О`Санчес - Хвак

Хвак взглотнул со стоном и яростно кивнул. Потом спохватился:

- Стой. А... куда мне...

- Да где хочешь садись, пресветлый господин! Здесь все нынче ровные собрались меж собой, ни сударей, ни рабов, ни жрецов, ни купцов... Да вон хоть - у окна освободилось! Тотчас и винца с ящерками поднесу, хлебушка. А уж после похлёбочки и телятинку...

Хвак помнил, что и у них в деревне трактирщик Меченый любил называть еду всяко ласково, как ее матери малым балованным детишкам расхваливают, но только Меченый отнюдь не при всех гостях так делал, для Хвака, например, ни разу хлеб хлебушком не называл...

А краюха-то мягкая какая! И ящерки неплохи... Маловаты, но маринованные - на вкус ничуть не хуже тех вяленых, что Кыска готовила. Лучше, гораздо лучше! В былое время обед для Хвак тем бы и закончился: хлеба краюха и две-три ящерки, под ковш с холодной водой, а сейчас пир только начинался! Кувшинчик с вином выглядел таким объемистым - ан уже высох! Ну ничего, зато похлебку принесли! А похлебка-то славная, наваристая! Ух, прямо огненная! Хорошо-о-о!

- Еще винца?

- Угу. И хлеба побольше!

- Бегу!

Вино мягонько ударило в голову, а огненная перчёная похлебка согрела желудок по самое сердце! Ах, как приятно быть счастливым: сидишь себе в тепле, еды перед тобой вволю, если надо - еще принесут, мясо ящерной коровы и впрямь нежное и мягкое, и сочное, по краям жирок... И люди кругом такие... хорошие... Смеются, песни поют!

Хвак послушал, да и тоже взялся подпевать вполголоса:

- ...а она простого полюбила, а она от сударя ушла!..

Тем временем, опустел и второй кувшин. Хвак ел мясо и запивал вином, да только мяса и впрямь вдоволь подали - не то, конечно, чтобы уж совсем досыта Хвака укормить, но гораздо больше, чем ему доводилось в прежней жизни зубами перемалывать! Внезапно дунуло ужасом из мыслей и весь хмель соскочил с него: а ну как денег не хватит??? Говорят, тех, кто без денег проестся и пропьется - в рабство обращают за долги! Нет, только не это!

Хвак даже есть перестал, высмотрел знакомого служку и рукой ему машет.

- Еще винца?

- Д... то есть, нет! Расплатиться хочу, а там посмотрим.

Служка покрутил перед собой дощечку, посмотрел на кривые бороздки-руны, которые сам же и нацарапывал шильцем...

- Значит, так. Хлебушек, винца два кувшина, телятинка, перец, зелень, ящерки - три штучки... Два больших медяка... и полумедяк.

- Ох, большие деньги! - подумал Хвак, но встревоженный разум его тотчас подсказал недавно услышанное от сапожника: на сдачу ему был принесен полукругель, да с ним в придачу два больших медяка, медяк и полумедяк... Два полумедяка, но один он отдал за портянки. Стало быть, хватит расплатиться, и еще ему останется... останется...

- Э, э, э... Ты куда эту поволок? Тут две монеты должно остаться, а не одна. Полукругель - и вон та!

- Что? А-а-а... прощения просим! Да-да-да, в полутьме я обдернулся, хе-хе... Не изволь гневаться, пресветлый господин! Вот он, полумедяк! - Служка успел два раза поклониться, пока возвращал монету на протянутую Хвакову ладонь.

Хвак кивнул, деньги опять зажал в кулаке, потом переместил их за пазуху, в потайной кармашек, что еще Кыска когда-то пришила - на всякий случай, от лихих людей... Вот теперь обе руки свободны и можно доедать. Нет! Как-то не так все получилось: вместе с кругелем должна была остаться монета побольше, медяк, а не полумедяк!

- Стой!

- Что изволит светлый господин?

Хвак немедленно оробел от подобострастного взгляда этого служки, но набрался духу:

- Ты... это... Не тот медяк мне вернул! Надобно цельный - а ты полумедяк!

