Александр Лайк - Закат империй

Тут как раз появился Мутаннар, подгоняя кравчего и хлебодара, и все равно пришлось отвлечься. Тамаль, дорвавшись до кувшина, долго и вдохновенно хлебал из горлышка, игнорируя поставленный рядом кубок, потом с сожалением отставил емкость, горько вздохнул, обтер бороду и снова взялся за довлар. Джави завернул ломоть мяса в лепешку, надкусил и рявкнул на Мутаннара:

— Чего замерли? Топайте, топайте! И ближе тридцати шагов не подходить!

Баррахат сделал несколько глотков вина, которое тут же выступило липким потом у него на лбу, и с благоговением посмотрел на жующего императора.

— Не удивляйся, — проворчал Джави с набитым ртом. — Считай, что я тренируюсь. Говорят, даже тем, кто идет к берегу Восхода, надо что-то есть в пути. Давай считать письма, Шер. Значит, в Башню — раз, в курию — два, этим… эртайсовым рыцарям ты, как я понял, писать не советуешь?

— По-моему, бессмысленно, — откровенно сказал Баррахат. — Они, уродцы убогие, конечно, ответят, только ответят длинно и бестолково, а воспринимать их бред всерьез у меня все равно сердце не лежит.

— В Коллегию напишем?

— Можно рискнуть, — с некоторым колебанием сказал Баррахат. — Если ответят — хорошо, а нет — так, пожалуй, и лучше.

— А храмовникам?

— Храмовникам нужно написать обязательно. Правда, потом придется долго решать, как понимать их ответ. Да уж сообразим как-нибудь, повелитель. Кто поедет с письмами?

— Никто не поедет, — невнятно сказал Джави, уминая четвертую лепешку. — Я вызвал Аретиклея, некогда мне верховых ждать. Пошлем с лиссами. Если сегодня вечером отправить, завтра… то есть уже послезавтра поутру могут придти ответы. Конный курьер за это время еще и в один конец не доберется.

— Мудро, — одобрил Баррахат.

— Так ведь на кой ляд мы лисс держим, спрашивается? Глазки им строить? По-моему, как раз на случай спешной надобности. Хорошо же! Последний вопрос: что мы будем делать, пока ждем ответов? Просто нервничать?

— Зачем нервничать? — Баррахат подумал. — Будем потихоньку решать предварительные вопросы общей безопасности. Если повелитель склонен принять совет Уртханга по поводу Керта Сальтгерра…

— Я вообще-то тебя хотел, — извиняющимся тоном сказал император.

— Пусть повелитель не сходит с ума, — брезгливо сказал Баррахат. — Ну куда меня в стратеги?

— А разве мы сейчас не стратегией занимаемся?

— Ерундой мы занимаемся, прости Эртайс, не гневайтесь, повелитель. Уважающий себя стратег на таком уровне ответы еще даже не вычисляет, а просто знает заранее — по личному опыту.

— Закат. По опыту. — с убийственной иронией сказал Джави.

— Кризис, повелитель. Именно по опыту, — непоколебимо сказал Баррахат. — Какая разница, чем вызван кризис? Развиваться-то он будет не в каком-нибудь воображаемом мире, где нет ничего, кроме Заката. А в нашем с вами мире, повелитель. В том самом мире, о кризисах которого любой опытный стратег знает очень и очень немало. А хороший стратег — почти все.

— А Сальтгерр — хороший стратег? — настойчиво спросил Джави.

— Уж лучше меня, во всяком случае, — отрезал Баррахат.

— Дьявол… ну ладно, уговорили. Считай, что ты поддержал рекомендацию Ника, и я с ней согласился. Дальше.

— Прикажите ему немедленно принять командование оставшимися в городе силами. Если повелитель пока что не желает распространять слухи о Закате… я, во всяком случае, не стал бы…

— То?

