка: то он так обращается, то этак. Совсем, как подлая Хавроша! Небось, затеял что-то против него! Точно! Вон - и кувшин с водой предложил. Ясен день! Но пить и впрямь хочется, а сапожник - хлипких статей и один сидит, без сообщников. Хвак крепко решил про себя: быть начеку, попить необходимую малость, ни в коем случае не спать, а на этого самого Шмеля поглядывать бдительно, чтобы не тово... Как только он почует, что сей Шмель по Хаврошиной тропинке пошел, то сразу его... И бежать со всех ног. Эх, в деревне жизнь была куда как мягче и спокойнее!

Семь потов предсмертного ужаса сошло с бедного сапожника, прежде чем стачал он этому страшенному бродяге обещанные сапоги. И терпит ведь земля этаких разбойников: им - что убить, что воды попить. Неспроста он взбесился, когда с него плату вперед взяли... Ну а теперь-то уж что лютовать: Тулка с кругелем убежала, а если лавку с верстаком грабить - да тут и взять нечего, на малый медяк не наберется. И все равно - томительно! Вот же - прислали боги заказчика! Что там Тулка - уснула, что ли?

Тем временем, на радость сапожнику Шмелю и по навету обеспокоенной Тулки, сунул свой нос в мастерскую местный страж, по прозвищу Орех, поздоровался со Шмелем, бдительно обозрел незнакомого посетителя... Шапка есть, без ошейника, без следов ошейника, голодранец, ноги в пыли, розыскных примет на нем не видно... Зряшная тревога, все здесь по-доброму - эвон какой тюфтяй!.

- А чегой-то ты цепью-то подпоясан, мил-человек? Али кушак да пояс бокам жестковаты кажутся?

Хвака сей вопрос врасплох застал, он стражу кивнул, а как ответить, чтобы правильно было, не знает... Одно хорошо: коли страж здесь - не обманут его, не окрутят порошками да заклятьями.

- Или ты странствующий подвижник, грехи замаливаешь?

И опять Хвак молча кивнул, нужных слов не найдя в ответ. Ох, невежливо со старшими эдак-то...

- Ну-ну. И за нас грешных помолись, не забудь. Это... слышь, Шмелище, зайду завтра, подметка одна в пух и в прах растрепалась, подновишь?

- Да обе подновлю, хоть сегодня, сударь ты мой высокий, светлость ты моя Ореховая! - возликовал сапожник, уразумев, что миновала гроза и теперь он под надежной защитой! И подметки он подновит, и винца Ореху поднесет, и сам приложится, и вместе песни попоют... Ох, хороша жизнь. А этот - тоже - ишь, как в глазенках огонь-то поугас, теперь, небось, не ограбит... - То есть, подкую так, что обпляшешься!