Хвак примолк, и служка стоит, молчит, глаза на него вытаращив. Сейчас позовет хозяина, и они его вышвырнут прочь из харчевни! Зря он, неуч, заподозрил образованного и опытного!..

- Какой полумедяк??? А-а!.. Так ведь!.. Господин же сам кувшин пустой мне подвинул! Я смотрю - мясо не поедено, а вина уж нет, вот я и понял так, что еще кувшинчик заказан, вот я его и посчитал. Вон он, кувшинчик-то, вот он, ставлю!

Хваку совестно стало, что обидел подозрением хорошего человека, но он только вздохнул, не зная, как извиниться повежливее... Пока придумал - служка ускакал уже к другим посетителям. Вот оно как бывает: не поспешил бы с обидою - не совестился бы сейчас, а спокойно бы ел и пил. В другой раз надо быть умнее.

- Не возразишь против соседства?

Поднял Хвак взор от дощечки с мясом - а напротив него уже добрый молодец пристроился: глаза быстрые, на носу рубец багровый, да над бровью другой, борода рыжая. Улыбается мягко, вежливо - чего ж тут возражать? Зубов нехватка, но обликом не старый.

- Да усаживайся, не стеснишь, места полно.

Столы в таверне и впрямь были просторны, хоть ватагами рассаживай.

- Приятно кушаешь, с толком. А я так сыт, но винца попью. Какое у тебя? Ага... Эй, Зубчик, мне тоже имперского! С церапками!

Рыжий плеснул себе вина в роговой кубок, попил глоточками и вроде как призадумался, по сторонам чего-то выцеливает. Вдруг его, рыжего, по плечу кто-то хлопнул.

- Огонек, здорово! Давно не виделись!

- А, это ты? Здорово. Что делаешь тут?

- Ничего, поесть зашел. Вот ведь как славно - встретиться нежданно! Столько лет прошло!

- Ох, и не говори!

Не успел Хвак двух раз моргнуть - как еще один человек за их столом оказался, давешний друг первому, с которым он столько лет не виделся. Юркий, маленький, помладше первого. Но странно Хваку: ведь... вроде бы... он их вдвоем видел, когда в таверну заходил... Или померещилось ему - тут все друг на друга похожи, одеваются сходно и не так, как у них в деревне...

- Ну, что, Огонек? Помнишь, как в прошлый раз ты меня обыграл? На целых полтора медяка, на простой и полумедяк мошну мою облегчил?

Тот, который первый с Хваком познакомился, рыжий, по прозвищу Огонек, даже рассмеялся от приятных воспоминаний, повернул к Хваку лицо и Хваку же говорит:

- Еще как помню! Удача - она ведь такая: отважных любит и веселых! Это мой знакомец давний, Петлёю кличут. А тебя, кстати, как звать-величать?

- Хвак.

- Очень приятно свести знакомство, Хвак. Меня, стало быть, Огонёк зовут, а его - Петля. Петля, хочешь, винцом угощу?

- Ну, плесни кружечку, раз не жалко. А ты вот что лучше - не боишься еще раз со мною сразиться? А? Или вышла из тебя удача? Так скажи прямо, я тут же отступлюсь без обиды?

- Это кто боится, я боюсь? Нет, ты слышал. Хвак? Он думает - я чего-то боюсь!? - Огонек закрутил кудлатой бородищей и вновь расхохотался, и Хвак вслед за ним, потому что Огонек ведь к Хваку слова сии обратил, неудобно перед собеседником бессловесно сидеть, словно булыжник А Огонёк опять уже знакомцу своему отвечает. - Это ты, друг Петля, моей удачи бояться должен, а не я твоей. А ну - доставай зернь! Есть у тебя?

- Ой! - У Петли сделалось испуганное лицо и он стал шарить по карманом, в поясе... - Неужто потерял... нет! Ага! Е-е-есть, вот они, чуть было про них и не забыл, а они - вот они где!.. В-о-от они... Представляешь, Огонек - с тех давних пор ни разу кости сии не пригождались, все как-то недосуг было играть. А ты, небось, даром время не терял, все умения до тонкости превзошел?