— Можно использовать обтекаемую формулировку «на период отсутствия капитана Уртханга назначить исполняющим обязанности». А самому Сальтгерру сказать, что есть опасность спровоцированной извне попытки переворота… нет, нельзя так говорить.

— Почему?

— Видите ли, повелитель, ко внутренним распрям и беспорядкам Керт в таком случае будет относиться правильно. К тем, которые учинят наши любезные поданные. А вот возьмем, к примеру, ротонских гвардейцев… При заговоре, составленном на деньги Хигона, на них можно и нужно надеяться, как на силу, нейтральную по отношению к политике, и следовательно, преданную власти, как воплощению существующего порядка вещей. Но Закат — это не политика. Или уже не только политика. Сам порядок вещей нарушится. В ситуации «каждый сам за себя» список основных личных интересов претерпит поразительное изменение. Ну посудите сами, какое дело ротонскому наемнику до судьбы Дамирлара? Выжить бы самому, любой ценой — для начала. Потом, возможно, постараться помочь выжить друзьям и соратникам… если получится. А по определению даже это не получится, не может получиться. Так какой смысл подставлять свою шею за страну, которой через полгода не останется на картах мира? Нет, никакой наемник — не только из Ротоны, но даже из Дамирлара — не станет воевать и гибнуть за деньги и звания, тем более — за почести и славу. Только за себя или за идею. Я бы вообще выплатил наемной гвардии премию и отправил восвояси. По домам.

— Ник говорил то же самое, — признался Джави. — А денег на выплаты тебе не жалко?

— Если Закат на пороге — не жалко, — Баррахат пожал плечами.

— А кто собирался по поводу Заката гетмендийским самогоном спекулировать? — ядовито спросил Джави.

— Ну, повелитель, это совсем другое дело, — Баррахат посмотрел на императора с некоторым даже изумлением. — Это же как раз наоборот, когда деньги перестанут что-то означать для всех, а не только для нас с вами… Когда начнется настоящая сумятица, за золото уже ничего не купишь. А вот за еду — пожалуйста. Ну а за спиртное можно будет купить вообще все, что угодно. И без всяких вопросов, в любом хаосе.

Теперь удивленно поднял голову император.

— Очевидно, я не видел настоящего хаоса, — сдержанно сказал он.

— Да уж конечно, не видели, — проворчал Баррахат. — Тем более такого, какой нам предстоит. Такого в этом мире еще вообще никто не видел. Я не уверен до конца даже в сивухе… мда, шальных грибов накупить, что ли?

— Ты не шути, — посоветовал император, — ты думай. А если Заката не будет, что же мы тогда — зря ротенов лишимся?

— Ну, не обязательно же их немедленно отсылать, — отстраненно сказал Баррахат. — Когда все разъяснится, тогда и отошлем.

— А что по этому поводу подумают остальные правители? Шер, ведь только ненормальный без причины распустит ротонскую гвардию, это все понимают. Тут угрозой переворота не отвертишься. Что скажет сама Аальгетэйте в ответ на такой, я извиняюсь, довод? Как раз наоборот, если бы моему трону что-нибудь угрожало, я бы должен был просить дом Суатаоми прислать еще несколько тысяч ребят, для всяческой «опоры и поддержки».

— Повелитель, это мысль! — оживился Баррахат. — Напишите еще одно письмо — королеве. Правда-правда, повелитель, это светлая идея. Госпожа Суатаоми заведомо беспристрастна, надежна и нейтральна. Она не позволит подобному слуху распространиться, если он окажется ложным; а если он все-таки будет истинным, то она ответит ясно, точно и быстро. У нее лучшая в мире разведка, в конце концов! Если в мире есть хоть один непреложный аргумент — все равно, в пользу Рассвета или против него — то королева его уже отыскала. Или отыщет завтра. Императору Серебряной Конфедерации на прямой вопрос она ответит обязательно, хотя бы для того, чтобы подтвердить свой неукоснительный нейтралитет.